подобного! - фыркнул Карлос. - Сколько тебе заплатили за клевету? Подумать только, меня обвиняют в том, что я бросил своего ребенка!
- Я не… - Она замолчала, увидев, как Карлос нетерпеливо рубанул рукой воздух.
- Вчера вечером мне намекнули, что скоро в британских таблоидах появится материал о моем тайном незаконном ребенке. Было уже поздно обращаться к юристам, чтобы запретить публикацию, - сухо продолжал он. - По сведениям из моих источников, сенсацию раскопал один дерьмовый журналист по имени Том Вейн; он считает, что у него со мной давние счеты. Якобы из-за меня его уволили из спортивного отдела крупной газеты. Он все время сочинял мерзкие причины, по которым я перестал участвовать в международных соревнованиях, и я пожаловался на него редактору его газеты…
- Я не знаю, как зовут того журналиста, - тихо сказала Бетси. - Несколько дней назад он объявился у нас в деревне. Мне он сказал, что работает в местной газете. Его лицо показалось мне знакомым, и я вспомнила, что однажды видела его возле дома моей тетки в Лондоне.
Карлос сжал зубы.
- Думаешь, я тебе поверю? - язвительно спросил он. - Ясно как день: вы с Вейном выдумали, будто у меня есть тайный ребенок. Наверное, он обещал, что таблоиды заплатят тебе целое состояние, если ты скажешь, что отец твоего ребенка - я? Но ты так просто не отделаешься. Я заказал тест на отцовство. А после того, как докажу, что ребенок не мой, подам на тебя в суд за клевету.
Бетси часто пыталась представить себе, как отреагирует Карлос, если она скажет ему о сыне. Себастьян быстро рос; у него уже ощущался сильный характер. Ей было грустно оттого, что отец никогда с ним не познакомится. Ее мучила совесть. Может быть, надо было дать самому Карлосу возможность решать, хочет ли он участвовать в жизни Себастьяна?
Но вскоре после рождения Себастьяна Карлос дал интервью по телевидению, в котором заявил, что не испытывает желания жениться и обзаводиться детьми. Бетси восприняла его слова как доказательство того, что сын его не заинтересует. Кроме того, было непросто связаться с Карлосом после того, как тот вернулся в Испанию. И все же в глубине души она очень боялась. Вдруг Карлос решит, что Себастьян ему нужен, и попытается отнять у нее мальчика? Бетси помнила, как ужасно находиться в цент ре тяжбы за установление опеки. Родители сражались из-за нее, и она разрывалась между ними. Она решила во что бы то ни стало избавить Себастьяна от такого испытания.
Услышав первые слова Карлоса, она вздохнула с облегчением. Как она и предполагала, отцовство его вовсе не прельщает. Но ее возмутили его обвинения. Как он мог подумать, будто она продала свою историю таблоидам?
Сначала ей очень захотелось соврать, что Карлос - не отец Себастьяна. Пусть убирается и оставит ее в покое. Но если он осуществит свою угрозу и подаст на нее в суд за клевету, правда рано или поздно станет известна.
Она подняла подбородок и вызывающе посмотрела в сердитые глаза Карлоса:
- Тест на отцовство докажет, что я говорю правду! Себастьян в самом деле твой сын.
Пылкий ответ Бетси застал Карлоса врасплох, но он напомнил себе: этого и следовало ожидать. Она будет упорно цепляться за свои слова и утверждать, будто родила ребенка от него. Неужели она не понимает, что ей не удастся выйти сухой из воды?!
- Мы провели вместе одну ночь, и оба раза, когда мы занимались сексом, я предохранялся, - сухо сказал он. - Так что… если бы ты действительно зачала от меня ребенка, это было бы чудом.
Она кивнула:
- Не знаю, как все произошло, но согласна: наш сын - действительно чудо.
Она подошла к небольшим воротцам, укрепленным в дверной раме, и развела руки в стороны:
- Правда, милый? Ты - мамино маленькое чудо!
Карлос замер на месте, глядя на маленького мальчика, который приковылял к детским воротцам и поднял руки навстречу Бетси. Она подхватила его и развернулась.
- Это Себастьян.
В ее голосе слышалась неприкрытая гордость, а глаза светились любовью, когда она улыбалась ребенку. Что-то сжалось в груди у Карлоса. Очень давно его мать с такой же гордостью и любовью улыбалась ему.
Он поспешил прогнать воспоминания, но не мог оторвать взгляда от маленького мальчика с большими карими глазами и копной темных кудряшек.
- Он твой, - тихо сказала Бетси. - Ему почти год и три месяца. Он родился семнадцатого апреля, ровно через девять месяцев после того, как мы с тобой переспали. Прежде чем ты скажешь, что я в то же время могла переспать с кем-то другим, отвечу: я ни с кем, кроме тебя, не спала. До встречи с тобой я была девственницей, и после тебя у меня никого не было.
Карлос внушал себе: этого не может быть. Неожиданно он понял, что сердце у него бьется часто, как после партии из пяти сетов. Карлос увидел, что у мальчика глаза цвета хереса с золотистыми искорками - совсем как у него…
Его охватила паника. Нет, не может быть! У него не может быть ребенка. Всю сознательную жизнь он избегал ответственности.
Он снова вспомнил, что было два года назад. Тогда он находился на пике своей карьеры; побеждал на международных теннисных турнирах чаще других игроков. Но золотой трофей Лондонского турнира никак не давался ему. Победить на том турнире ему хотелось больше всего. Свою победу он собирался посвятить маме…
Тогда он снял дом в Лондоне неподалеку от теннисного клуба, где несколько недель тренировался перед началом турнира. Но решимость не отвлекаться и сосредоточиться на игре дала сбой, когда у входа в дом его приветствовала молодая девушка.
- Я экономка Бетси Миллер, - представилась она с застенчивой улыбкой. И быстро продолжила, видя, что он хмурится: - Не беспокойтесь, обещаю, что вы меня не увидите и не услышите.
Карлос сразу заметил ее сливочную кожу и то, как она порозовела от смущения. Сначала он нашел ее просто симпатичной и не более того, но вскоре понял, что ошибся. Молодая экономка оказалась настоящей красавицей. Она отличалась здоровой, свежей красотой, которая неожиданно показалась ему сексуальной.
Бетси была миниатюрной и стройной, но не костлявой по тогдашней моде. Он с трудом оторвал взгляд от ее крепкой груди, затем обратил внимание на тонкую талию и женственные бедра.
Снова посмотрев ей в лицо, он заметил, что Бетси покраснела, и
