Вылет она не может организовать, а вот поменять сережки и настроение может. Ананасы весело переливались, подмигивали и говорили о радости, пляже, мягком песке, холодном мороженом и забытом кем-то на закате мячике. Ира посмотрела в зеркало еще немного.
Ей вдруг стало зябко и неуютно. Она повела плечами и испуганно огляделась по сторонам. Вдруг сзади послышался голос:
— Меня зовут Мадина. Я могу вам чем-то помочь?
Глава 4
Крупная женщина в черном покрывале с тревогой смотрела на Ирину, ожидая ответа. Ира вдохнула воздух — восточные духи, ароматные масла окутали ее, погружая в негу спокойствия. Она провела рукой по лицу, словно смахивая остатки сна.
— Я Ирина. Рейс задержан на неопределенное время. У меня стыковки, планы и… — Тут неожиданно для себя она начала плакать. — Нет денег. 300 евро — это все, что есть на данный момент. Связи тоже нет, а багаж… Багаж, я даже не знаю, как его забрать, и вообще, здесь ли он или уже уехал.
Ирина вытерла слезы и посмотрела, понимает ли ее Мадина. Английский язык не был для них родным, что хорошо слышалось по произношению обеих женщин.
Женщина кивнула в ответ, что понимает:
— Вы откуда?
— Из России, а вы?
— Из Пакистана.
— О-о-о, моя прабабушка была родом из Персии. Они убежали вместе прадедушкой — турком, в Российскую империю. У меня восточные корни.
Ирина успокоилась. Возможно, Мадина напомнила ей бабушку — спокойную и гордую, или запах пряностей и масел, привычный с детства, позволил слезам выйти наружу.
Стало легче и безмятежней. Ирина выдохнула и вдохнула полной грудью. Уже сквозь слезы выглянула улыбка, как первые лучи солнышка после дождя. Две разные по внешнему виду женщины, незнакомые друг с другом, сели рядом. И вот сейчас они друг для друга — близкие, и главное, их корни, их род берут начало в одних истоках. Вероятно, они родственницы, так причудливо встретившиеся через столетия здесь, на земле католиков. Мадина внимательно посмотрела на Иру, на ее сережки и показала на свою руку: на ее пальце сиял ананас из драгоценных камней.
— Это судьба, — сказала Мадина, достала телефон и набрала номер. Разговор был не понятен для Ирины, но он успокаивал, укачивал, как в детстве, когда бабушка пела ей колыбельные. Мадина закончила говорить.
— Я позвонила сыну, он работает диспетчером здесь, в аэропорту. Вот, что он предложил: у перевозчиков есть билеты, которые сдали пассажиры. Они не могут их выставить в продажу, поэтому отдают по очень низким ценам. Билеты-отказники. Как тебе это решение?
Ирина обрадованно воскликнула:
— Правда?! Тогда мне пора, спасибо!
— Да помогут тебе духи рода.
Мадина махнула Ире в сторону авиакасс. Женщина, окрыленная, побежала скорее покупать билеты.
Ирина уже поднималась по эскалатору, когда увидела плакат, на котором стюардесса подмигивала ей и показывала, что все будет хорошо, подняв палец вверх. Знаки — это Вселенная тихой любовью направляет нас. И только если мы глухи и слепы, тогда громким страданием, болезнью, неприятностью она дает нам возможность задуматься и поменять направление своей жизни. Ира подошла к ближайшей авиакассе турецкого перевозчика.
— Доброе утро, мне нужно в город М. Подскажите, есть ли билеты на любой ближайший рейс из тех, от которых отказались?
— Добрый, мадам. Ближайший рейс — это с пересадкой и ночевкой в Стамбуле. К сожалению, билетов эконом-класса нет.
Ира разочарованно смотрела на менеджера.
— Но есть бизнес-класс за 300 евро.
От разочарования не осталось и следа. 300 евро — это же великолепно! То, что нужно. Пусть и ночевка с пересадкой, но бизнес-класс. Она точно отдохнет, и еще… Ирина вспомнила, как совсем недавно она, рассматривая себя в огромном зеркале в ванной, решила, что пора уже летать бизнесом и нет необходимости экономить на своем удобстве.
— Беру!
Женщина оплатила билет. Осталось забрать багаж, что было совсем не так просто. Но кто теперь мог остановить окрыленную женщину. Ирина потратила час, но все-таки получила свой саквояж.
Ирина никогда не была в Турции. Она объездила всю Европу, была в Доминикане, на Канарских островах, но в Турции никогда. Ей казалось, что здесь может взыграть горячая кровь ее предков. И вот судьба решила, что пора ей посмотреть на те места, откуда ее прадед, откуда в ней эта страстность и тягучее восточное обаяние. Колдовское, как говорил ей бывший муж, который после развода так и не устроил свою жизнь. Так говорили ей деловые партнеры, принимающие не самые правильные решения в пользу Ириной компании. Ира потянулась: «Ну что, род зовет, а значит, нужно идти смело ему навстречу».
Ирина прошла регистрацию и поднялась на борт самолета, еще до конца не веря, что все закончилось. Она улыбалась, ей вторили сережки в ушах. Какое-то детское предчувствие чего-то важного появилось из воздуха и наполнило Иру до самого последнего атома. Она зарядилась уверенностью, что ее ждет новый период в жизни. Уже вот-вот, стоит только протянуть руку.
Борт самолета бизнес-класса поразил ослепительной белоснежностью и (о чудо!) массажными креслами, вышколенными стюардессами и ароматами восточных сладостей и кофе. В массажном кресле, заботливо укрытая мягким, невесомым, из шерсти мериноса пледом, она погрузилась в сон. Проснувшись от голода, Ирина с изумлением увидела, как стюардесса сервирует стол для нее шампанским, напитками и деликатесами. Ох, как приятно взять тонкий бокал в руки и отпить глоток шампанского перед поздним ужином или ранним завтраком. Как восхитительно чувствовать себя отдохнувшей, полной сил и энергии. Ирина попробовала, что предлагал ей сервис этой авиалинии, и посмотрела в иллюминатор. «Боже мой, это волшебно!» — подумала она. За стеклом иллюминатора просыпался рассвет. Звезды в небе, город, горящий огнями, а в море — светлячки яхт, лайнеров, и все это отражается в воде. Она почувствовала себя летящей, оторванной от земли, одной такой во всей вселенной.
Ирина вспомнила, как папа в детстве любил летом спать на сеновале, чтобы смотреть на звезды. Он часто брал ее с собой и показывал, каким невероятным и увлекательным может быть небо. Какие истории оно рассказывает внимательным слушателям и зрителям. Ирина помнила названия всех созвездий. Тогда, давно, ее завораживало небо, а сейчас небо и земля слились в единое целое. И она, как звезда, сияла перед рассветом, который смоет своей яркостью и красотой нежную прелесть звездного неба. Папа — красивый, любимый, такой неприкаянный в мире общественных границ и морали Советского Союза. Он был звездой на сцене, где, казалось, он и жил настоящей жизнью. И дома — неудачник для тещи, возможно, и для жены — мамы Иры, измученной ревностью и любовью к мужу. Ира перебирала болезненные воспоминания детства. А ведь было и хорошее, особенное, например
