— Персех, я надеюсь, что мы с тобой в добрых отношениях.
— Верно. Я желаю тебе лишь добра. Вернись, мальчик, вернись. Ты ведь не знаешь, что ждет тебя впереди, а мне это открыто… Я хочу спасти тебя и помочь. Клянусь, что это не затронет твою душу.
— Ничто не может ее затронуть, — мрачно заметил Лойоди. — Душу может погубить только сам человек. Смерти же я не боюсь, я всадник.
— Ты прав! Но если ты не боишься ни за душу, ни за тело, то почему не хочешь остаться? Витто, если бы ты спас хорошего сапожника, он сшил бы тебе славные сапоги. Если бы ты спас кузнеца, он выковал бы тебе меч. Богатый отец выдал бы за тебя дочь. Девушка подарила бы невинность. Чем богаты, понимаешь? А я маг. Я тоже подарю тебе кое-что.
Персех вроде и не двигался, а почему-то оказался прямо перед всадником. Ночь, пустынная дорога, никакого жилья поблизости. Лойоди представил себе, что мог бы теперь сидеть в самом дешевом кабачке Риглава, проигрывать в кости остатки жалованья… Мерзкий запах капусты… В желудке заурчало.
— Я подарю тебе власть над собой самим. Ведь что такое судьба человеческая? Игра случая. Иногда везет, а иногда нет. Почему одним везет чаще, а другим никогда? Даже старушка Церковь признает, что от самого человека это не зависит, будь он хоть праведник из праведников. Сын Света бьется с Сыном Тьмы, во все стороны летят искры от их мечей. Но есть некоторые способы прикрыться от неожиданностей… Маги знают их.
— Зачем же прикрываться от благодати? — сглотнув, возразил Лойоди. — Я открыт Свету.
— И благодать обжигает. Всем известно, что некстати пришедшее добро хуже зла, даже поговорка такая есть. Благодать благодати рознь… Ты сможешь выбирать сам, только и всего. Выбирать время, выбирать форму. Впрочем, многого не обещаю, — остановил сам себя маг. — Ты ведь только всадник и обращаться со сложными вещами не умеешь. Я подарю тебе просто… игрушку. Только сперва ее надо создать. Кое-что я уже получил, теперь врагам будет трудно выпускать из тебя кровь, да и волосы с твоей головы не упадут однажды по капризу земного владыки. Однако нужны еще два пустяка, чтобы подарок был достоин и тебя, и меня, дарителя. Дай мне золотой.
— Что?
— Золотой. Дукаты из кошеля не годятся. Золота нет? Ну хорошо, дай любую монетку.
Лойоди покашлял. С одной стороны, маг наконец-то повел себя как нормальный человек — пытается выцыганить деньги. С другой… Да пусть забирает! Пусть в подаренном кошеле свинец, только бы уже расстаться с этим сумасшедшим.
— Вот молодец, теперь мы сможем влиять на твое финансовое положение, — улыбнулся Персех, принимая медяк. — Остался пустяк, но очень важный. Без него мы не сможем помочь тебе еще с одним делом, важным для молодого мужчины… Потребуется твое семя.
Всадник снова сглотнул. Маг отошел от костра куда-то в темноту, к реке, и продолжил уже оттуда:
— Я понимаю твое замешательство, Витто! Но стесняться нечего, все мы были детьми, а грех этот, как тебе известно, невелик. В конце концов, можно пожертвовать немного денег Церкви, вот и все…
— Я не понимаю, чего ты от меня хочешь, — проговорил Лойоди. Колени у всадника подрагивали. — Что еще за колдовство?
— Ты спас меня, чего же боишься? — прокряхтел от берега маг, видимо, занятый какой-то работой. — Да, колдовство. Это работа мага, в конце концов. Мы заговариваем доспехи и даже целые крепостные стены. Мы наделяем силой талисманы, и людям после этого везет в любви, везет в игре, везет в бою или в делах… Но талисман постепенно теряет свои способности, растрачивает их. Кроме того, они имеют кое-какие побочные эффекты. А я задумал применить мало известное в наших краях умение, тебе понравится! Ты станешь хозяином себе. Давай, всадник, сделай это! Я же сказал: мой подарок обеспечит тебя деньгами и защитит от врагов. Неужели ты не хочешь дополнить его еще одним свойством?
«Талисман?.. — растерянно подумал Лойоди. — Нет, он сказал, что не талисман. А вообще талисман неплохо бы, никакого греха тут нет. Подарок, да и все. Поносил и продал. И есть талисманы для удачи в любви, как раз с семенем, только, кажется, висельников, мне же Алессо рассказывал…»
— Ну? — несколько устало спросил Персех.
— И я… Я смогу… — всаднику тяжело давались некоторые слова. — Я смогу влюблять в себя?
— Мальчик, да не стремись же в рабство к вещам! — рассердился маг. — Добро, пришедшее не ко времени, хуже зла! Я все сделаю куда лучше, это не твоя забота. Будешь хозяином себе, и все у тебя устроится. Только поторопись, потому что я не могу торчать тут и уговаривать тебя всю ночь!
Оглядевшись по сторонам, что не слишком-то умно на пустой дороге ночью, Лойоди отошел за кусты. Глупо как-то и стыдно… Но стыд глаза не ест, а подарок вроде бы очень даже полезный. Не врал бы только маг. Но с какой стати ему делать вред собственному спасителю? В любом случае душа остается чистой, грех и в самом деле пустяковый. Уж меньший, чем свидания со шлюхами! Витто вспомнил, как отчаянно и, как правило, безуспешно торговался с ними в последние месяцы. Стыд какой. Деньги, деньги… А кое-кто безо всяких денег женится на дочках старых богатых рыцарей. Удача, слепая удача… И талисманы, если ребята не врут.
Волнение не помешало всаднику — длительное воздержание оказалось куда сильнее. Держа в руке запятнанный лист лопуха, Витто почувствовал себя полным кретином, но только на миг, потому что откуда-то появилась тощая рука мага и вырвала результат недолгих трудов.
«Что я творю? — Лойоди будто отрезвел неожиданно, его пошатывало. — Один, тут, с мерзким старым чудаком… Почему не уехал? Плевать на его обещания, ведь ясно же, что не к добру это все!»
Всадник, лихорадочно застегивая штаны, повернулся к коню. Он сразу понял, что дело плохо: Вьеж стоял совершенно неподвижно, даже ночной ветерок не тревожил поредевший хвост. Конь не интересовался травой, не переступал ногами… И — наполненный ужасом глаз, косящий на хозяина.
— Ты что, ты что?.. — зашептал Лойоди, подошел, потрепал по холке. Конь не пошевелился. — Все в порядке, Вьеж, мы уедем. Прямо сейчас…
Может быть, так всадник и поступил бы, но маг вернулся к костру.
— Готово, мой мальчик! Подойди полюбуйся на мою работу.
— Я не мальчик… — Лойоди все гладил коня. — Что ты сделал с Вьежем?
— Не хотел, чтобы он нам мешал. Животные должны ждать, когда разговаривают люди. Ну, иди же! Смотри, какая прелесть.
Лойоди приблизился к костру, который, будучи никем не подкармливаем, отчего-то до сих пор ярко пылал. В руках старика оказалась глиняная кукла самого грубого и неприглядного вида. Даже, пожалуй, непристойного, потому что мужской пол куклы был обозначен задиристо торчащим отростком.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
