Хуберт шел по улице, бормоча про себя детский стишок по дождик. Он попытался прикинуть, сколько раз ему приходилось произносить этот набор слов. Он неудачник, и это тянулось с самого детства. Каждый раз, как начинался дождь, он прибегал к одному и тому же заклятию и был удивлен, осознав теперь, что это каким-то сверхъестественным образом срабатывало, причем неоднократно.
Он вспомнил один летний день - ему было тогда двенадцать, - когда они всей семьей собирались на пикник, но внезапно потемнело, начало накрапывать, а ведь еще минута, и они бы поехали.
Хуберт вспомнил, как прижимался к стеклам окон в передней комнате и снова и снова яростно твердил эту фразу. Стекла были холодным, нос начал болеть от того, что все время расплющивался. Но через несколько минут это сработало, дождь прекратился, небо чудесным образом очистилось, и они поехали в Хантингтонский Лес на пикник. Пикник получился так себе, но это не важно. Важно то, что он прекратил дождь при помощи заклинания.
Спустя много лет Хуберт продолжал в это верить и обращался к стишку про дождик как можно чаще, то есть крайне часто. Порой, казалось, она не срабатывала, в дугих случаях помогала, но, где бы он ни находился, стоило произнести эти слова, и дождь никогда не продолжал идти особенно долго.
Желание, думал Хуберт. Будь в моем распоряжении только одно желание, что бы я выбрал? Может ли желание в самом деле становиться реальностью? Или надо держаться за него, только его и повторять? Может, в этом секрет? Может, потому отдельные люди рано или поздно получают то, к чему стремятся, что без конца твердят о своем желании, пока оно каким-то образом не реализуется? Возможно, мы все обладаем даром воплощать наши мечты в действительность, но должны быть упорны в своих намерениях, потому что вера и сила нашей убежденности - могучее средство. Если бы у меня было только одно желание, что бы я выбрал? Я бы выбрал...
В это время Хуберт увидел, как Гудзон начинает выходить из берегов, затапливая Прибрежное Шоссе, поднимаясь все выше и выше, поглощая маленький парк возле дороги. Только теперь он понял, что натворил.
- О, Господи! - воскликнул Хуберт и со всех ног помчался на холм.
* * *
- Дождик, дождик, уходи, в другой раз к нам приходи...
Произнеся это, Хуберт смочил горло и сделал еще одну пометку на здоровенной доске, уже полной таких пометок. Он повторил заклинание еще раз и опять сделал пометку.
Странное дело, все дожди уходили, чтобы однажды вернуться. Неудачным здесь было то, что некогда они должны вернуться. Выражаясь литературно, Хуберт запрудил ручей.
Он произносил эти слова еще с ребяческого возраста, понятия не имея, сколько же раз это случилось. Отсрочка растянулась на сорок шесть лет, но это была всего лишь отсрочка, и существовал лишь один способ прекратить этот ливень - заговаривать дождь, повторять эти слова снова и снова, пока число заклинаний не превысит то, что было произнесено им за сорок шесть лет, а в следующий раз, еще через сорок шесть лет, придется произнести их столько же плюс одно. Потом еще раз. И так далее...
Вода пепреплескивалась через карниз дома, и Хуберт, волоча за собой доску, стал медленно подниматься на резиновом плотике к потолку, повторяя фразы, делая пометки и прочищая горло.
Было не так и плохо, что он просидел целый день, повторяя стишок, пока не прекратил дождь, но теперь другое опасение не давало Хуберту покоя.
Хотя дождь прекратился, а он благополучно спасся на крыше своего дома, Хуберт был встревожен, потому что стоило погоде хоть немного испортиться - и он обязательно подхватывал ларингит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
