Как только теи вселились в уютную мансардную комнату с наклонным потолком, к ним тут же пожаловали Франса с коллегами-красотками.
– Высокородные синьоры! Мы так благодарны, что Сиверс с дружками получили, наконец, отпор, что готовы обслужить вас бесплатно.
Алекс отказался, а Горан охотно удалился на полчасика. Когда он вернулся, напарник подлечил ранку способом, выученным в монастыре Шанхуна, и расслабленно растянулся на кровати.
– Готов? Одевайся!
– Думаешь, Элоф нагрянет прямо сейчас?
– Судя по тому, что рассказали девочки, требуется пара часов, чтобы вытащить стражу из казармы, а офицеров из домов. Выходит – вот-вот пожалуют.
– Но мы не улетим далеко. Темно, с дневного перегона не восстановились.
– Далеко и не надо. К Иане!
– Ты что? – Алекс даже вскинулся от возмущения.
– Твоя возлюбленная – настоящий боец. Она может кокетничать и ломаться как барышня, но, судя по твоим рассказам, в минуту опасности действует верно. А там и подгадаешь подходящий момент для выяснения дел сердечных.
Они выбрались на крутую крышу через мансардное окно, аккуратно вытащив за собой крылья и трофейное железо. Первым делом устремились к реке, груженные оружием отряда Элофа. Шпаги, кинжалы, даги, пистолеты и револьверы на добрые полсотни золотых ссыпались в черные волны, где вряд ли кто-то оценит их стоимость.
На обратном пути заметили пару крылатых теней, опустившихся на крышу «Трех карасей». На улице видна колонна конных и пеших с факелами. Горан вытащил напарника из кровати за каких-то десять ми-hvt до неизбежной встречи с теями местной стражи
и четверти часа до прихода к ним наземной подмоги. Франса с хозяином заведения оказались правы в своих опасениях.
Алекс не знал, что опаздывает в другом, не менее важном для него деле.
Глава вторая
В отличие от Ламбрии, где тщательно запирают ворота во двор от незваных гостей, в Икарии внешняя защита, как правило, чисто символическая – слишком многие способны спланировать внутрь ограды. Горан и Алекс, никогда не бывавшие у Ианы в Кальясе, отыскали ее дом без труда. Помогла обычная тейская атрибутика: удобная для приземления площадка во дворе и высокая башенка с балконом без перил.
На стук в дверь через какое-то время отозвалась заспанная служанка лет пятидесяти, совсем седая, в смешном лиловом чепце.
– Синьора Лукания улетела в Нирайн, благородные теи! – сообщила она обескураживающую новость.
– Давно? – растерянно промолвил Алекс.
– Два дня назад, в сопровождении гвардейца в синем плаще. А вы...
– Тей Алексайон Алайн и тей Горан Атрей, из Леонидии, – младший представился за двоих.
– Проходите! Синьора предупреждала о тее Алексайоне.
У того радостно подпрыгнуло сердце. Иана ждала его!
К сожалению, никаких других подробностей о жизни и умонастроениях хозяйки женщина не сообщила. Зато рассказала много нового и неприятного о веяниях, обрушившихся на город после гибели императорской семьи.
Если Нирайн остается оплотом герцогской власти, а любые волнения потомков ламбрийских репатриантов и других неблагородных подавляются в зародыше, Кальяс постепенно превращается в гнездо оппозиции. Улф Сиверс собирает вокруг себя недовольных не только герцогом, но и вообще привилегиями тейского сословия, а также всем, исходящим от имперской власти в Леонидии.
На службу к Сиверсу перешло несколько дворян, не приносивших присягу герцогу. Клятва императору утратила силу с гибелью династии. Идеалом отныне считается устройство Ламбрии, где общественное положение не зависит от чистоты тейской крови.
– А сама ты как думаешь? – поинтересовался Алекс, неоднократно озадачивавший товарища то высокомерием по отношению к низшим сословиям, то разговором с ними практически на равных.
– Мне все едино, – пожала плечами женщина, накрывая немудреный стол с напитками и фруктами, как того требует этикет встречи гостей, пусть даже вполне сытых. – И при теях, и при богатых ламбрийцах я остаюсь обычной служанкой. А синьора Иана принадлежит к теям по отцу и ламбрийцам по матери, с ней я не пропаду.
– Не уверен, – качнул головой осторожный Горан. – Может сложиться иначе. Вдруг ламбрийцы обозлятся из-за ее тейской сущности, а гвардейцы герцога попрекнут неблагородной примесью. Так недолго стать врагом по отношению ко всем.
– Как бы там ни было, сегодня остается лишь отдыхать, пока местные сбиваются с ног в поисках нашей парочки, – подвел черту Алекс. – На рассвете улетаем на юг, пока не пришлось еще больше проредить банду здешних драчунов.
Обеспокоенная упоминанием о ссоре с Сиверсами служанка разбудила их перед началом сумерек, рассказав, что ночью не сомкнула глаз: по улицам носились пешие и конные стражники, изображая поиски столичных дворян.
Объявленные в розыск скользнули в утренний туман, мягко освещаемый солнцем, встававшим по левую руку. По мере того как последние дома Кальяса пронеслись внизу и растворились в дымке позади, отпустило напряжение. Но не пропала горечь.
Алекс чувствовал себя неважно, фактически удирая от опасности. Честь требовала искать новой встречи с Элофом. Предусмотрительность напоминала, что оставлять за спиной живых врагов – чревато подлым ударом в спину. Благоразумие успокаивало, что сражаться вдвоем с целым городом бесперспективно. А самое романтическое чувство взывало отложить любые другие дела и быстрее найти Иану.
Девушка не арестована. По словам служанки, гвардеец был изысканно вежлив. Герцог озаботился безопасностью теев? Но не столь уж она крупная фигура в политике и военном отношении. Вроде бы нет оснований для беспокойства, да только неопределенность настораживает.
Снова таверны и постоялые дворы. Горан пустился в безудержный загул, требуя лучшие номера, старое вино и молодых девок. Он щедро тратил запасы серебра, отобранные у восьмерых задир из Кальяса в количестве, которое непросто было нести. Напарники решили не разбрасываться только золотом. Вот бы ввести в обращение некие заменители золота. Например – бумаги, заверенные императорской печатью, чтобы не подделать. Для летучего дворянства была бы настоящая находка.
И всюду та же проблема. Нет прежнего уважения к теям. К югу от Кальяса больше никто не попытался вызвать их на поединок или просто унизить. Но отношение другое, безразличное или сдержанно-враждебное. Алексу хотелось крикнуть на главной площади каждого городка, попадавшегося на пути: чем же вы так обижены? Особенно ламбрийцы, чьи предки получили здесь убежище, спасаясь от заокеанской гражданской войны. Жизнь куда более зажиточная, нежели в знакомых с детства горах Северной Сканды. Никакой дискриминации, разве что на главные муниципальные посты назначаются лишь икарские высокородные. Не ценят люди доброго подхода...
