чудесной тёмно-зелёной листвы. Лепестки под ногами опавшие, но ещё живые.
Наклоняюсь, чтобы вдохнуть божественный аромат.
— Кэтрин? — Голос из прошлого. Поначалу кажется, что он мне почудился, но за спиной настойчиво повторяют: — Кэтрин? — и чуть тише — Кэтти? Губы сами собой раскрываются, и на языке расцветает давно позабытое имя.
— Лиам?
Оборачиваюсь, не в силах поверить, что это не сон. Всё те же молодые ярко-синие глаза смотрят на меня, хотя нет, в уголках их притаились морщинки, указывающие на добрый улыбчивый нрав хозяина.
— Как это? Как ты? Почему? — тихонько заикаюсь.
Лиам улыбается. Он явно тоже в шоке.
— Это сон какой-то. Ты у меня в саду. Воистину Земля маленькая. В этой глуши и вдруг, — он разводит руками, — ты!
Сцепив пальцы в замок, я тихонько делаю вдох, смущённо улыбаюсь, рассматриваю его. Нет, всё-таки изменился: светлые волосы острижены короче, чем я помню, но чёлка по-прежнему уложена назад. Он будто бы стал крепче в плечах, и в нём появилась основательность.
— Очень неожиданная встреча.
— Да уж, мягко сказать, неожиданная. Столько лет прошло…
— Почему ты не в Эдинбурге? — вдруг спрашиваю я.
— По нескольким причинам. — Он оглядывается, словно одна из причин где-то там, у него за спиной. — Но самая главная — мне тут нравится, предложили место врача, я не стал отказываться.
— Так ты сельский врач?
— Что-то вроде.
— С твоим умением, с твоими перспективами. Я поражена. — Удивлённо моргаю. — Думала, ты давно уже в кандидатах на Нобелевскую премию.
Лиам усмехается, качает головой. Его поза становится более расслабленной, да и с меня самой постепенно слетает напряжение от внезапного столкновения с прошлым.
— Иногда просто надо остановиться и быть там, где тебе хочется быть.
«И с кем хочется», — мысленно добавляю про себя. Бросаю короткий взгляд на его руки — кольца нет, но это ни о чём не говорит, сама ведь я тоже его не ношу.
Глупости. Глупости. Глупости. Мысленно закатываю глаза. Кэтрин Пратт, а ну быстро прекращай!
— Ох, надо перевести дух. — Он, словно забавляясь, прикладывает ладони к широкой груди. — Ну и сюрприз. Как ты здесь оказалась?
— Приехала набраться вдохновения, друзья предложили пожить у них в коттедже.
— Друзья?
— Риз и Том МакКартни.
— Ааа… МакКартни… Так ты остановилась в Солнечном Уголке, — произносит он название дома.
— Вы знакомы?
— Риз, ах… кхм… Том. Ммм… Конечно. Они… я… эм… — Лиам, видимо, до сих пор пребывает в шоке, так как голос его сбивается то и дело. — У них ещё подрастает маленькая шкодница Элли, как-то лечил её покрасневшее горло…, впрочем, это к делу не относится, — с усмешкой отмахивается Лиам. — Вдохновение, значит, нужно? Так ты писательница.
— Эм… — смотрю на него с растерянной улыбкой. Он, что, следил за моей жизнью? — Да. Сочиняю вот.
— Для детей, — кивает он. — Знаю. Ты довольно известная. Тони ни одной твоей книги не пропускает.
— Тони? — растерянно переспрашиваю и вижу, как к нам на всех порах от дома несётся мальчик лет четырёх. — Твой…
— Племянник, — уточняет Лиам. — Сын Элизабет и Энтони.
— Твоей младшей сестры. — Когда я её видела последний раз, сколько ей было? Шестнадцать?
— К сожалению, они с мужем разбились в аварии. Уже два года я официальный опекун. — Объясняет он.
— Соболезную, — неловко бормочу я и перевожу взгляд на мальчугана. Он остановился и теперь прячется за ногами Лиама, смущённо поглядывая из своего укрытия. Зелёные яркие глаза с интересом меня изучают. — Привет, я Кэтрин, — заговариваю первой и присаживаюсь так, чтобы наши взгляды оказались на одном уровне.
— Привет, Кэтрин. А я Энтони Джуниор Грин, — официально произносит он и тут же рушит всю картину, потирая обгоревший на солнце нос и засовывая указательный палец в рот.
Лиам смеётся и ерошит бронзовые волосы племянника.
— Ну, привет, Энтони Джуниор Грин. — Я протягиваю руку, мальчишка вынимает палец изо рта, и мы здороваемся. — Будем знакомы.
— Может… выпьешь чаю? — внезапно предлагает Лиам. Вижу, как он слегка нервничает.
— Чаю? Почему нет! — Запрокидываю голову и улыбаюсь Лиаму, он также с негаснущей улыбкой смотрит на меня.
— В доме?
— А можно здесь… в саду?
— Конечно.
Как удивительно: я часто думаю о нём, но долго не позволяю себе этим заниматься. Потому что воспоминания слишком болезненные. А вот сегодня думала о нём много, и мы встретились. Хотя удивление постепенно проходит. Будто бы всё произошло к месту и ко времени, будто бы и не было этих лет, будто бы это не я сбежала от него в Штаты. От него, от прошлого, от нелепого чувства вины.
05
Прошлое
Она на дне оврага. Сломанная игрушка. Сломанная вся без остатка. Кости раздробились, раскрошились, она не может пошевелиться.
Лежит на серой земле, сумрак скользит по телу, лежащему в неестественной позе среди травы и цветов.
Почти безжизненна.
Почти. Но не совсем. Пока ещё не до конца.
Слабый стук сердца, качающего кровь по венам. Вдохи, наполняющие лёгкие кислородом. Больно. Очень больно. А кто сказал, что будет легко?
Кажется, куда-то несут?
— Это счастье, что её обнаружили. Могла бы тут пролежать, пока…
Эта неоконченная мысль со словом «пока» очень беспокоила Кэтрин. Пока что? Она не собиралась ничего с собой делать, просто хотела убежать подальше. Вот и неслась, не разбирая дороги. Теперь ей повсюду мерещился он. Вот и тогда на станции ей показалось, что она видела Чарльза. Виновника всех её бед. Он любил распускать руки, а потом напивался и приходил каяться. А она прощала, потому что с самооценкой, видимо, были проблемы. Хотелось быть взрослой и самостоятельной. Ага? Переехала к нему. Ага? Получи реальность. Ага?
Как она выдержала эти полтора года кошмара? Только потом случилось непоправимое, и она уже не смогла простить, а он разозлился, очень разозлился. Кажется, у него хобби такое было — доводить и вымаливать амнистию. Словно бы он испытывал её предельный порог. А за это простит? А за то? И она прощала до поры до времени.
На лицо опустилась кислородная маска, и сознание уплыло в чёрную дыру. Больше Кэтрин ничего не помнила до того момента, как очнулась в палате.
Сейчас, сидя в больничном саду Госпорта, она постепенно возвращалась к жизни и забывала то, что предпочитала никогда больше не вспоминать.
Стоял ранний апрель, и цветение буйствовало вовсю. Словно растения стремились
