Я почти машинально переставляла ноги. Мне все равно столько не пройти. Даже если бы каким-то чудом нас перенесло к подножию плато, что потом? Я была совершенно уверена, что там ничего нет. На спасение надеяться не приходилось.
– Мы умрем, – сказала я и удивилась: в хрипящем голосе не было страха. Просто констатация факта. Солнце жаркое. Пустыня сухая. Мы умрем.
«Да». – Мелани тоже была спокойна. Проще примириться со смертью, чем признать, что нашими действиями руководила прихоть безумца.
«И тебя это не волнует?»
Она на мгновение задумалась.
«По крайней мере, я не опустила руки. И победила. Я их не выдала. Не причинила им вреда. Сделала все, что от меня зависело, чтобы найти их. Я пыталась их найти… и умерла за них».
Ответить я смогла только через девятнадцать шагов. Девятнадцать раз под ногами вяло и бессмысленно хрустнул песок.
«А ради чего умираю я? – Высохшие слезные протоки снова защипало. – Наверное, потому, что проиграла? Поэтому, да?»
Песок хрустнул тридцать два раза, прежде чем она ответила.
«Нет, – медленно подумала она. – Вряд ли. Пожалуй… Ну, наверное… Ты умираешь, чтобы стать человеком. – Мелани уловила двойной смысл фразы, и в ее мыслях проскользнуло что-то похожее на улыбку. – После стольких планет и носителей ты наконец нашла место и тело, ради которого готова умереть. Мне кажется, ты нашла свой дом, Странница».
Песок хрустнул десять раз.
У меня больше не было сил разжать губы.
«Жаль, не получилось остаться здесь подольше».
Ее ответ я уже не уловила. Возможно, она пыталась меня утешить. В знак благодарности, что привела ее в пустыню умирать. Она победила, осталась в своем теле до конца.
Мой шаг стал сбивчивым. Мышцы молили о пощаде, как будто я могла им чем-то помочь. Думаю, сама я бы остановилась прямо там, но Мелани, как всегда, оказалась сильнее меня.
Внезапно я ощутила ее не только в мыслях, но и во всем теле. Мой шаг стал шире и ровнее. Усилием воли она тащила мое полумертвое тело к недостижимой цели.
Предвкушение бессмысленной борьбы вызвало у нее нежданную радость. Точно так же, как я ощущала ее, она чувствовало мое тело. Мое тело, ставшее моей слабостью, подарило ей контроль. Она упивалась возможностью свободно передвигать ноги и руки, какими бы бессмысленными не были движения. Она наслаждалась тем, что снова может это делать. Даже муки медленной смерти померкли.
«Как ты думаешь, там что-то есть? – спросила она. – После смерти?»
«Ничего, – ответила я твердо и уверенно. – Поэтому мы и зовем это окончательной смертью».
«Души не верят в загробную жизнь?»
«У нас слишком много жизней. Ждать чего-то еще… уже слишком. Всякий раз, покидая носителя, мы словно умираем и вновь возрождаемся – в следующем. Однако за моей смертью здесь возрождения не последует».
Мы долго молчали. Наши ноги передвигались все медленнее и медленнее.
«А ты? – наконец спросила я. – Ты веришь в жизнь после смерти?»– Я разворошила ее воспоминания о конце человеческого мира.
«Некоторые вещи не умирают».
Мы обе ясно понимали, о чем идет речь. Любовь, что мы испытывали к Джареду и Джейми, казалось, будет длиться вечно. Я попыталась понять, по силам ли смерти разрушить нечто настолько яркое и жизнестойкое. Возможно, любовь останется жить с Мелани в каком-нибудь сказочном месте с жемчужными вратами. Не со мной.
Будет ли мне легче без этой любви? Трудно сказать. Казалось, она стала частью меня.
Мы продержались лишь несколько часов. Даже Мелани, с ее несокрушимой силой воли, не могла требовать большего от сдающего тела. Мы почти ничего не видели, захлебывались сухим воздухом, жаждали – и не находили – живительного кислорода. Из растрескавшихся губ вырывались стоны боли.
«На этот раз ты вляпалась по-настоящему», – слабо поддразнила я. Мы брели к высохшему деревцу, которое на несколько футов возвышалось над низким кустарником. Прежде чем упасть замертво, хотелось добраться до тонких полосок тени.
«Да, – согласилась она. – По-настоящему».
Мы добрались до цели. Едва мертвое дерево простерло над нами свою паутинистую тень, ноги отказались нас слушаться. Мы распростерлись ничком и уткнулись лицом в песок, мечтая больше никогда не видеть проклятого солнца, хватая ртом обжигающий воздух, слушая свое хриплое дыхание. Так продолжалось вечность.
Наконец мы закрыли глаза. Веки изнутри были яркими и красными. Мы перестали чувствовать сетку тени; может быть, она больше не падала на нас.
«Сколько еще?»– спросила я.
«Не знаю, я умираю впервые… Час? Больше?»
«Откуда мне знать».
«И где бродит этот койот, когда так нужен?»
«Может быть, нам повезет… нам не страшен грызодер…»– Мысли Мелани бессвязно блуждали.
На большее нас не хватило. Не было сил сосредоточиться, составлять слова в предложения. Слишком много боли на нас обрушилось. Все мышцы в нашем теле взбунтовались в судорожной борьбе со смертью.
Мы не боролись. Мы отдались на волю судьбы и ждали, время от времени погружаясь в воспоминания. Пока сознание не затуманилось, мы напевали про себя колыбельную. Этой колыбельной мы убаюкивали Джейми, когда земля была слишком жесткой, или ночь слишком холодной, или страх не давал уснуть. Брат уложил голову нам на грудь, мы приобняли его. А потом словно сами уткнулись в чье-то большое и сильное плечо, и новая колыбельная убаюкала нас.
Свет в веках потемнел, но не от смерти. Опустилась ночь, и это опечалило нас. На жаре мы бы продержались меньше.
Темнота и тишина длились вечность. А затем раздался звук.
Мы едва обратили на него внимание. Может, нам послышалось. Может, наконец пришел койот. Хотелось ли нам этого? Неизвестно. Мы потеряли ход мыслей, забыли о звуке.
Что-то встряхнуло нас, дернуло за онемевшие руки, потащило. У нас не осталось сил на слова, но мы надеялись, что все произойдет быстро. Мы ждали укуса. Вместо этого последовал толчок, и наше лицо повернули к небу.
Полилась вода – влажная, прохладная, невозможная. Она стекала по глазам, смывая песок. Веки затрепетали, заморгали, стряхивая стекающие капли.
Нам было не до песка в глазах. Подбородок вытянулся вверх, отчаянно ища воду, слепой рот раскрывался и закрывался, как клюв только что вылупившегося птенца.
Нам послышалось, что кто-то вздохнул.
А затем в рот полилась вода, мы принялись глотать, захлебнулись и закашлялись. Вода пропала, и наши слабые руки потянулись к ней. Кто-то твердым движением похлопал нас по спине, и дыхание восстановилось. Руки все еще хватали воздух в поисках воды.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
