Она поняла вдруг, что Шеп ни разу не заговаривал о будущем. Он, как и сама Эмили, жил каждым днем и каждым часом, словно не существовало времени, кроме этого дня и этого часа. Так не может продолжаться бесконечно, и Эмили вынуждена будет сама задать неприятные вопросы.
«Только не сегодня, – в отчаянии подумала она. – Может быть, завтра». Да, завтра она…
Она тут же упрекнула себя в трусости.
Нет, нельзя больше откладывать. Как и для Золушки, для нее уже пробили часы, и сказка должна закончиться.
– Шеп? – неуверенно окликнула Эмили.
– Да? – ответил он, продолжая писать в блокноте.
– Я думаю… настало время поговорить.
Рука Шепа, держащая карандаш, замерла. «Вот оно», – сказал он себе. Все шло именно так, как предсказал его отец. Шеп был рядом с Эмили каждую секунду, вносил свой вклад в заботу о детях, выполнял роль мужа и отца, но не говорил ни слова о будущем. И вот Эмили сама завела с ним разговор об этом самом будущем – и, Боже правый, он был испуган, не зная, что предстоит ему услышать.
Шеп спустил ноги на пол и подвинулся, освобождая для Эмили место на диване.
– Хорошо, – тихо произнес он, откладывая на край стола блокнот и карандаш. – Давай поговорим.
«Нет, забудь об этом!» – захотелось закричать Эмили.
Она прижала ладони к побледневшим щекам. Не надо никакого разговора. Лучше она пойдет печь пирог или загрузит стиральную машину. Может быть, она сбежит погулять на пляж, одна, без Шепа, чтобы он не мог ничего ей сказать. Да, просто выбежит из дверей, и…
Шеп повернулся и выжидающе посмотрел на нее.
– Эмили? Может быть, ты подойдешь и сядешь?
– Что? – Она бессильно уронила руки. – Да, конечно.
Подойдя к дивану, она уселась на противоположном конце. Сначала Эмили смотрела на пылающее в камине пламя, потом медленно перевела взгляд на Шепа.
– Нам действительно надо поговорить, Шеп.
Он кивнул, но Эмили ничего не смогла прочесть на его лице. «Полегче, Темплтон, – сказал себе Шеп. – А то опять все испортишь». Он чувствовал, как от напряжения по спине стекает струйка пота.
– Детям исполняется сегодня три недели, – сказала Эмили, нервно сжав руки на коленях.
Шеп снова кивнул, но ничего не сказал, решив не перехватывать инициативу у Эмили, а посмотреть, что она будет делать дальше, как перейдет к вопросу их будущего.
– Трудно поверить, что прошло уже три недели, – продолжала она. – Но это ясно показывает, как быстро летит время, правда? Один день ведет за собой другой, и еще один, и еще, и еще… Но в какой-то точке люди должны остановиться и… и взглянуть дальше того дня, в котором они существуют. И они должны поговорить… о будущем. Я думаю… настало время сделать это и нам.
– Понимаю, – кивнул Шеп, но больше ничего не добавил.
– Ты согласен, что нам пора обсудить будущее, Шеп?
– Да.
Эмили молчала, но и Шеп ничего не говорил.
– Итак? – спросила она наконец.
– Что ты хочешь услышать, Эм?
– Ничего.
И вообще она собиралась испечь пирог. Шоколадный пирог с шоколадной глазурью. Трех-, нет, четырехслойный пирог с…
– Я хочу, мне необходимо знать, что… – Она прислушалась. – Кажется, подъехала машина?
«Черт побери, только не сейчас», – подумал Шеп.
– Да, слышал, – сказал он, нехотя поднимаясь с дивана.
Шеп направился к двери, но стук прозвучал раньше, чем он успел до нее добраться. Распахнув дверь, он увидел двух мужчин лет тридцати в строгих темных костюмах.
– Чем могу быть полезен? – На подбородке Шепа пульсировала жилка. – Я – Шеп Темплтон.
Мужчина достал из кармана кожаный бумажник и открыл его.
– Тони Парнелл, госдепартамент. А это Хэнк Джоунс, – сказал он, кивая головой в сторону своего спутника. – Мы хотели бы войти и поговорить с вами.
«Только не сейчас!» – хотелось закричать Шепу.
– Конечно, – кивнул он, делая шаг назад.
Мужчины вошли в гостиную, и Шеп закрыл дверь.
– Это моя жена, Эмили Темплтон.
– Мэм, – в унисон произнесли оба непрошеных гостя.
– В доме есть место, где мы могли бы поговорить конфиденциально? – спросил Тони у Шепа.
– Нет, – отрезал он. – Все, что вы хотите сказать, можно говорить при Эмили.
– Простите, но дело касается вопросов безопасности, – сказал Тони. – У миссис Темплтон нет допуска.
– Послушай, приятель… – начал было Шеп.
– Шеп, – прервала его Эмили. – Я все понимаю. Я пойду в детскую и закрою за собой дверь. Но не принести ли вам сначала кофе, джентльмены?
– Нет, спасибо, мэм, – ответил за себя и за товарища Тони, который, видимо, был в этой парочке старшим.
– Садитесь, пожалуйста, – пригласила Эмили. – Я не стану вам мешать.
– Подожди, Эм. – Шеп попытался схватить ее за руку.
– Нет, нет, все в порядке.
Она торопливо вышла из комнаты.
В детской Эмили постояла у кроваток мирно спящих малышей. Затем, охваченная чувством полного бессилия, она опустилась в кресло-качалку. Закинув голову назад, Эмили закрыла глаза и стала тихонько раскачиваться.
Все это было похоже на сумасшествие. Словно, произнеся вслух слова о том, что им пора обсудить будущее, она сама навлекла появление агентов госдепартамента с их строгими костюмами, значками и тайнами. Стоило ей намекнуть, что наступил час подведения итогов, как реальность постучалась в дверь и снова вторглась в их жизнь.
Открыв глаза, Эмили стала смотреть в потолок. Зачем этим людям понадобился Шеп? Как они посмели предъявить свои чертовы удостоверения и объявить, что их дела важнее того, что они с Шепом собирались сказать друг другу? Что за наглость…
«Заткнись, Эмили», – приказала она себе…
Просто эти идиоты выбрали неподходящее время для визита. Они поговорят с Шепом и отправятся по своим делам. А потом Эмили и Шеп снова сядут у огня и продолжат разговор, который не успели даже начать. Она должна радоваться, что визит правительственных агентов отодвинул тот момент, когда она вынуждена будет сказать Шепу то, что ему будет неприятно услышать.
Эмили нахмурилась и подняла голову, услышав за дверью раздраженный голос Шепа. Она не могла понять, что он говорит, но Шеп явно был недоволен тем, что происходит в гостиной. Эмили стало вдруг страшно.
Она знала, что Шеп работал иногда в тесной связи с госдепартаментом, но в этих неожиданно появившихся мужчинах было что-то зловещее. А теперь Шеп рассердился и… Господи, что там происходит?
Эмили встала с кресла-качалки и принялась ходить по комнате, останавливаясь время от времени, чтобы взглянуть на мирно спящих детей.
Минуты текли мучительно медленно.
Когда Шеп открыл дверь детской, Эмили вздрогнула от неожиданности, так напряжены были ее нервы. Она встревоженно посмотрела на его угрюмое лицо.
