— Ничего. Наверное, королева не передавала ему секретные бумаги. Все, что мы обнаружили в его доме и доме его друга, были пьесы или стихотворения самого Шекспира.
— Хм, — старик откашлялся, — предположим. Вам придется лично проверить бумаги в шкатулке. Проникните в спальню Елизаветы под любым предлогом. Вы же с ней достаточно близки для того, чтобы это сделать?
— Она никому не доверяет. А я не так уж молод, как остальные фавориты.
— Бросьте! Елизавета падка на сладкие комплименты. Она стареет, и ваше внимание будет ей лестно. У нас нет другого выхода. Нужно просмотреть бумаги, а лучше их выкрасть. Потрачено непростительно много времени.
Казнь была назначена на седьмое апреля. Елизавета не верила в виновность собственного врача. Попытки Эссекса разоблачить заговор и вновь завоевать признательность королевы большого успеха не имели. Елизавета сидела в своей спальне и раздумывала над происходящим.
— Два шпиона, и оба показывают против Лопеса.
Врач, которому я доверяла много лет, вдруг оказывается предателем. Да если бы он хотел меня отравить, то сделал бы это давно. Эссекс плетет интриги, — она посмотрела вокруг, — тишина и одиночество. Не с кем поговорить, некому довериться. Вокруг трона одни только завистники и желающие занять мое место любым путем. Им придется подождать. Так легко я не сдамся.
Елизавета устало вздохнула.
— Казнь нужно отменить. Пускай еще раз проверят все показания. Пытками можно добиться многого. А мне нужна правда.
На следующий день королева действительно отменила казнь врача и двух испанских шпионов. Эссекс в негодовании ворвался в ее комнату.
— Вы делаете из меня посмешище! — воскликнул он. — Я раскрываю страшный заговор, затеянный против вас испанским королем. Близкий к вам человек, ваш врач, пытается вас отравить, чтобы испанцы могли посадить на английский трон нужного им человека. И что? Вы отменяете казнь, словно ничего страшного не произошло. Разве я заслужил такое недоверие? Мои поступки ничего не значат для вас? Поимка двух шпионов, предотвращение убийства — все это ничто?
— Вы ведете себя, как вздорный мальчишка, Роберт, — холодно произнесла королева, — я всего-навсего требую провести дополнительное расследование. Вы считаете, что имеете какое-то право врываться ко мне в спальню и оспаривать мои решения? — Елизавета встала и показала пальцем на дверь. — Идите и подумайте над тем, что вы делаете. Если у вас есть намерение испортить отношения с королевой, то продолжайте поступать, как прежде.
— Она отменила казнь! — Эссекс бушевал в доме Саутгемптона. — Обозвала меня вздорным мальчишкой, а сама поступает бездумно и опрометчиво!
— Роберт, ты организовал это дело, а Елизавета просто чувствует, что здесь не все чисто. Ее врач отрицает связь с испанскими шпионами. Ей хочется ему верить. Поэтому, несмотря на представленные тобой факты, она откладывает казнь, желая докопаться до истины, — возразил Генри.
— На чьей ты стороне? Ты защищаешь Елизавету? — возмутился граф.
— Нет, я пытаюсь объяснить тебе, что происходит. Королева стара, но не глупа. Тебе не удалось ее обыграть.
— Посмотрим. Слишком многим непонятно ее решение. На моей стороне доказательства, и не важно, каким способом они получены, — Эссекс ударил кулаком по столу, — я добьюсь казни, чего бы это мне ни стоило. Сейчас поздно отступать назад…
Через два месяца казнь все-таки состоялась. За это время Эссекс предпринял все меры, чтобы уговорить королеву отправить врача на виселицу. Вместе с ним казнили и двух шпионов, которые давали показания против лекаря. Они надеялись, что ложь будет для них спасением и они останутся в живых. Но граф посчитал их слишком опасными свидетелями его игры против Лопеса, и все трое были казнены в один день.
— Клянусь всем святым, я был предан королеве и никогда ничего не замышлял против нее плохого, — прокричал перед казнью врач, но толпа над его словами лишь посмеялась.
Елизавета наблюдала за казнью из своего окна. Тоска сжала ей сердце. Люди, которые окружали ее, уходили один за другим. И порой не по доброй воле. Остававшийся рядом Эссекс слишком настойчиво расчищал себе дорогу к сердцу королевы. Ей хотелось любви и преданности, спокойствия и стабильности. А вокруг становилось все больше врагов.
— Они ждут моей смерти, — проговорила она, глядя из окна на свершавшуюся несправедливость, — чтобы тут же начать драться за власть. А может быть, они хотят и раньше решить эту проблему. Вот уж чего они не дождутся — пока я жива, трон останется за мной.
Королева вспомнила об очередном предложении руки и сердца, поступившем совсем недавно в который раз из Франции.
— Как наивны мужчины. Как они примитивны в своих поступках, — она засмеялась, но смех ее был не весел, — какого ответа они ожидают от меня? Неужели всерьез рассчитывают на согласие? — Елизавета отошла в глубь комнаты. — Только сам Господь Бог, посадивший меня на этот трон, может меня с него сместить. И никто другой!
В дверь раздался настойчивый стук.
— Ваше Величество справедливость восторжествовала, — объявил Эссекс, заходя в комнату, — ваше окончательное решение показывает, что вы признали мои доказательства убедительными. Я благодарю вас за оказанное доверие.
— Я более никому не доверяю, граф. Это вы напрасно, — ответила Елизавета холодно, — но враги наши должны видеть, как мы будем поступать с каждым, кто хоть на минуту заставит нас усомниться в их верности, — она пристально посмотрела на Эссекса, — и запомните, граф, вас это тоже касается. В той же степени, что и других.
— Клянусь, в моей верности вам не придется сомневаться, — графу стало не по себе от слов королевы, но он постарался взять себя в руки и не показать ей своих чувств, — разве я вам это не доказывал?
— Пожалуй. Но также вы доказывали и обратное.
Иногда Елизавета вспоминала о стихотворениях, которые отдала Шекспиру. Ей хотелось посмотреть на то, что у него получилось с ними сделать, но более важные дела все откладывали и откладывали его визит во дворец. Кому-то показывать стихи она не собиралась. Они были памятью о ее любви к Дадли, ее личной тайной, доверенной Уильяму. Отчего-то королева доверяла сочинителю пьес и сонетов, совершенно не опасаясь, что он сделает стихотворения достоянием гласности.
Елизавете становилось все сложнее удерживать власть. Многочисленные фавориты плели интриги за ее спиной. Да и постоянная угроза со стороны Испании и Франции не давала ей спокойно встретить старость. Каждый день королева надевала свой рыжий парик, сильно пудрилась и выходила навстречу новому вызову, который ей бросала судьба.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
