- Вам очень не захочется быть двоечницей, - улыбнулась Маргарита, - ваше подсознание взбунтуется против такой несправедливости. Вы ведь отличница по жизни. Правда?
- Была, но теперь нет, - тихо произнесла Анна.
- Так станьте ею снова, - Балтин легко коснулся руки Анны, - гарантирую, что у вас получится. А ваш дневник я проверю. Обязательно. А сейчас нам пора.
Когда Балтин с Маргаритой ушли, Анна подошла к своему чемодану, вытащила из него тетрадь и написала на первой странице "Дневник". Затем она перевернула страницу, поставила сегодняшнее число и напротив него вывела жирную единицу.
6.
Гриша видел, как явно встревоженный Руслан подошел к этой парочке и стал о чем-то им говорить. А затем они все вместе едва ли не бегом двинулись к дому, то сразу понял, что он должен следовать за ними. Делать это скрытно было невозможно, но эти трое были так поглощены собой, что ни разу не обернулись.
Они вошли в дом, где, как знал Гриша, жили эти новенькие - Руслан и Анна. Он сразу же вспомнил обнаженную женщину в родильне, и свое сильное вожделение при виде голого тела. Но он знал, что это желание надо немедленно отбросить. Отец много раз говорил ему о том, что пока в его теле будет вновь и вновь возникать сексуальное возбуждение, он никогда не родится вновь, не станет совсем другим человеком. А стать им, он очень хотел.
Впрочем, на этот раз он, в самом деле, быстро забыл про желание. Ему не терпелось узнать, что происходит в доме. В спешке дверь закрыли не плотно. Григорию очень хотелось отворить ее пошире, но он опасался, что в этом случае его обнаружат. Но при таком раскладе он почти ничего не видел и не слышал, что происходит внутри, до него доносились лишь неясные голоса. А ведь Отец ясно сказал ему, что хочет знать, как можно больше про этого Балтина и его жену. И он будет недоволен, если он, Гриша, ничего ему толком не расскажет. А как может быть Отец недовольным, он давно уже знает. И не желает больше испытывать его гнев на себе.
Гриша не привык долго размышлять; стараясь, чтобы дверь не скрипела, он приоткрыл ее. Кажется, никто этого и не заметил. Ну и прекрасно. Зато теперь он кое-что может видеть и слышать. Жаль, что не все, но это все же лучше, чем ничего.
Гриша напрягал и зрение и слух, а главное память, чтобы ничего не забыть и обо всем доложить Отцу. Вот только из того, что он слышал, понимал далеко не все. И это его огорчало.
Гриша вовремя заметил, когда Балтин и Маргарита направились к выходу. И что есть силы побеждал прочь от дома. Сделав круг, и убедившись, что никто его не видит, направился к Отцу.
Гриша застал Отца в тот момент, когда тот собирался лечь отдохнуть. Он увидел почти обнаженное, лишь в трусах тело и машинально отметил, что увиденное ему не нравится. Еще недавно у него не было такого брюшка. Странно, ведь все едят одинаково скудно, вот он, Гриша, только худеет. Да и другие тоже, а у Отца все наоборот, он полнеет. Как это может быть?
Впрочем, эти мысли, словно падающая звезда, мелькнули и тут же исчезли. Он стал рассказывать, чему был только что свидетелем, и понял, что пришел сюда не зря. Отец даже одел брюки и рубашку и приготовился внимательно его слушать. Гриша невольно переполнился гордостью за себя; он не напрасно все это проделал, если такой человек из-за него изменил свои планы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Говоришь, что эта Маргарита помогла Анне, перевязала ей руку, - переспросил его Отец.
- Именно так, а этот ее супруг что-то все время ей вталкивал.
- И что он вталкивал? - нахмурился Отец. - Напряги-ка свои извилины, вспомни, как можно детальней. Важно каждое слово.
Пока Григорий бежал к Отцу, из его головы выветрилось не меньше половины того, что ему удалось услышать. И сейчас он с ужасом осознал, что почти не в состоянии воспроизвести того, что говорил Анне этот чертов Балтин.
- Чего молчишь, давай выкладывай, что слышал, - раздраженно проговорил Отец. - Некогда мне ждать.
- Он назвал ее шлюхой, - припомнил Гриша.
- Шлюхой? - удивился Отец.
- Ну да, - немного уверенней произнес Гриша. - А потом он вдруг перед ней извинился. И предложил ей какое-то упражнение.
- Упражнение? - пробормотал Отец. - Вспомни, что за упражнение? Ну, давай же. Мне надо знать!
- Он попросил ее завести дневник! - с гордостью за свою память доложил Гриша.
- Ничего не понимаю. Да какой дневник? Мы же не в школе.
- Вот и эта девица удивилась. Сказала, что не понимает, какое это имеет к ней отношение.
- А он что ответил. Да говори скорей!
- Он сказал, чтобы она каждый день ставила себе оценки.
- И за что оценки?
- Ну как, за что? - смешался Гриша. - Я так думаю, за поведение.
- Это ты так думаешь или он так сказал?
Гриша в бессчетный раз напряг память.
- Он сказал, чтобы она не волновалась и делала бы все так, как он велит, - приврал Гриша, так как не смог вспомнить подлинные слова Балтина.
- Ну а дальше?
- Так это все, затем они оба ушли. А я тут же к вам! - с гордостью произнес Гриша.
- Ты правильно поступил, - похлопал его по плечу Отец. - Ты продвигаешься в верном направлении. Скоро ты родишься заново.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Я так этого хочу.
- Хочешь, значит будет. А пока иди. И не спускай с них глаз.
