был веселым и беззаботным.
Джеймисон улыбается и нежно убирает локоны с моего лба.
– Наша встреча в самолете – просто роскошь, удовольствие, которое я себе никогда прежде не позволял.
– Как так?
– Это был настоящий подарок – ты меня не узнала, и я мог действовать свободно.
Наши губы встречаются. Я провожу пальцами по его щетине на подбородке.
– Почему здесь, в «Майлз Медиа», ты ведешь себя со мной совсем по-другому? – продолжаю я спрашивать шепотом.
Он высвобождается из моих объятий и идет к столу.
– Здесь я тот, кем должен быть, Эмили. Веселый и беззаботный Джим не смог бы успешно управлять медиаимперией.
Я внимательно смотрю на Джеймисона и размышляю.
– Окей, тогда, полагаю, мне надо отклонить приглашение на ужин.
– Почему?
– Я хочу провести вечер с Джимом.
Наши взгляды встречаются.
– Джеймисон Майлз, генеральный директор «Майлз Медиа», меня не интересует. Еще меньше меня интересуют твои деньги и власть.
Он пристально смотрит, обдумывая то, что я сейчас сказала.
Подхожу к нему и мягко целую.
– Передай Джиму, чтобы заехал за мной в семь, – шепчу я и просовываю язык между его губ. – Я просто жажду с ним встретиться.
Его лицо искажает болезненная гримаса.
– Попробую что-то придумать.
Я возвращаюсь вниз, на свой сороковой этаж, и занимаю место за рабочим столом.
– Ну как прошло? – шепчет Эрин, ее пальцы по-прежнему летают над клавиатурой. – Ты заставила его умолять тебя?
– Черт! Совершенно не умею разыгрывать из себя недотрогу, – отвечаю я со вздохом.
Молли усмехается.
– Разве мы не все такие?
Я открываю компьютер.
– Ну? – Эрин прекращает работать и шепчет: – Рассказывай!
– Сегодня вечером мы ужинаем, – отвечаю я, пытаясь сделать так, чтобы это звучало как само собой разумеющееся.
– Вот это да! – восторженно шепчет Молли. – Черт, что же ты наденешь?
– Пока не знаю, – хмурюсь я в ответ. – Что-нибудь весьма сексуальное.
Приложив руку к груди, пытаюсь унять дикое сердцебиение. Бросаю взгляд на часы на стене – сейчас без пяти семь, вечер.
Майлз подойдет с минуты на минуту.
Я встряхиваю руками и расхаживаю туда-сюда, чтобы успокоиться.
«Просто сохраняй спокойствие… Не отправляйся с ним в постель. Делай что хочешь, но только не будь доступной», – громко подбадриваю себя я.
Снова подхожу к зеркалу в ванной и освежаю помаду на губах.
– Надо получше узнать друг друга, а уж после принимать решение. Сначала стоит выяснить, какой он человек. А не бросаться в его постель только потому, что он тебя заводит. – Я хмыкаю. В зеркале передо мной девушка, которая разговаривает со своим отражением. Если бы его член не был таким потрясающим, я бы и думать о Майлзе не стала… Или стала бы?
Звонит мобильник.
– Алло, – говорю я в трубку, а сердце стучит как бешеное.
– Я внизу, – раздается глубокий бархатный голос. Это его сексуальное мурлыканье. – Какой у тебя номер квартиры?
– Сейчас спущусь к тебе. Минуту! – Я бегу к большому зеркалу и бросаю на себя последний взгляд. На мне черное облегающее платье на бретелях и с открытой спиной. Длина – чуть ниже колен. Платье идеально подходит к черным туфлям на шпильках и клатчу. Длинные темные волосы уложены крупными голливудскими волнами и собраны на одну сторону. Лицо в полной боевой раскраске – макияж глаз «смоки-айз» и алый блеск на губах.
И конечно же, я сделала эпиляцию на каждом сантиметре своего тела… Просто на всякий случай.
Сажусь в лифт и спускаюсь. Уже из холла через стеклянные двери дома я вижу Майлза. На нем темно-синий спортивный пиджак, белая футболка и голубые джинсы. Майлз выглядит так, словно он только вышел из магазина мужской одежды.
У меня перехватывает дыхание, и я улыбаюсь ему.
– Привет! – Джим улыбается в ответ.
– Привет!
Его взгляд скользит по мне сверху вниз, и он берет меня за руки.
– Ты очень красивая.
– Спасибо. – Я смущаюсь.
Мы смотрим друг на друга. Вот оно, снова то самое ощущение. Воздух между нами опять наэлектризован, словно мы одни на всем белом свете.
– Чем ты хочешь заняться? – спрашивает Майлз, а его взгляд скользит по моим губам.
Я улыбаюсь. Джим вернулся, он снова со мной! Джеймисон никогда бы не спросил меня, чего я хочу.
– Ты вроде бы говорил об итальянской кухне?
Джим наклоняется и целует меня. Тем глубоким поцелуем, от которого я просто лечу. Мои руки тут же обвивают его шею. Мы стоим посреди улицы и не отрываясь смотрим друг другу в глаза.
– Ты правда заводишь меня, Эмили Фостер, – говорит Джим тихонько.
Я улыбаюсь. Мои пальцы перебирают его темную шевелюру.
– Ты что, приехал с другого конца города, чтобы заняться со мной примирительным сексом посреди улицы? – спрашиваю я как можно более невинно.
– Нет, – усмехается Джим. – Но теперь, когда я добрался до тебя, это единственное что мне сейчас нужно.
Мы снова целуемся, медленно и нежно. Я чувствую, как возбуждаюсь со скоростью семьсот сорок седьмого «Боинга».
Упругий член Джима встал во всю длину и упирается мне в живот.
На моем лице улыбка до ушей.
– Что ты?
– Он тоже идет с нами ужинать? – спрашиваю я.
Джим хмыкает.
– Ну он-то, похоже, всегда готов отправиться за тобою следом, стоит тебе появиться рядом.
– «Отправиться следом». – Я бы не такими словами описала его действия.
Глаза Джима сверкают – кажется, ему пришла в голову какая-то удачная мысль. Он берет меня за руку.
– Пойдем.
– Мы идем гулять? – удивленно спрашиваю я.
– Я отпустил водителя. Он заедет за нами позже. Сейчас мы возьмем такси и отправимся в ресторан.
– Ладно.
Мы сворачиваем за угол. Джим голосует на дороге. Тут же останавливается такси. Мы садимся на заднее сиденье.
– Вэйверли Плейс, пожалуйста!
– Ясно. – И водитель вклинивается в общий поток автомобилей на нью-йоркской улице.
– Ты давно живешь в Нью-Йорке? – спрашиваю я Джима.
– Всю жизнь.
– Твои родители – ньюйоркцы? – морщу я лоб. Сложно представить, как это – расти в таком гигантском городе.
– Да, хотя в школу меня отправили в другое место.
– Куда?
– Я учился в разных местах, но выпускался в Аспене.
Смотрю на Джима в изумлении. «Ну ни фига себе!»
– Ты ходил в школу в Аспене и жил там без семьи?!
– Нет, со мной были братья. – Джим берет меня за руку и с нежной улыбкой целует ладонь с внешней стороны.
Я не отрываю от него глаз. Мы с ним из совершенно разных миров. Даже представить не могу, как прошло его детство.
– Что означает этот взгляд? – удивляется Джим.
– Мне даже на ночь у подруги остаться не позволяли.
– В нашей семье всегда на первое
