Кроме практики и подпитки энергией на месте силы возникли дополнительные маршруты и темы, которые требовалось исследовать. Первая тема касалась поиска участка земли с домом или без, в достаточной близости к месту силы, который я мог бы купить для проживания меня и решивших поехать со мной близких. Но это будничная и малоинтересная тема, которой я решил не уделять внимание в книге.
Теперь я не чувствовал себя туристом. Я шёл домой.
Был ясный солнечный летний день. Знакомый путь пролегал по руслу горной реки. Но это не значит, что я шёл по воде. Летом русло мелеет, что даёт возможность двигаться по гладким и сухим камням. Однако извилистость реки заставляла несколько раз переходить вброд, рискуя всякий раз потерять сланцы в достаточно бурном течении. О моём психологическом настрое можно было сказать лишь одно — я был счастлив. Наконец-то я снова здесь. Путь по реке закончился, и я углубился в лес, густо покрывший все близлежащие горы. Сразу навалилась приятная прохлада, смешанная с тем самым непередаваемым южным воздухом.
Направляясь к своей цели, я каким-то образом вдруг понял или почувствовал, что за определённым поворотом лесной тропинки начинается территория места силы. Хотя до самого места было ещё довольно далеко. Не знаю почему, но я остановился у этой незримой грани. Мне почему-то захотелось попросить разрешения на вход. Это желание родилось внезапно, как будто я поймал посланную мне мысль. Почувствовал волнение, сопряжённое с радостью. Вдруг осознал, что если войду без спроса, то пройду как простой турист, который только мусорить способен. А если спрошу, то войду, как свой, как адепт или как леший этого места. Слёзы подступили к глазам, настолько проникся этим пониманием. Попросил разрешения. Возникла дурацкая на первый взгляд мысль, что надо дождаться ответа. Стоял беззвучно секунд двадцать. Вдруг в сторону места силы и прямо надо мной пролетела какая-то крупная птица хищного вида. Это произвело странный эффект. У меня внезапно заболел живот. Сразу, как только увидел её над собой и услышал звук её парения, в животе возник спазм, похожий на мышечный. Спазм прошёл быстро вслед за исчезновением птицы из поля зрения. Но совсем скоро встал и продолжил путь, понимая или скорее желая понять, что разрешение получено.
Вероятно, моё сознание немного отклонилось от привычного, так как я начал иначе воспринимать местность. Теперь я чувствовал, что не просто иду по лесу, а нахожусь в месте, где обитает дух или сила, и эта сила сейчас за мной наблюдает. Я явственно чувствовал разницу. Если бы я просто прошёл по этой местности, как по любой другой, влекомый своими делами и заботами, то был бы незаметен для силы. Сейчас же я чувствовал, что открываюсь ей. И было во мне не только благоговение, но и сосредоточенность человека, вступившего в контакт с чем-то намного сильнее его самого. Вслед за всем этим пришло осознание, что я не должен вести себя здесь как обычно, что это особое место и вести себя здесь надо по-особому.
Всем своим существом я начал впитывать энергию этого места, всматриваясь во всё, что возникало перед глазами. Внезапно возникло желание делать какие-то непонятные мне самому плавные движения сначала руками, а потом и всем телом, следя за этими движениями. Это превратилось в какой-то странный танец, который просто хотелось исполнять. Ни смысла, ни какой-то грации в нём не было. Да и не танец это, конечно, был. Были лишь произвольные движения, которые совершало тело, а я лишь наблюдал за ними. То я плавно проводил рукой над густой травой, касаясь её верхушек. То замедлял шаг, стараясь идти максимально медленно. То усложнял себе путь, двигаясь какими-то восьмёрками между деревьев. Но эти бессмысленные действия как раз и рождали ощущение причастности к месту и ко всему, что здесь происходит. Я намеренно сбивался с проторенного пути, чтобы избежать линейности и плоскости, но обрести понимание и объём. Потом движения как-то сами собой кончились, и я замер на месте, полностью остановив себя, стараясь не думать, а только воспринимать и впитывать. Прошло несколько минут, и мой медленный путь продолжился снова.
Через какое-то время впереди заметил движение. Это шли местные жители, вероятно, направляющиеся в деревню. Как вы понимаете, отличить местных от приехавших на место силы было несложно. Они шли, громко разговаривая о каких-то своих житейских проблемах, ругаясь и гогоча при этом. Окружающая местность воспринималась мною почти как «зона» Тарковского, из-за того, что я редко встречал тут «нормальных» людей. Обычно мне встречались здесь только люди духовного плана, специально приехавшие, и, как правило, издалека. Поскольку мы шли навстречу друг другу, то сначала поравнялись, я поздоровался, они кивнули и тоже ответили приветствием, а затем мы разошлись. Когда их спины замелькали вдали, я вдруг почувствовал, что имел в виду Хенаро в «Икстлане», называя таких встречающихся «призраками».
В этот раз на месте моей обычной стоянки я был не один. Подойдя к месту, где обычно ставлю палатку, заметил, что там уже стоит чья-то палатка. Подумал, что это даже хорошо. Будет веселей. Зная, что простые туристы здесь не останавливаются, я был рад новому общению. Опыт подсказывал, что такое общение здесь всегда бывает интересным и полезным.
Когда я уже подходил к месту, то вдруг услышал довольно грозный одиночный лай, похожий на одиночный выстрел и на меня бросилась собака. Молчаливый галоп крупной бойцовой собаки не предвещал ничего хорошего. Какие-то женщины кричали «Назад!», но собака даже не попыталась засомневаться в своих целях. Я ещё успел подумать, что с воспитанием у неё явные проблемы, когда она уже почти добежала до меня. Всё произошло мгновенно. Я стоял к ней лицом. Пульс явно превышал нормальный, но сделать ничего не мог. Вдруг метров за пять до меня собака не то чтобы остановилась, она даже как-то затормозила, уперевшись передними лапами, и поджав задние. Собака так и осталась в какой-то позе нерешительности, немного скуля при этом. Я был удивлён не меньше самой собаки. Через несколько секунд она оправилась от наваждения и медленно подошла ко мне, обнюхивая. Я быстро достал что-то съедобное и дал ей. Она не отказалась. Таким образом, был заключен мир. О дружбе, как я узнал впоследствии, не могло быть и речи.
В сопровождении этой собаки я на немного ватных ногах направился в сторону двух женщин, в состоянии, мягко говоря, взбудораженном. Женщины, казалось, сами немного опешили от произошедшего. Издалека их образ можно было описать так: они дружно округлили глаза и опустили руки. Подойдя ближе, вдруг понял, что мы знакомы. Сразу вспомнил их имена. Это были Лариса и Марина. Мы познакомились здесь же год назад.
— Ну вы блин даёте, — всё же не сдержался я, хотя конечно значительно смягчил первоначальный вариант своей претензии.
Я поздоровался, назвав их по именам. Они меня тоже сразу вспомнили.
— Влад, это не наша собака, — ответила Лариса.
— Ну, хозяин то у неё есть, — сказал я не то в вопросительной, не то в утвердительной форме.
Я был уверен, что породистая бойцовая собака не может быть без хозяина, хотя заметил, что ошейника на ней нет.
— Пойдём к костру, чаю попьём. Сейчас мы расскажем тебе, что к чему с этой псиной, — сказала Марина, выражая явную неприязнь к собаке.
Пока шли к костру, собака, как приклеенная шла рядом с Ларисой, путаясь у неё в ногах, и мешая ей идти. Лариса даже несильно пнула её ногой пару раз, стараясь избавиться от такого назойливого спутника. Такой смелый жест хрупкой Ларисы вызвал у меня удивление. Лариса её совсем не боялась, не смотря на то, что, как я понял, собака эта к ним просто прибилась. Так мы и шли к костру. Впереди Лариса с собакой, которая недружественно озиралась на идущих сзади Марину и меня.
— Собака её охраняет что ли? — Спросил я Марину.
— В том то и дело. Сейчас Лариса сама расскажет, — ответила Марина.
Мы подошли к костру, и собака издала короткое рычание, обращённое ко мне и Марине. Меня это снова вывело из равновесия. Собака явно давала понять, кто тут хозяин и совершенно не собиралась заводить с нами дружбу. Никакие попытки с моей стороны задобрить собаку едой ни к чему не приводили. Собака брала еду прямо из рук, но как только я приближался к Ларисе ближе, чем на два метра, сразу рычала, недвусмысленно намекая на необходимость сохранять дистанцию.
— Бесполезно, — сказала Марина, — я уже всё печенье ей скормила.
— Ну, расскажи, Ларис, что тут за чудеса у вас с этой псиной, — сказал я.
— Да ужас какой-то, — ответила обычно сдержанная Лариса, сразу перейдя на эмоциональный тон. — Всё началось с того, что когда мы ехали сюда на поезде, я постоянно думала о нашей безопасности. Всё же две женщины одни в лесу. Я всегда чувствовала себя в безопасности на месте силы. Но до сих пор мы ездили сюда с группой, а теперь решили сами поехать. Страшновато как-то. Ну я и решила попросить защиты. В поезде перед сном представила это место и просто словами попросила защиты. Потом заснула и забыла о своей просьбе. Когда уже подходили к месту, к нам прибилась эта собака, причём она сразу начала меня опекать. Именно меня, а не нас с Мариной. Я её даже не прикармливала, в отличие от Марины. И это продолжается уже пять дней.
