Увидев мать Дженни, незнакомая женщина замахала рукой.
— Кэти, где Дэн? — поинтересовалась она. — Мы просили его купить торт. Он должен был уже вернуться. Ты уверена, что он не поехал играть в софтбол?
Дженни подошла к ближайшему столу, где другая женщина кормила младенца из бутылочки с детской смесью.
— Привет, Дженни, — сказала она.
— Здравствуйте, мэм.
Девушка склонилась к ребенку и подмигнула ему:
— Привет, Рэнди.
Мы с Дженни направились к травяному полю, на краю которого пара дюжин зрителей сидели на пляжных стульях и расстеленных одеялах. Они свистели и поддерживали криками игроков, бросавших мяч на самодельном ромбе. Когда биту взял дородный мужчина в вечернем костюме, кто-то весело крикнул:
— Сделай их, пастор Боб!
Дженни тоже поаплодировала, но, поскольку ее взгляд был направлен в небо, она не увидела, как пастор Боб «пустил муху», и мяч поймал другой игрок. Я хотела войти в ее тело, но рядом крутилось много людей. Женщины вытаскивали из коробок бумажные тарелки и пластиковые вилки. Когда седовласая дама в красной бейсболке позвонила в колокольчик, все подошли к столам. Никто не садился. Потный и улыбающийся пастор поднял руку, и все закрыли глаза. Все, кроме меня. Пастор Боб тоже опустил тяжелые веки. Наступила тишина, которую прерывал плач ребенка.
— Великий Владыка, — басом произнес проповедник. — Спасибо за такое обилие даров. Благослови эту пищу на пользу нам и во исполнение Твоей воли. Защити тех агнцев Твоего стада, которые не смогли примкнуть к нам сегодня. Во имя Иисуса Христа, аминь.
Ответное «аминь» эхом разнеслось вдоль столов и даже прозвучало из уст Дженни. Проповедник опустил руку и со смехом сказал:
— Леди, подскажите, как нам действовать дальше.
Когда седовласая женщина с колокольчиком начала объяснять, как будет работать их пищевая линия, к нам торопливо подошел мужчина в зеленой рубашке. Он держал в руках большую розовую коробку. Мать Дженни нахмурилась.
— Где ты был? — спросила она. — Я беспокоилась.
— Прости, любимая. Я виноват. Я забыл заправить машину. Мне пришлось пройти милю, чтобы купить галлон бензина.
Мать Дженни нервно рассмеялась, но подставила щеку для поцелуя.
— Привет, пупсик, — сказал мужчина, обращаясь к Дженни.
Затем он понес торт к дальнему столу, на котором была сложена еда.
— Привет, папочка, — прошептала Дженни, не заметив, что чересчур опоздала с ответом.
Я наблюдала, как она, встав в очередь, клала на тарелку по маленькому кусочку от каждого блюда. Заняв указанное место, она с улыбкой кивала, пока мальчик, сидевший рядом с ней, все говорил и говорил о чем-то. Дженни ела очень мало. Положив в рот какой-нибудь кусочек пищи, она долго вытирала губы бумажной салфеткой — с упорством и тщательностью практиковавшейся у станка балерины.
После пиршества, когда со столов убрали грязную посуду, пастор попросил мужчин принести на лужайку скамейки, складные стулья и одеяла. Все это расположили кругом на траве. Некоторым пришлось встать за скамейками, но всех женщин рассадили на стульях и одеялах. Тени от деревьев становились длиннее. Пастор начал рассказывать историю о пророке Данииле, который провел ночь в черной мгле в окружении голодных львов.
Я стояла позади Дженни. Она сидела на краю скамьи рядом с матерью, смиренно склонив голову, словно молилась. Ее отец полулежал на одеяле у ног супруги. Рядом спал маленький мальчик. Мать поместила голову сына к себе на колени и время от времени поглаживала его по волосам.
— Мы тоже несем в своих сердцах неугасимую веру Даниила, — сказал пастор Боб. — И знаете почему? Потому что мы видели, как Бог заткнул рты нашим врагам. Подчинившись Его воле, мы можем доверить Ему и нашу защиту. Разве не так?
Несколько голосов тихо произнесли: «Аминь».
— Давайте помолимся.
Глаза Дженни были закрыты, руки сложены вместе. Я решила, что не могу больше ждать. Переступив через спавшего ребенка, я села на то место, где находилась Дженни. Хрустальный звон вибрировал вокруг меня. Мне казалось, что я прижалась к холодному мрамору. Я оставалась в теле несколько секунд. Внезапно меня начало трясти. Это было пугающее ощущение, но я запретила себе убегать. Перед моим мысленным взором промелькнул образ Джеймса с улыбкой на лице. Хрустальный звон оборвался с громким хлопком. Мне почудилось, что ледяная скульптура вокруг меня вдруг стала трескаться. И это случилось! Я почувствовала ее тело, как свою плоть — пальцы, плечи, колени. Я ощутила мягкую подкладку туфель и разницу между теплыми ладонями в карманах свитера и холодными ногами, обдуваемыми ветром. Волосы Дженни касались моей щеки и приятно щекотали. Услышав свой крик изумления, я вскинула руку ко рту. Мои глаза открылись, и я увидела, что все обернулись ко мне. А затем земля взлетела вверх, и я погрузилась во тьму…
— …Дай мне одеяло.
Я услышала возбужденные голоса. Перед глазами вспыхнули пятна розового цвета. Над моим лицом проносились тени. Через веки пробивался солнечный свет. Мои веки? Я открыла глаза и увидела несколько озабоченных лиц, склонившихся надо мной.
— Это случилось во время молитвы, — прошептала какая-то женщина.
— Возможно, с ней общался Святой дух, — отозвался другой голос.
— Она просто мало ест, — сказал отец Дженни.
Он подхватил меня на руки:
— Не волнуйся, милая.
Мне было непривычно, что так много людей обращали на меня внимание. Я не могла говорить. Чувство сильных рук отца и фактура его рубашки, прикасавшейся к моей коже, стали первыми ощущениями в моем новом теле. Я все еще дрожала.
— О, милая! — раздался голос матери.
Отец усадил меня на скамейку около одного из столов. Я ничего не могла с собой поделать. Слезы текли по моим щекам на мокрые ладони, и я, к своему удивлению, почувствовала их вкус — морскую соль.
— Может, ей было видение, — предположила пожилая женщина.
— Не смущайте ее, — попросила мать Дженни, встревоженно поглаживая мои локоны. — Возвращайтесь к молитвенной встрече. Я отвезу ее домой.
Мне удалось остановить поток слез. Я глубоко вздохнула. Кэти, мать Дженни, накинула одеяло на мои колени и дала мне бумажную салфетку. Я вытерла мокрое лицо и посмотрела на нее.
— Что случилось, детка? — спросила она.
— Я чувствую себя так странно…
Слова, произнесенные голосом Дженни, напугали меня. Мои зубы выбивали звонкую дробь.
— У тебя начались месячные? — прошептала Кэти.
— Я не знаю.
— Все нормально, — утешила меня она. — Когда мы приедем домой, я проверю твой календарь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
