Элеонора защелкнула застежки сумки. Итак, сегодня шантажистка не пришла. Все складывалось только к лучшему…
Дворецкая уже подходила к воротам особняка, когда услышала негромкое приветствие.
– Добрый вечер, мамочка. Как твои дела?
Элеонора на миг застыла на месте, но потом нашла силы обернуться. Под раскидистым тополем стояла девушка с зонтом.
– Мерзкая погода, ты не находишь? – спросила она.
Конечно, погода и вправду была невыносимой. С утра лил холодный дождь, превращая мостовые в целые реки. Но не это расстроило Дворецкую. Она едва не выпустила сумку из рук.
Перед ней стояла девица, та самая, которую она видела в кабинете неделю тому назад. Та же рыжая челка, курносый нос и улыбка крашенных яркой помадой губ.
– Как ты меня нашла? – только и успела спросить Элеонора.
– Обижаешь, мамочка, – плаксиво затянула Танюша. – Неужели я не знаю, где живет моя любимая бабушка? Дом, скажу тебе, просто отпад. Никакого сравнения с той лачугой, где ты произвела меня на свет. Ну, так что? Ты приготовила для меня деньги?
– Да. Но они на работе, в сейфе, – начала оправдываться Дворецкая. – Я же не думала, что ты придешь сюда.
– Вечно у тебя все невпопад! – обиделась девица. – Ну, чего же, я зря перлась сюда, что ли? Хоть на чай пригласишь?
– Это исключено, – всполошилась Элеонора. – Вероника не должна тебя видеть.
– Прямо хамство какое-то! – надулась Танюша. – Не дать увидеться с бабушкой! Говорят, я на нее похожа. О, кстати! Это не она, часом, будет?
К воротам подъехал роскошный автомобиль. Боковое стекло бесшумно опустилось.
– Элеонора, что ты здесь делаешь? – раздался голос матери, и женщина едва не превратилась в соляной столп. – Заходи в дом, разве ты не видишь, что льет как из ведра? Да ты еще и без зонта!
– Я сейчас, – проговорила Элеонора, чуть дыша. – Только закончу разговор.
Вероника взглянула на собеседницу дочери. Крашеная девица расплылась в радостной улыбке. У Элеоноры подкосились ноги.
– Где твои манеры? Могла бы пригласить знакомую в дом. По-моему, я никогда не запрещала вам принимать гостей.
У дочери от такой перспективы перехватило дыхание, а противная девица нашлась, что ответить:
– Спасибочки, но в другой раз. В другой раз. Теперь мы с Элей часто будем видеться. Так я, с вашего позволения, еще к вам загляну.
– Ну, как знаете, – проговорила Дворецкая, поднимая стекло.
Ворота распахнулись, и машина заехала внутрь.
– Что, струхнула, мамочка? – с наигранным сочувствием произнесла дочь. – А как мне хотелось принять предложение. У вас ведь там и чай и кофе. Все чин чином, не то, что в нашей дыре.
– Мне надо идти, – проговорила Элеонора.
– Конечно, надо. А то ты еще простудишься, мамочка. Ты мне здоровая нужна. Ну, когда к тебе заглянуть?
– После, – неопределенно махнула рукой женщина. – Давай потом.
– Э-э. Так не пойдет. После дождичка в четверг, значит?
– Нет-нет, мы же договорились.
– Договор дороже денег! Забегу я к тебе на днях. Кстати, я тут квартирку недалеко от тебя присмотрела. Будем бегать друг к другу в гости. Разве ты не рада?
– Конечно, рада, – сказала Элеонора с вымученной улыбкой.
– Вот и хорошо, – заключила Танюша. – Поживу пока на съемной хате, а потом ты мне купишь угол.
– Боюсь, я не могу позволить себе такие траты.
– Не можешь? – удивилась девица. – Но, впрочем, я не настаиваю. Я вполне могу разместиться с тобой под одной крышей. Спорим, в этом доме полным-полно пустых комнат?
– Ладно-ладно, – замахала руками Элеонора. – Я постараюсь что-нибудь придумать.
– Придумай, пожалуйста, – хитро прищурилась Танюша. – А пока дай мне поносить свои красивые сережки.
– Но я не могу. Мне их подарил супруг, – слабо запротестовала Дворецкая.
– Объясни ему, что одолжила на время дочери. Неужели он не поймет?
Элеонора поспешно сняла серьги и сунула их в протянутую ладонь.
– И колечко давай! – приказала дочь. – Это ведь один гарнитур?
Дворецкая не соображала уже, что делает. Она сняла колечко и бросилась в открытую калитку, словно там ее ожидало спасение.
– До свидания! – прокричала ей шантажистка, ненавязчиво намекая на то, что эта их встреча отнюдь не была последней…
…Несмотря на все усилия Анастасии организовать работу таким образом, чтобы видеться с Логиновым как можно реже, практически каждый день приносил ей неприятные моменты. И почти все они, так или иначе, были связаны с ее заместителем.
В центральном офисе была отличная столовая для сотрудников, куда в обеденный перерыв забегала Настя. Заходя в нарядный зал, она часто могла наблюдать одну и ту же картину. За дальним столиком в обществе двух-трех, а иногда и большего числа дам восседал достопочтенный Олег Валентинович. Спутницы, преимущественно молодые и симпатичные девицы, смотрели в рот Логинову и умирали со смеху над каждой его шуткой. При появлении Дроздовой хохот только усиливался, должно быть, заместитель отпускал в ее адрес особо меткие остроты. Это ужасно злило Настю, но сделать она все равно ничего не могла. Свободное от работы время каждый был волен проводить так, как ему захочется.
Несмотря на вполне понятное раздражение, Настя не могла не отметить, что среди женской половины офиса Олег пользуется успехом. Возможно, все дело было в смазливой внешности и неистощимом запасе шуток. Наверняка он не посвящал красоток в вопросы равноправия полов, а может, эта тема им была безразлична. Но, так или иначе, вокруг Олега Валентиновича всегда вился рой самых эффектных офисных бабочек, хлопающих ресницами и смотрящих на него с немым обожанием туземок, впервые увидевших белого человека.
– Марина, что ты думаешь о Логинове? – спросила однажды свою секретаршу Настя.
Та удивленно взглянула на начальницу и ответила:
– Олег Валентинович? Он – душка!
Вот так. Не отличный специалист или незаменимый работник, а по-женски лаконично – душка, и все тут!
– Он не женат и считается у нас в офисе самым завидным холостяком, – Марина перешла на интимный шепот: – Его постоянно видят то с одной, то с другой, но ничем серьезным это не заканчивается.
– Понятно. Значит, он еще и бабник! – мрачно заключила Настя. – Плюс ко всему.
– Плюс к чему? – поинтересовалась Марина.
– Неважно, – буркнула Дроздова.
С того времени она прекратила походы в столовую, предпочитая перекусывать в небольших кафе при фитнес-центрах Дворецкой…
Сам Олег Валентинович в общении с Настей держался на равных, красноречиво показывая, что не признает в ней своего босса. Правда, на словах он вольностей не допускал, говорил всегда по существу. Но каждое его слово, адресованное Дроздовой, сопровождалось особой медленной улыбкой. Настю подобное положение вещей раздражало, поэтому в любой его самой невинной фразе она находила скрытый подтекст.
Но, похоже, противостояние Дроздова – Логинов имело место не только при личном общении. В кабинете Насти то и дело происходили странные случаи, которые простым совпадением событий объяснить было невозможно. Так однажды кто-то склеил страницы кодексов канцелярским клеем, и девушка тщетно пыталась привести книги в порядок, разрезая бумагу ножом. В другой раз кто-то прислал на ее адрес по электронной почте цветную фотографию огромной пучеглазой жабы с подписью: «Портрет любимой начальницы». В ее сменные туфли подсыпали кнопки, а в банку с кофе – соль.
Анастасия, конечно же, не собиралась жаловаться Дворецкой. Она терпеливо несла свой крест: заказывала новую литературу и покупала свежий кофе, удаляла картинку из ящика и выбрасывала в корзину кнопки.
Но однажды даже ее ангельской невозмутимости пришел конец. На столе, на самом видном месте, она обнаружила листок со словами: «Убирайся, откуда пришла!» Буквы были вырезаны из журнала и приклеены на бумагу.
Настю точно окатило волной чьей-то ненависти. Шутки закончились. Она вызвала Марину в кабинет и продемонстрировала ей находку. Та только всплеснула руками:
– Ой, Анастасия Евгеньевна! Прямо и не знаю, что сказать.
– Скажи, кто имеет доступ в мой кабинет, кроме тебя и меня, разумеется.
Марина нахмурилась, стараясь припомнить:
– Конечно, ключи есть у уборщицы, у службы охраны. Запасной комплект хранится у вахтера. Но не думаете же вы, что кто-то из них мог подкинуть вам эту записку?
– Нет, разумеется.
Подозревать в злом умысле уборщицу или охранника было бы верхом глупости. Здесь явно прослеживался другой след.
– А Олег Валентинович может зайти в кабинет в мое отсутствие? – спросила она, словно невзначай.
– Может. Он уже несколько раз проделывал это, когда ему требовалось оставить у вас на столе отчет.
– Знаю. Но как это у него получается без ключа?
Марина замялась.
– Ну, иногда его пропускаю я. Клянусь, я не видела в этом ничего предосудительного. А иногда, когда меня нет на месте, он может взять ключи у охранника.
