— Боюсь тебя разочаровать, Дэмиана, — вдруг влился в разговор покровитель ниа-эль, — но наша дочь не может видеть всего, хоть и носит одно из имен Судьба.
— Я знаю, — сухо кивнула она в ответ. Зародившаяся тысячелетиями назад неловкость, так никуда и не исчезла.
— Этот удар девочка выдержит, должна выдержать, — молвила Кариана, обращаясь к своей дочери-подруге. — Но дальше испытания станут только сложнее.
— Я понимаю, — склонила голову Дэмиана.
— Это хорошо, что ты понимаешь. Хотя… еще один бог, был бы нам очень кстати.
— Думаешь, Алиаш, мир боится пришествия нового бога? — подалась она вперед, настолько важен был для нее ответ великой богини.
— Не без этого. Но изменения будут куда больше и, боюсь, кровавее, — тихо закончила Кариана.
Дэмиана, поняв, что разговор окончен, просто растаяла в воздухе, прихватив с собой лютню. В такие моменты, лучше всего быть как можно дальше от Карианы. Потому что выдержать слезы на глазах Великой богини она не в состоянии. Хочется встать и идти, огнем и мечом выжигая скверну, уничтожать то, что заставляет грустить Мать понимающую. Но нельзя! Потому что она клялась защищать этот мир от всего, даже от себя самой. Лютня в ее руке вдруг сама собой обратилась в свирель, и Дэмиана открыла глаза на одной из вершин Сааданских гор. Она поднесла свирель к губам, и та заплакала, отзываясь. Кто знает, что будет, если та, чье имя Любовь, вдруг заплачет? Никто не знает, поэтому Дэмиана не позволяла себе проронить ни слезинки. За нее плакала флейта, за нее плакал осенний дождь, за нее от отчаяния скулил яростный ветер.
Глава четвертая
Идти навстречу неизвестности было страшно. Холодный под стать дождю пот бежал по спине, оставляя противные мокрые полоски между лопатками, отчего Дэра то и дело передергивала плечами. Вскоре крайник заметил ее и перестал вырываться из сети, хорошо это или плохо — кайорана не знала. Не знала она и того, как именно происходит исцеление человека от демона. Биора, ее наставница в магии жизни, говорила, что нужно полностью отдаться инстинктам — они все сделают сами. Но как отдаться пресловутым инстинктам, если они в голос кричат: "руки в ноги и вперед отсюда, да не оглядывайся!"? Было страшно до ужаса, страшно до оторопи, страшно настолько, что каждый шаг давался ей невероятным усилием нам самой собой. Хотелось жить.
Дэра упрямо шагала навстречу неизвестности. Дождь заливал лицо, потому что капюшон она давно скинула — он мешал, уменьшая угол обзора. Девушка нервно облизывала мокрые губы, да порой стирала со лба вместе с холодными каплями мокрые пряди, норовящие залезть в глаза. До крайника осталось каких-то десяток шагов — целая пропасть, по ее скромному мнению. Дэра остановилась, нужно было подумать, нужно было успокоить сердцебиение. Она глубоко вдохнула, потом медленно выдохнула, вдохнула, выдохнула. Но сердцу было все равно, оно по-прежнему продолжало считать себя птицей в сетке и отчаянно билось, стремясь на волю. Это было не просто плохо, это было паршиво. Девушка замерла, закрыв глаза.
Вот звонко стучат капли, разбиваясь о ветки деревьев, вот с глухим шлепком погружаются их сестры в собравшиеся на дороге лужи, вот в такт дождю бьется ее сердце и звучит дыхание. Вот неестественно ровно явно не вписываясь в привычную гармонию звуков дышит человек, в чьем теле засел крайник. Дыхание ровное, но хриплое, нездоровое. Какая-то часть ее существа зацепилась за последнюю мысль, начала ее раскручивать. И когда Дэра открыла глаза, на мир через нее смотрела сама стихия. Стихия Жизни. Казалось, что серебряные вертикальные зрачки на фоне сиреневой радужки глаза просто сияют. Крайник тоже заметил изменения, произошедшие с кайораной, и, забившись о сеть с новой силой, взвыл, моля хаос о пощаде.
Она не собиралась отпускать это противное ее сути существо, она вообще не отпускает свою добычу. Несколько стремительных шагов, и она уже внутри ловчей сети, ласково подманивает крайника. Тот жмется к сети, которая причиняет ему боль, но старается быть как можно дальше от нее. Глупое существо. Зачем длить свою агонию, если финал неизбежен? Она медленно, показывая себя во всей красе, подходит, ловит в ужасе застывшее существо за подбородок и накрывает его губы своими. Это не поцелуй, это не ласка и не удар, это другое. Она высасывает из него все до последней капли скверны, забирает демона себе, в себя. И на этом ее долг закончен, пусть теперь та, что призвала ее, разбирается сама.
Дэра очнулась, стоя посреди сети жизни и держа ничего не понимающего парня за подбородок. Красивый. Мельком отметило ее сознание и тут же вернулось к ней самой. Кайорана больше не видела в это человеке крайника. Но куда он мог деться? Догадка, последовавшая следом за этим мысленным вопросом, ей совсем не понравилась. Девушка прислушалась к себе и с ужасом обнаружила, что внутри нее, в районе солнечного сплетения, засело нечто. Оно было жадным и непрерывно тянуло ее силы к себе, уходящие, словно в бездну. Назвать это темным Дэра бы не смогла, это просто было другим, как кричала суть понимающей. Другим настолько, что смертоносно для любого живого существа в Кариане, а раз так, то его жизнь, стоит куда меньше его смерти. Как только убить крайника?
Жизнь и Свет, вспомнила она. Судя по всему, стихия Жизни уже сделала свое дело, осталось только призвать Свет. С этим всегда были проблемы, наследство матери не слишком-то жаждало ей подчиняться. А расслабиться как на грех у нее, конечно, не было никакой возможности. Кажется, парень начал приходить в себя и даже попытался сделать шаг к ней на встречу, Дэра запретила ему двигаться коротким жестом, а сама сосредоточилась на призыве стихии. Чтобы призвать Свет, его сначала нужно найти в себе. Но как это сделать, когда ты вся состоишь из страха, усталости и отвращения? Кайорана сосредоточилась и осторожно потянулась к своим детским воспоминаниям, если Свет не откликнется и на этот кусочек счастья в ее душе, то она пропала, ибо эти воспоминания достанутся крайнику.
Свет, казалось, взорвал ее изнутри. Он, рождаясь где-то в районе сердца, лился через слепо распахнутые глаза, струился с кончиков пальцев, капал с заплетенных в косы волос. А крайник внутри нее бился в агонии, причиняя кайоране невыразимую боль. Боль, которую она не могла даже выкричать из себя, потому что ее в этот момент не было, была лишь стихия. Был лишь Свет.
Когда стихия покинула ее, Дэра бессильно осела в дорожную грязь, не о чем не заботясь — сил не было. Она сняла истончившуюся сеть жизни и махнула рукой в сторону Леса, показывая, что все чисто. Кайораны не спешили к ним приближаться, зато парень развил бурную деятельность. Первым делом поднял ее из грязи на руки, не слушая никаких ее возражений. Впрочем, возражений было не много — сил на них у Дэриссы не было. Незнакомец не очень уверенным шагом, слегка пошатываясь, но отважно неся ее на руках, двинулся в сторону Эйтара. Это становилось забавным. Что же этому молодцу так нужно было в Кленовом лесу, что даже крайник не смог его сбить с пути? Интересно…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
