Мина ощутила неистовое стремление спасти его — это чувство она испытывала при встрече со всеми, кого ожидала скорая смерть, но в этом случае речь шла не о смерти, а о глубокой тоске. Заслонить бы Лучана собой, как он заслонил ее от визжащей летучей орды.
Вот только как? Она умела спасать только от будущего, да и то у нее не всегда получалось. Как спасти человека от его прошлого?
Лучан тем временем стряхнул с себя грусть, улыбнулся, сжал ее руку.
— Прошу прощения, Мина. Вы любите, когда все кончается хорошо, а я рассказал вам совсем другую историю. Не знаю, почему мне так захотелось поделиться ею с вами. Она очень важна для меня, для всего нашего народа, но такая, как вы, девушка, искрящаяся жизнью и радостью…
Мина приподняла брови. В качестве знатока душ Лучан оставлял желать много лучшего.
— Видите ли, у нас Влад Цепеш все равно что генерал Вашингтон. Без него мы не существовали бы как государство.
— В таком случае он молодец. — Мина не верила князю. То есть про Влада он скорее всего говорил правду, а вот улыбка у него подкачала. Она была явно фальшивая, и в нем до сих пор чувствовалась потаенная грусть.
Ну что ж, раз она определила болезнь, то просто обязана найти от нее лекарство.
Пошарив глазами вокруг, она подвела Лучана к витрине с мерцающей золотым окладом иконой.
— Посмотрите-ка! — Да, это, кажется, то что надо. — Прямо в честь нашей встречи.
Витязь на иконе пронзал копьем змея, обвившегося вокруг копыт его боевого коня.
— Да-да. — Лучан вернулся к прежнему менторскому тону. — Страшный дракон сторожил источник и не позволял людям брать воду, пока ему не пожертвуют невинную деву. Однажды в селении не осталось больше девушек, кроме княжеской дочери. Она храбро пошла к источнику, невзирая на мольбы отца, но прискакал отважный рыцарь и спас ее. В благодарность за это все жители селения перешли в христианство.
Не сработало, подумала Мина. Депрессия мало что осталась при нем, но и ей тоже передалась. Спасибо, святой Георгий… кто ж знал, что ты заодно покровитель меланхоликов.
В эту минуту она вдруг поняла, что делать. Это значило чересчур открыться ему, но другого выхода не было.
— Хотите посмотреть мою самую любимую на всем свете картину?
— Очень хочу, — с юмористическим удивлением ответил Лучан.
Обязанности гида перешли к Мине, и они поднялись по лестнице в девятнадцатый век.
Мина немного нервничала, не уверенная, что так уж хорошо помнит картину. Ладно, ничего страшного. Жанну д'Арк любят все.
А вот и она, ничуть не утратившая очарования… во всяком случае для нее. Включенная подсветка была направлена на мальчишеское лицо юной крестьянки. Жанна смотрела вдаль, и архангел Михаил вырастал у нее за плечами. Мина забыла и думать о том, понравится ли картина Лучану.
Спустив Джека Бауэра на пол, она подошла к картине почти вплотную — в рабочие часы музея она на такое бы не отважилась.
— Хороша, правда? — выдохнула она.
— Да, — сдержанно согласился Лучан. Он стоял куда ближе, чем полагала Мина, и смотрел на нее, а не на полотно.
Он сам как будто сошел с картины старого мастера. Статная фигура, правильные черты. И пахнет от него хорошо. Джон в свое время перепробовал одеколоны различных марок, одна противней другой, а от Лучана исходит легкий и чистый запах. Мина сама бы не отказалась от такого парфюма.
— Что именно в святой Иоанне так привлекает вас? — улыбнулся он.
Мина пожалела, что так подставилась, но не он ли просил ее о доверии у входа в музей? Правду ему, конечно, нельзя говорить, иначе все закончится так же, как с Дэвидом. Лучан решит, что она с приветом, притом с большим.
Нет, правду она будет скрывать — годами, если понадобится, — но что ей мешает подсунуть ему полуправду?
— Понимаете, — начала Мина, тщательно подбирая слова, — она изменила жизнь стольких людей, будучи бедной и притом женщиной — огромные препятствия по тем временам. Никто поначалу не верил ее пророчествам, но некоторых она все же убедила, и ей устроили аудиенцию с королем, который поверил. — Мина смотрела на картину, представляя, каково было Жанне вести эту свою борьбу. — Ее, конечно, считали безумной, и это мнение сохранилось до наших дней. Теперь голоса, которые она слышала, приписывают подростковой шизофрении — Жанна тогда была как раз в подходящем возрасте.
— Но вы так не думаете, — вставил Лучан.
Мина потупилась. Она не обманывала себя на предмет того, почему так любит эту картину. У нее, как у Жанны, были свои голоса. Мина, конечно, не верила, что они ниспосланы свыше, но твердо знала, что шизофрения тут ни при чем.
— Достаточное количество знатных особ все же признавали, что она говорит здравые вещи… и король тоже признал. Как могла бы сумасшедшая обмануть короля, у которого отец тоже страдал душевным расстройством? Он сразу заметил бы признаки. Нет, Жанна не была шизофреничкой. Она свое дело знала. Никогда еще французскую армию не возглавлял такой блестящий стратег. Девочка слушала голоса в своей голове и вела людей все к новым и новым победам. — Мина смутилась, чувствуя, как к глазам подступают слезы. — А потом ее взяли в плен, обвинили в колдовстве и сожгли на костре. И король от нее отрекся.
Лучан, слушавший все это с легким юмором, внезапно привлек Мину к себе, и она зарылась лицом ему в грудь.
— Вы на нее похожи, — сказал он ей в волосы.
Мина, стыдясь того, что разревелась из-за давно умершей святой, пробормотала ему в рубашку:
— Совсем не похожа. Ничего общего.
— Нет, похожи. — Лучан отстранил ее от себя, чтобы посмотреть ей в глаза. — Я сразу это заметил. Волосы у вас темней и короче, но внутреннее напряжение то же. Признайтесь, Мина Харпер: вы тоже слышите голоса?
Мину наряду со слезами разобрал смех. Слышу, хотелось ответить ей, вот только про тебя они ничегошеньки не говорят.
Это могло значить одно из двух. Либо ее «дар» наконец истощился, либо Лучан вообще не собирается умирать — в отличие от всех прочих мужчин, в которых она влюблялась. Нескоро, во всяком случае, соберется.
Лучан взял ее за подбородок, запрокинул голову кверху и спросил с легкой хрипотцой:
— Что вы скрываете от меня, Мина?
— Ничего, — соврала она столь же хрипло. — Честное слово.
И тут случилось невероятное: их губы встретились. Мина так давно не целовалась с мужчинами, что в первый момент не поверила собственным ощущениям и застыла как вкопанная.
Однако факт оставался фактом. Губы, холодноватые, как и пальцы, вели себя нежно и терпеливо, как будто Лучан готов был ждать ее отклика хоть всю ночь.
