– Тогда я никому ничего не сказала, – продолжала миссис Лимен, – потому что сама толком не знала, что к чему. Но это выглядело странно, и мне не стыдно признаться такой леди, как вы, которая разбирается в подобных вещах, что я хотела докопаться до правды. Я ведь некоторое время работала у миссис Ллевеллин-Смит, поэтому мне хотелось выяснить, как там обстоят дела.
– Разумеется, – снова кивнула миссис Оливер.
– Если бы я думала, что поступила неправильно, то, конечно, во всем бы призналась. Но тогда мне казалось, что я ничего дурного не сделала, понимаете?
– Конечно понимаю. Продолжайте. Это связано с кодицилом?
– Да. Как-то раз миссис Ллевеллин-Смит – она в тот день неважно себя чувствовала – попросила зайти к ней в комнату меня и молодого Джима, который помогал в саду и приносил хворост и уголь. Мы вошли и увидели, что перед ней на столе лежат бумаги. Она повернулась к той иностранной девушке – мы ее называли мисс Ольга – и сказала: «Теперь выйди из комнаты, дорогая, потому что ты не должна в этом участвовать» – или что-то вроде того. Ну, мисс Ольга вышла, а миссис Ллевеллин-Смит велела нам подойти ближе и говорит: «Это мое завещание». Она прикрыла верхнюю часть листа промокашкой, но низ остался открытым. «Я сейчас напишу здесь кое-что, – сказала она, – и хочу, чтобы вы это засвидетельствовали». Миссис Ллевеллин-Смит начала писать своим скрипучим пером – шариковых ручек она не признавала. Ну, она написала две или три строчки, подписалась и говорит мне: «А теперь, миссис Лимен, напишите здесь ваше имя и ваш адрес». Потом она велела Джиму сделать то же самое и сказала: «Ну вот, вы засвидетельствовали то, как я это написала и поставила свою подпись. Благодарю вас. Это все». Мы с Джимом вышли. Я немного удивилась, но тогда ничего такого не подумала. Но, выйдя, я повернулась, чтобы потянуть дверь и закрыть ее на защелку. Я вовсе не хотела подсматривать, понимаете?..
– Понимаю, – быстро отозвалась миссис Оливер.
– Я увидела, как миссис Ллевеллин-Смит с трудом поднялась со стула – у нее был артрит, и движения причиняли ей боль, – подошла к книжному шкафу, вытащила книгу и положила в нее конверт с бумагой, которую только что подписала. Книга была большая, толстая и стояла на нижней полке – потом она поставила ее на место. Я не думала об этом, пока не началась суета с завещанием, и тогда... – Она внезапно умолкла.
Миссис Оливер в очередной раз помогла ее интуиция.
– Не думаю, что вы ждали так долго, – заметила она.
– Ну, вообще-то вы правы. Признаюсь, мне стало любопытно. В конце концов, всегда хочется знать, что ты подписала. Такова человеческая натура, верно?
– Верно, – кивнула миссис Оливер.
«Любопытство является весьма существенным компонентом натуры миссис Лимен», – подумала она.
– На следующий день миссис Ллевеллин-Смит уехала в Медчестер, а я убирала ее спальню и подумала, что лучше взглянуть на бумагу, которую меня попросили подписать. Ведь когда что-то покупаешь в рассрочку, всегда говорят, что нужно прочитать напечатанное мелким шрифтом.
– В данном случае написанное от руки, – промолвила миссис Оливер.
– Я решила, что вреда от этого не будет, – ведь я ничего не возьму. Ну, я нашла на нижней полке нужную книгу, а в ней конверт с бумагой. Книга была старая и называлась «Ответ на все вопросы». Это выглядело... ну, как знамение, если вы меня понимаете...
– Понимаю, – в который раз подтвердила миссис Оливер. – Итак, вы вынули из конверта бумагу и посмотрели на нее.
– Верно, мадам. Не знаю, правильно я поступила или нет. Это действительно было завещание. В конце было несколько строк, написанных миссис Ллевеллин-Смит вчера. Я легко смогла их прочитать, хотя у нее был довольно корявый почерк.
– И что же там говорилось? – спросила миссис Оливер, которую в свою очередь обуяло любопытство.
– Я не помню точные слова... Что-то насчет кодицила и что она все свое состояние завещает Ольге... я забыла фамилию – начинается на букву «С», кажется, Семёнова – в благодарность за доброту и внимание к ней во время ее болезни. Внизу стояли подписи – ее, моя и Джима. Я положила бумагу на место, так как не хотела, чтобы миссис Ллевеллин-Смит догадалась, что я рылась в ее вещах. Меня здорово удивило, что все деньги достанутся иностранной девушке, – мы все знали, что миссис Ллевеллин-Смит очень богата. Ее муж занимался судостроением и оставил ей большое состояние. «Везет же некоторым!» – подумала я. Мисс Ольга мне не очень нравилась – у нее был скверный характер. Но со старой леди она всегда была внимательна и вежлива. Конечно, она надеялась что-нибудь урвать, но чтобы получить все... Потом я подумала, что миссис Ллевеллин-Смит, должно быть, разругалась со своими родственниками, а когда перестанет злиться, то порвет этот самый кодицил и напишет новый. Короче говоря, я положила конверт и книгу на место и забыла об этом. Но когда началась суматоха с завещанием и пошли разговоры, будто кодицил поддельный и его написала не миссис Ллевеллин-Смит, а кто-то еще...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ясно, – кивнула миссис Оливер. – И что вы сделали?
– Ничего. Это меня и беспокоит. Тогда я подумала, что все эти разговоры из-за того, что адвокаты не любят иностранцев, как и многие люди. Честно говоря, я сама их не жалую. Мисс Ольга всюду расхаживала с довольным видом, уже задаваться начала, и я даже обрадовалась – думаю, хорошо бы адвокаты доказали, что у нее нет прав на эти деньги, так как она не была родственницей старой леди. Но дело до суда не дошло, потому что мисс Ольга сбежала. Очевидно, вернулась на континент – туда, откуда прибыла. Сразу стало понятно, что тут что-то нечисто. Может, она угрожала миссис Ллевеллин-Смит и заставила ее написать этот кодицил. Один из моих племянников хочет стать доктором и говорит, что с помощью гипноза можно чудеса творить. А вдруг мисс Ольга загипнотизировала старую леди?
– Когда это произошло?
– Миссис Ллевеллин-Смит умерла... дайте подумать... почти два года тому назад.
– И тогда это вас не обеспокоило?
– Нет. Все вроде было в порядке, мисс Ольге не удалось получить деньги, и я решила, что меня это не касается.
– Но теперь вы думаете иначе?
– Это все из-за девочки, которую утопили в ведре с яблоками. Говорят, будто она видела какое-то убийство. Что, если мисс Ольга убила старую леди, так как знала, что деньги достанутся ей, но, когда началась суета с адвокатами и полицией, испугалась и сбежала? Я подумала, что должна кому-то рассказать про ту бумагу. У такой леди, как вы, наверняка есть друзья среди полицейских и адвокатов, и вы сможете им объяснить, что я просто смахивала пыль с книжного шкафа, а бумага лежала в книге, и я положила ее на место. Я ведь ничего не взяла.
– Но вы видели, как миссис Ллевеллин-Смит написала кодицил к своему завещанию, и засвидетельствовали это вместе с Джимом, не так ли?
– Так.
– Значит, если вы оба видели, как миссис Ллевеллин-Смит написала кодицил и поставила свою подпись, он не мог быть поддельным?
– Я это видела – истинная правда! Джим подтвердил бы мои слова, но он уехал в Австралию больше года назад, и я не знаю его адреса. Он оттуда не возвращался.
– Ну и что же вы хотите от меня?
– Чтобы вы объяснили, должна ли я что-нибудь сказать или сделать. Меня никто никогда не спрашивал, знаю ли я что-нибудь о завещании.
– Ваша фамилия Лимен. А как ваше имя?
– Харриет.
– Харриет Лимен. Как фамилия Джима?
– Дайте вспомнить... Дженкинс – Джеймс Дженкинс. Буду вам очень признательна, если вы мне поможете, потому что меня это здорово беспокоит. Если мисс Ольга убила миссис Ллевеллин-Смит, а Джойс это видела... Мисс Ольга так хвасталась, когда услышала от адвокатов, что получит кучу денег, но, как только полиция стала задавать вопросы, ее и след простыл. Вот я и думаю, должна ли я что-нибудь рассказать и кому.
– По-моему, – сказала миссис Оливер, – вам следует сообщить обо всем адвокату, который представлял миссис Ллевеллин-Смит. Уверена, что хороший адвокат правильно поймет ваши чувства и побуждения.
