В этот раз он проснулся не от ночного кошмара, а от снов, сотканных из воспоминаний о первом его приключении. На секунду Йаме почудилось, что он находится в безопасности в башне на самом краю Города Мертвых, далеко у подножия Краевых Гор. Его доставили туда, чтобы кураторы Города Мертвых, Озрик и Беатрис, залечили его раны. Тогда он был очень болен, но сейчас его положение еще хуже. Он проснулся, ожидая увидеть охотничью сцену, вытканную на гобелене, украшающем потолок его маленькой комнатки, или, быть может, доброе стареющее лицо Беатрис, но обнаружил, что не может открыть глаза. С острым отчаянием он осознал, где находится, но потом вспомнил, что ему удалось сделать, и почувствовал облегчение.
Его Тень беседовала с Энобарбусом. Йама уже привык к тому, как бесцеремонно она пользуется его телом, и не стал вслушиваться в длинный список зверств и жестокостей, которые она описывала в омерзительных подробностях. Все это не важно. Поля сражений вдоль Великой Реки были лишь ночными кошмарами. Борьба за право доминировать в его теле сейчас была важнее. С этого мгновения он должен быть постоянно начеку, постоянно сопротивляться разрастанию Тени. Впервые он подумал, что может спастись.
Пока Йама был занят поисками Пандараса, ему пришлось многое уступить Тени. К счастью, ему удалось обнаружить Пандараса во второй раз. Он оказался на дальнем участке театра военных действий, в плену у злейшего врага Йамы, префекта Корина, который сумел выжить, когда гигантские полипы уничтожили его корабль. Йама не только еще раз выручил Пандараса, хотя для этого и пришлось пожертвовать машиной, но он к тому же смог убедиться, что юноша понимает, кто его спас — ведь Пандарас звал его по имени. Тем же ударом, который освободил Пандараса, Йама пытался убить или хотя бы серьезно ранить префекта, но теперь ему пришло в голову, что это было не особенно мудро. Йама понимал, что Корин наверняка его ищет, а сержант Роден учил их с братом что иногда силу одного врага можно использовать против другого Тень закончила свои хвастливые воспоминания, и Энобарбус позвал доктора Дисмаса, сказав, что им надо обсудить несколько важных вопросов.
— Всегда к твоим услугам, — почтительно отозвался доктор Дисмас. — К тому же мне ведь не позволяется покидать этот дом.
— Мальчик спит?
— Притворяется, что спит, но на самом деле, видимо, нет.
Ввести антидот?
— Нет, оставь его. Поговорим снаружи.
Когда Энобарбус и Дисмас вышли из комнаты, Тень появилась перед внутренним взором Йамы: слабая, трепещущая звездочка, медленно увеличиваясь, превратилась в птицу — сверкающего белого голубя, летящего сквозь бесконечную черную бездну. Потом новое превращение — теперь она была человеческой фигурой со светлыми легкими волосами, которые затрепетали, когда она подняла лицо и взглянула на Йаму.
Йама обнаружил, что уже может открыть глаза, но она не пропала стояла, склонившись к его изголовью. Возлюбленная. Дирив. Летящие волосы убраны с выбритого лба и собраны под пластиковую заколку. Изящно вылепленное узкое лицо, черные глаза, мягкие губы маленького рта, изогнутого в зарождающейся улыбке. Когда она заговорила, слова ее огнем прожгли его разум.
Они говорят о нас.
— Почему ты никогда не показываешь свое истинное лицо?
Грациозным движением Дирив подняла руки над головой, холмики ее грудей колыхнулись от этого жеста.
Тебе это отвратительно? Я думала, ты будешь рад. Я могу снять это убранство.
— Делай как хочешь. Ведь все это ненастоящее, а потому не имеет значения.
Призрак помедлил, держа руку на плечевой застежке своей рубашки. На мгновение лицо Дирив будто подернулось какой-то неприятной пленкой.
Это не менее настоящее. Ты ведь не спал с ней, хотя тебе очень хотелось. Странный отказ, если учесть, что ты потерял девственность со шлюхой, а потом спал со своей напарницей-наемницей.
— Это в прошлом, а я смотрю в будущее, когда снова встречу Дирив. Я обещал ей, что вернусь, когда узнаю правду о моей расе, а я выяснил больше, чем сам бы хотел.
Ты что, забыл о нашей связи? Не думай, что ты лучше, чем я, сильнее или умней, Йамаманама.
— Разумеется, нет. Тебе нет нужды напоминать мне. Но пусть ты и лучше меня по всем статьям, я все равно тебе нужен.
Пока нужен.
— Ты еще так молода и еще только учишься. Я многому могу тебя научить.
Скоро я буду знать все, что знаешь ты.
— Возможно. Но ведь сами факты ничего не решают, если не умеешь ими воспользоваться.
Я управляю тысячами машин одновременно, а ты можешь контролировать только одну, и то плохо.
— Интересно, ты знала, чем я занимался?
Я могла бы это предотвратить. Могла бы сделать тебя слепым и глухим. Будь благодарен за мое милосердие.
— Я не хотел ничего дурного. Мне просто скучно, когда ты уходишь воевать.
Тем не менее ты ни разу не воспользовался машиной, чтобы узнать, где нас держат.
— Это потому, что я боялся, что мой маленький трюк откроется доктору Дисмасу.
К счастью, у меня нет таких страхов. Я многое выяснила об этом месте и узнала, что мы в опасности. Энобарбус нам не доверяет. Не доверяет он и доктору Дисмасу.
— Я знаю, что Энобарбус тебя боится. О чем он говорит с Дисмасом?
Сам послушай.
Призрак Дирив и вся ярко освещенная комната поблекли, сменившись видом на поросшую травой лужайку. Казалось, наблюдение велось откуда-то с вершин деревьев, окаймляющих место беседы доктора Дисмаса и Энобарбуса. Стражи в черных доспехах выстроились с одной стороны, а препарированные слуги доктора Дисмаса сгрудились с другой. Солнце стояло прямо в зените. Был полдень. Где-то заливалась трелями птица, снова и снова повторяя один и тот же каскад звуков.
— Увидишь, он превратится в нечто величественное, — говорил доктор Дисмас, — нечто чудесное, надо лишь дать ему шанс. Его теперешние дела — это ничто, несколько глупых трюков, и только.
— Он и сейчас уже страшное оружие, — возражал Энобарбус, обнажая сильные белые зубы. Воин стоял, гордо выпрямив спину и подняв голову. Грива рыжеватых волос волнами спускалась на широкие плечи. — Противник лишился машин, и теперь от наших машин у него нет защиты. К тому же мы можем маневрировать, не боясь обнаружения. Патовое положение наконец кончилось. Мы благодарны тебе, доктор Дисмас. Ты должен это знать. У тебя остается этот прекрасный дворец, слуги и все здешние богатства. Тебе останутся твои лаборатории и эксперименты. Конечно, я не одобряю то, чем ты занимаешься. Думаю, что это слишком жестоко, может быть, даже ненормально. Но ты свободен в своих занятиях.
— Он пока еще только личинка. Дай ему вырасти! Дай сбросить его нынешний облик и полностью развить свой потенциал! Он сметет все препятствия. Он будет ужасен, могуч… Ты и представить себе не можешь… Иногда мне кажется, что даже я не могу этого представить. Дай ему металлы, редкие элементы…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
