Королевское географическое общество, рассмотрев первые поступившие доказательства, сочло, что Фосетт «не оставил Мюррея, однако не сделал для него все, что было возможно при данных обстоятельствах». Тем не менее общество просило Фосетта потихоньку спустить дело на тормозах, пока оно не переросло в общенациональный скандал. «Я уверен, что вы не желаете Мюррею никакого вреда. Думаю, теперь, когда вы оба находитесь в умеренном климате, вы могли бы предпринять определенные шаги для того, чтобы прийти к взаимопониманию», — писал ему Келти.
Неясно, принес ли Фосетт извинения Мюррею или же тот извинился перед ним: подробности этого жаркого противостояния так и не стали достоянием общественности; в частности, осталось неизвестным, насколько близко Фосетт подошел к тому, чтобы бросить своего соотечественника в джунглях. Между тем на грани смерти оказался теперь Костин. Его эспундия все больше усиливалась, к тому же положение осложнялось тем, что у него имелись и другие инфекции. «Пока его не сумели вылечить, — сообщал Фосетт Келти. — Но сейчас он проходит новый и весьма болезненный курс лечения в Школе тропической медицины [в Лондоне]. От всей души надеюсь, что он выздоровеет». Посетив Костина, чиновник из КГО сообщил Фосетту в письме: «Какое страшное зрелище являет собой этот бедняга». Постепенно к Костину вернулось здоровье, и когда Фосетт объявил, что намерен вернуться в Амазонию, тот решил сопровождать его. Костин выразился так: «Конечно, это ад, но его все-таки можно полюбить». Мэнли, несмотря на свою недавнюю схватку со смертью, также просился пойти с Фосеттом. «Он и Костин были единственными помощниками, на которых я мог полностью положиться и которые отлично приспособились к сложным условиям нашего путешествия. Лучших я и желать не мог», — замечал Фосетт.
А Мюррей устал от тропиков. Его тянуло к знакомой белизне снега и льда, и в июне 1913 года он присоединился к канадской научной экспедиции, отправлявшейся в Арктику. Шесть недель спустя корабль «Карлук», на котором он находился, затерло во льдах, и с него в конце концов пришлось уйти. На сей раз Мюррей возглавил бунт против капитана и с отколовшейся фракцией сбежал на санях по безжизненным снегам. Капитан сумел спасти оставшихся с ним. Следы же Мюррея и его отряда навсегда затерялись.
Глава 13
Выкуп
Высадившись в бразильском Сан-Паулу, я отправился повидаться с человеком, который, как я был уверен, сумеет помочь в подготовке моей экспедиции, — с Джеймсом Линчем. Это был бразильский путешественник, который в 1996 году возглавлял последнюю крупную экспедицию из тех, что разыскивали следы исчезнувшего отряда Фосетта, и которого тогда вместе с его шестнадцатилетним сыном и десятью другими исследователями похитили индейцы. Я слышал, что после того, как Линчу удалось выскользнуть из плена и вернуться в Сан-Паулу, он оставил свою работу в «Чейз-банке» и основал финансовую консалтинговую фирму. (В ее названии остроумно было использовано слово «Феникс».) Когда я позвонил ему, он согласился встретиться в своем офисе, располагавшемся в одном из небоскребов делового центра города. При встрече он показался мне старше и мягче, нежели рисовало мне воображение. На нем был элегантный костюм, светлые волосы аккуратно причесаны. Он провел меня в свой кабинет на девятом этаже и поглядел в окно. «Нью-Йорк кажется чуть ли не маленьким городком по сравнению с Сан-Паулу, верно?» — произнес он, заметив, что численность населения этого бразильского мегаполиса вместе с пригородами составляет восемнадцать миллионов человек. Он восхищенно покачал головой и уселся за свой стол.
— Итак, чем могу служить?
Я поведал ему о своих планах проследить маршрут Фосетта.
— Значит, вы подцепили Фосеттову лихорадку, а? — проговорил он.
К тому времени я болел ею сильнее, чем готов был признаться, и потому я просто ответил:
— Мне кажется, это любопытная история.
— О да. Еще бы.
Когда я спросил, как он выбрался из плена, его поза стала чуть более напряженной. По словам Линча, после того, как его вместе с отрядом перевезли вверх по реке, индейцы заставили их вылезти из лодок и повели вверх по большому глинистому холму. На его вершине индейцы поставили часовых и разбили импровизированный лагерь. Линч рассказал, что пытался замечать все и вся — в попытке высмотреть у них слабое место, — но вскоре их окутала тьма, и теперь он мог судить о похитителях лишь по голосам. Из леса доносились странные звуки.
— Вы когда-нибудь слышали шум джунглей? — спросил Линч.
Я покачал головой.
— Он совсем не такой, как себе представляешь. Он не такой уж громкий, ничего подобного. Но джунгли все время разговаривают.
Он вспомнил, как советовал своему сыну Джеймсу постараться заснуть и как сам в конце концов свалился от усталости. Он не знал, сколько продремал, но, когда он открыл глаза, в первых лучах солнца среди леса ярко блестело острие копья.
Повернувшись, он увидел еще одну сияющую точку. Потом еще. Индейцы всё шли и шли из леса, и все они были вооружены. Их было больше сотни. Линч-младший, проснувшийся от шума, прошептал: «Они повсюду».
— Я сказал ему, что все будет в порядке, хотя и понимал, что не будет, — продолжал вспоминать Линч.
Туземцы образовали круг, в центре которого оказались Линч с сыном, а пять индейцев постарше, видимо вожди, уселись на деревянные пни перед собравшейся группой.
— Вот когда я понял, что сейчас решится наша судьба, — заметил Линч.
Молодой индеец, который накануне возглавлял нападение, выступил вперед и стал сердито высказывать свое мнение перед этим советом (Линч решил, что это собрание — именно совет); время от времени, после того или иного его утверждения, несколько индейцев стучали своими деревянными дубинками в знак согласия.
Другие выступали, обращаясь к вождям, и один индеец, говоривший на ломаном португальском, постепенно перевел Линчу и его спутникам, что их обвиняют в незаконном проникновении на чужие земли. Переговоры тянулись два дня.
— Они спорили час за часом, этому не было конца, мы не знали, что происходит, — вспоминал Линч, — а наш толмач укладывал длинный период в одну фразу. Вот так: бум! — «Они привяжут вас над рекой, и пусть вас съедят пираньи». Или — бум! — «Они вымажут вас медом, и пусть пчелы зажалят вас до смерти».
Тут дверь кабинета открылась, и вошел молодой человек. У него было круглое, приятное лицо.
— Это мой сын Джеймс, — представил Линч. Сейчас ему было двадцать пять, и он был помолвлен. Когда Линч-младший узнал, что мы обсуждаем их экспедицию, отправлявшуюся на поиски Фосетта, он заметил:
— Знаете, у меня было много романтических фантазий о джунглях, но эта история выбила их у меня из головы.
Линч рассказал, что затем племя нацелилось на его сына, трогая и задирая его, и что банкир подумывал уже шепнуть ему, чтобы тот дал деру в лес, хотя смерть там казалась не менее вероятной. Потом Линч обратил внимание, что четверо вождей, казалось, уговаривают пятого, который вроде бы противится их жестоким увещеваниям. Когда несколько индейцев показали, что они намерены связать его сына и убить, Линч, волнуясь, поднялся и подошел к пятому вождю. Через индейца-толмача Линч передал ему, что просит прощения, если его люди чем-то обидели его народ. Предположив, что от этого вождя многое зависит, банкир стал вести переговоры непосредственно с ним, и в итоге они пришли к соглашению: Линч отдаст индейцам все лодки и снаряжение отряда, а взамен участников экспедиции освободят. Пожилой вождь повернулся и несколько минут говорил, обращаясь к совету, но чем дальше он говорил, тем более сердитыми становились индейцы. Потом все притихли, и главный вождь что-то произнес ровным голосом, обращаясь к Линчу. Тот ждал перевода: похоже толмач с трудом подыскивал нужные слова. Наконец он проговорил: «Мы принимаем твои дары».
Пока совет не передумал, Линч взял свой передатчик, который перед этим отобрали у него туземцы, и отправил сигнал SOS, указав свои координаты, после чего для их спасения был отправлен специальный самолет. Выкуп обошелся им едва ли не в тридцать тысяч долларов.
Линч добавил, что он был последним членом отряда, которого освободили; лишь оказавшись в безопасности, на борту взлетевшего самолета, он снова вспомнил о полковнике Фосетте. Он задумался: может быть, Фосетта с сыном тоже взяли в заложники? Может быть, они пытались предложить выкуп, но им это не удалось? Линч рассказал, как смотрел в окно самолета на холм, где его вместе с отрядом три дня держали в плену. Индейцы собирали оставленные им вещи, и Линч видел, как туземцы постепенно сливаются с лесом.
— Не думаю, что кому-нибудь удастся разгадать тайну исчезновения Фосетта, — проговорил Линч. — Это невозможно.
На экране компьютера, стоявшего на столе у Линча, я заметил спутниковое изображение — зазубренные горы. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что эта картинка имеет непосредственное отношение к экспедиции, которую планирует Линч.
