— Нет, Макс, — сказала она, упрямо покачав головой, — не стоит этого делать. Даже если ты поклянешься на Библии, что не изменил мне, я все равно тебе не поверю.
— Но почему?!
— Потому что ты не веришь в Бога и подобные клятвы для тебя — всего лишь ничего не значащие слова.
— Что за бред?! — изумленно воскликнул Макс. — С чего ты это взяла, Джулия? Да-а... — протянул он, нервно посмеиваясь и покачивая головой, — нечего сказать, хорошего же ты мнения о моей персоне. Циничный ублюдок, для которого нет ничего святого! В таком случае, мне остается лишь удивляться, как ты вообще могла связаться со мной.
Джулия почувствовала, как ее лицо начинает пылать. Она вдруг осознала, что зашла слишком далеко в своих обвинениях, и эта мысль привела ее в отчаяние. Если бы кто-то оскорбил подобным образом ее саму, она вряд ли простила бы такое. Можно только догадываться, как сейчас чувствует себя Макс.
— Извини, Макс, — растерянно пробормотала она. — Я совсем не хотела тебя оскорбить, честное слово. И я... я вовсе не считаю тебя человеком без совести и чести. Просто я думаю, что для таких людей, как ты, слова и клятвы не могут значить слишком много.
— Таких людей, как я? — с расстановкой переспросил он. — Что ты имеешь в виду, Джулия? Каких «таких людей»? Сделай одолжение, объясни, к какому типу людей ты меня относишь.
— Я имела в виду представителей богемы. Артистов, художников, драматургов, писателей, музыкантов. Словом, людей творческих профессий.
— И ты, стало быть, считаешь, что у представителей богемы не такие представления о морали, как у всех остальных? Интересно узнать, как же ты пришла к такому выводу. Тебе доводилось общаться с творческими людьми, когда ты жила в Лондоне?
— Нет, — смущенно пробормотала Джулия, опуская глаза под его обвиняющим взглядом. — Просто... просто это и так всем известно.
— Откуда? Из бульварных газет, журналов и телепередач? Да уж, весьма надежный источник информации. — По губам Макса скользнула презрительная усмешка. — Знаешь, я сам иной раз узнаю о себе кое-что крайне интересное из газет и журналов. Так совсем недавно я выяснил, что я — гомосексуалист. Да-да, дорогая моя Джулия, не удивляйся! Об этом писали даже не в одном, а сразу в трех журналах. Я даже помню дословно несколько фраз: «Как стало известно из конфиденциальных источников, знаменитый английский драматург Макс Диллон не избежал участи большинства представителей своей профессии. Четыре месяца назад он решительно порвал со своими подружками и переметнулся в лагерь геев. И сейчас он отдыхает на средиземноморском курорте со своим дружком, американским миллионером Джорджем К.». Как тебе такое заявление, а?
— О господи, Макс! — вымолвила пораженная Джулия. — Неужели это правда?
— Могу показать журнал, если не веришь.
— Но ведь это... это же чудовищно! По крайней мере, ты собираешься обратиться в суд?
— Зачем? — Макс философски пожал плечами. — Если заходиться в истерике из-за каждой скабрёзной заметки, никаких нервов не хватит. И потом, насколько я знаю, «миллионер Джордж К.» уже начал судебный процесс против этих журналов.
— А кто такой этот Джордж? Ты его знаешь?
— Разумеется. Он мой знакомый. Правда, он вовсе не миллионер, просто обеспеченный человек. И не гей, а самый обычный мужчина. Четыре месяца назад он развелся. А я как раз в это время порвал со своей последней подружкой. Представители желтой прессы сопоставили факты и сделали соответствующие выводы. Мол, такое не может быть случайным совпадением, здесь что-то явно не чисто.
— Ну и дела! — Джулия покачала головой и, бросив на Макса встревоженный взгляд, спросила: — Но ведь это же неправда, да, Макс? Ты ведь не голубой?
— Как? Ты не веришь тому, что пишут в журналах? — иронично переспросил Макс. И, рассмеявшись, сказал: — Успокойся, глупышка, конечно же я не голубой. И уж во всяком случае в настоящий момент нахожусь не на средиземноморском курорте, а здесь, в английской глубинке. Надеюсь, этот-то очевидный факт не вызывает у тебя сомнений?
— Не вызывает, — растерянно промямлила Джулия.
Макс пристально посмотрел ей в глаза и спросил чуть сердито:
— Тогда почему ты так охотно веришь подобной чепухе? Ведь это же полнейший абсурд: делать какие-либо выводы о людях, с которыми ты не знаком лично. И потом, разве можно стричь всех под одну гребенку? Представители богемы так же сильно отличаются один от другого, как и врачи, учителя, юристы, торговцы. Уж поверь мне, Джулия, среди них не больше аморальных личностей, чем среди всех остальных людей.
— Да, пожалуй, ты прав, — неохотно признала она. — Однако это ничего не меняет в наших отношениях. Кстати, не кажется ли тебе, Макс Диллон, что мы слишком отклонились от темы нашего разговора? Вернее, это ты увел разговор в сторону. И так ловко, что я даже не поняла, как это произошло.
Из груди Макса вырвался тяжелый вздох.
— Ради бога, Джулия, перестань обвинять меня во всех смертных грехах! У меня создается впечатление, что ты сознательно ищешь повода для скандала. В чем дело, дорогая? Может, я просто разонравился тебе и ты не хочешь больше со мной встречаться? Тогда скажи об этом прямо, а не ищи надуманных предлогов для разрыва отношений.
— Надуманных предлогов?! — возмущенно вскинулась Джулия. — Да какие же они надуманные! Я звоню тебе и говорю, что хотела бы встретиться. А ты отказываешься под предлогом того, что к тебе неожиданно приехал продюсер. А на другой день выясняется, что к тебе приезжал вовсе не продюсер, а какая-то женщина, причем она провела в твоем доме ночь. И ты еще имеешь нахальство упрекать меня в необоснованных придирках! Набрасываешься на меня с упреками, вместо того чтобы оправдываться самому!
— Да ведь я и пытался оправдаться, когда мы говорили по телефону, только ты не дала мне этого сделать! — в сердцах воскликнул Макс, теряя терпение. — И сейчас, когда я приехал, чтобы объясниться, ты снова набросилась на меня, будто разъяренная фурия. Скажи еще, что это не так!
Джулия на мгновение замялась.
— Да, Макс, это так. Но посуди сам, как я могу сохранять спокойствие в такой ситуации? Я же так верила тебе, так верила! А ты меня обманул. — Она с горьким упреком досмотрела ему в глаза.
— Да, — Макс вздохнул, — я тебя обманул. Но только в незначительной мелочи. Умоляю тебя, позволь мне сказать! — Он предостерегающе вскинул руку, заметив, что Джулия собирается броситься в новую атаку. — Ей-богу, Джулия, ты же не даешь мне и рта раскрыть! Так нельзя. Нужно решать проблемы цивилизованным путем, а не посредством криков и воплей. Что ты набрасываешься на меня, будто какая-то невменяемая истеричка? Видела бы ты себя со стороны, сама бы ужаснулась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
