Поскольку это был последний вечер пребывания Оливии дома, Джордж настоял, что поведет их обедать. Маргарет возражала. Однако дочь уговорила ее, сказав, что обед втроем доставит ей удовольствие.
Дом окружали большие лужайки, на которых с геометрической точностью располагались цветочные клумбы. Маргарет раздражала подобная симметрия. Зато старые фруктовые деревья, окаймлявшие и защищавшие лужайки от посторонних взглядов, ей понравились.
Пока Джордж и Оливия рассуждали о том, стоит ли чистить и углублять покрытый ряской пруд и разводить в нем зеркальных карпов, Маргарет направилась к маленькой беседке на дальнем краю газона. Белое ажурное сооружение окружали разросшиеся кусты жасмина, который уже отцветал, но опавшие лепестки еще источали сладкий аромат.
— Маргарет, у тебя все в порядке?
Погруженная в свои мысли, она не слышала, как приблизился Джордж, и резко обернулась. Ее лицо было печально и бледно, а глаза невольно выдавали испытываемое напряжение.
— Разумеется, нет, — раздраженно ответила она. — Все это притворство невыносимо! И мы ни на шаг не приблизились к тому, чтобы сказать Оливии правду. Где она, кстати?
— Ей показалось, что она увидела в пруду рыбку. Она все еще ищет ее. А чего бы ты хотела? Сообщить Олли, что мы легли в постель, так сказать, по старой памяти? — с горькой иронией спросил Джордж. — Неужели ты хочешь привести ей наглядный пример возможных супружеских отношений?
— Каких супружеских отношений? У нас нет вообще никаких отношений!
— А когда-то были, — задумчиво произнес Джордж. — Я думал о тебе, когда покупал этот дом. Он был так похож на тот, о котором ты мечтала.
Невольная жестокость этого небрежного упоминания о прошлом заставила Маргарет побледнеть. Она быстро отвернулась, при этом волосы шелковисто скользнули по его лицу. Перед глазами все расплывалось от слез, которые она пыталась прогнать, отчаянно моргая.
— Маргарет… в чем дело?
Джордж стоял слишком близко. Он чуть склонился, опершись рукой о беседку так, что Маргарет оказалась между ним и стеной.
— Послушай, я знаю, как тяжело все это для тебя… для нас обоих… Но ради Оливии потерпи. Завтра она возвращается в университет. Я понимаю, что ты испытываешь, но, если бы…
— Если бы — что? — неровным голосом спросила Маргарет, прерывая его. — Если бы я буквально не уговорила тебя лечь со мной в постель, ничего бы не случилось. Думаешь, я не знаю этого.
— Я совсем не то хотел сказать. — Его спокойные слова усмирили вспышку ее гнева. — А что касается твоих уговоров… Посмотри на меня, Маргарет.
Она метнула на него быстрый взгляд, и сердце ее забилось с небывалой быстротой.
— Насколько я помню, никто меня особенно не уговаривал…
Джордж стоял слишком близко! У Маргарет голова кружилась от этой близости. Ей нестерпимо было сознавать, что даже сейчас она не в состоянии противиться желанию сократить и это ничтожное расстояние. Она чувствовала, что что-то помимо ее воли заставляет повернуться к нему лицом…
Должно быть, Маргарет действительно придвинулась к Джорджу еще ближе, потому что вдруг с ужасом поняла, что он уже одной рукой обнимает ее за плечи, а другой гладит по шеке.
— Маргарет…
Он прошептал ее имя, и тепло его дыхания легко коснулось ее губ, которые немедленно стали мягкими и слегка приоткрылись. Горло сжалось от нетерпения и желания.
Когда его рот коснулся ее, Маргарет закрыла глаза, всем телом приникнув к Джорджу и обвив его руками.
Он целовал ее медленно, прочувствованно, смакуя вкус губ, лаская их так, будто единственным его предназначением в жизни было радовать Маргарет, доставлять ей удовольствие.
Она попыталась напомнить себе, что за удовольствием последует неминуемая расплата — страдание, чувство потери. Но ее слишком переполняли эмоции, чтобы прислушаться к голосу разума:
Не отрываясь от его губ, Маргарет издала легкий стон одобрения и нетерпения. И Джордж немедленно ответил: его руки сжали ее еще крепче, тело напряглось от возбуждения, язык проник в теплую глубину ее рта. Маргарет, сгорающая от желания, лианой оплела его, ее груди жаждали прикосновения его рук….
— Эй, ну-ка прекратите это, вы двое!
Маргарет не знала, кто из них был больше потрясен раздавшимся неподалеку смехом Оливии. Однако когда она попыталась отпрянуть от Джорджа, он не пустил ее, пробормотав на ухо:
— Нет, только не сейчас. Я не могу.
Она задрожала. Но настойчивость его тона заставила ее взглянуть на Джорджа.
Его зрачки расширились, отчего глаза казались почти черными, на скулах обозначился легкий румянец. Маргарет чувствовала, как напряжены все его мускулы.
— Просто постой так минутку, пока…
Маргарет нахмурилась, смущенная смесью раздражения и иронии, прозвучавших в его голосе. И он тут же без обиняков пояснил:
— Я все еще возбужден, Маргарет. И хотя Оливия знает, что мы любовники, я все же достаточно старомоден, чтобы чувствовать себя неудобно перед ней в таком состоянии…
Джордж запнулся, заметив, как покраснела Маргарет. Затем, чуть заметно улыбнувшись, прикоснулся к ее горящему лицу прохладными пальцами.
— Так ты до сих пор способна на это. Удивительно. Помнишь тот первый раз, когда мы занимались любовью? Как ты не хотела на меня смотреть, как смутилась, когда…
— Нет, я действительно думаю, что чем скорее вы поженитесь, тем лучше, — с наигранной суровостью сказала Оливия, подходя к ним. — Ты был прав, папа. Это оказался всего лишь лист…
Джордж все еще стоял вплотную к Маргарет, обхватив рукой ее плечи и словно заслоняясь своим телом. После его слов она боялась даже шевельнуться. Ее смущение было бы даже большим, чем его собственное, если бы обнаружилось, что он и впрямь так возбужден, как утверждал.
Странное чувство испытывала сейчас Маргарет — этакую сладко-горькую смесь гордости за то, что она способна оказывать на него такое воздействие, и одновременно ощущение утраты.
Не будь смешной! — язвительно одернула себя Маргарет. Это всего лишь физическая реакция на сексуальную стимуляцию. Любая женщина может этого добиться. В этом нет ничего личного… совсем ничего.
Прошло несколько минут, прежде чем Джордж отпустил Маргарет. И даже потом, когда они втроем шли к дому, он не убирал руку с ее плеча. Этот жест, несомненно, был рассчитан на Оливию. Но, поскольку они уже договорились, что, чем скорее посвятят дочь в истинное положение вещей, тем лучше, то казалось нелогичным с его стороны продолжать поддерживать видимость близости между ними.
* * *
Этот день утомил Маргарет. Когда Джордж вез их обратно в Эверсли, она уверяла себя, что виной всему свежий воздух. Хотя в глубине души понимала: это эмоциональное напряжение так опустошило ее. Единственным желанием было добраться до постели и спать до тех пор, пока все не закончится и ее жизнь не вернется в привычное русло. Пока из нее не исчезнет Джордж.
