— Я буду аккуратен, — хриплый голос выдаёт меня с головой. Теперь сглатываю я. А Дэниэлла подаётся ко мне, чтобы приблизившись к самому уху прошептать:
— Я тоже хочу, поцеловать тебя, Рион… Безумно хочу… — театрально вздыхает, изображая на лице обреченность и отодвигается от меня. — Но меня ждут раны и ужин…
Несколько раз моргаю, переваривая её слова, а потом начинаю от души смеяться. Она меня переиграла! Дэниэлла всматривается в моё лицо, словно пытается запомнить меня таким… и я теряюсь от этого взгляда:
— Что?
— Мне нравится смотреть, как ты смеёшься, Рион. — Она лучисто улыбается, а я замираю, прекращая смеяться. Делаю вид, что сосредоточен на обработке ран. Промакиваю их средством и дую, чтобы уменьшить жжение.
В голове крутятся и крутятся её слова, её улыбка, то, как она открывается мне сама. Отдаёт всё тепло, не требуя ничего взамен. Это слишком сильно для меня. Она тонкими слоями обнажает мою суть. Заставляет чувствовать биение жизни. С легкостью ломает стены, которые я возводил годами. Меня пугает эта легкость. Страх открыться настолько, чтобы стать уязвимым опутывает меня ледяными тисками. Мои стены помогали мне сохранить рассудок и здравость, в мире, где меня не принимают. Я не готов лишиться их! Если Дэниэлла решит оставить меня… без этих стен, я просто сломаюсь. Но и закрываться от неё… не могу. Это выше меня. Выше желания сохранить рассудок. Выше страха.
Опускаюсь на колени перед кроватью, чтобы было удобнее дуть на ссадины. Дэниэлла смущенно ёрзает, натягивая халат, оставляет, лишь небольшой участок кожи, который я еще не обработал.
Закрывается? Вот значит как?
В группе VK выложен плейлист к этой истории. Но для этой главы — композиция Diminuendo — Lawless, Britt Warner И благодарю сердечно за поддержку! Приятно до слез))
Глава 33
Дэниэлла.
Рион поднимает на меня строгий скептичный взгляд, вздернув одну бровь. Не выдерживаю и отвожу глаза. Он заводит руку под мою коленку, начиная нежно поглаживать её, пока другой рукой наносит жгучее лекарство на ранки. Затем наклоняет голову, но вместо того, чтобы подуть — целует кожу, рядом с ссадинами. От неожиданности я вздрагиваю, за что получаю ещё один строгий взгляд, в то время, как его рука плавно перемещается выше по моему бедру, ласкает его, постепенно отводя полу халата, всё больше обнажая бедро. От его пальцев по телу расходятся волны мурашек, а низ живота снова тяжелеет. Я стискиваю покрывало до побелевших костяшек пальцев, но тяжелое дыхание выдаёт меня. Его губы следуют за рукой, подбираясь к самому основанию бедра, к самой грани. И когда я уже готова сдаться, Рион аккуратно закрывает полы халата и поднимает голову. В его глазах лукавые смешинки, а на губах едва сдерживаемая улыбка.
— Ты снова играешь со мной! — я подскакиваю с кровати, возмущенно фыркаю, плотнее закутываясь в спасительную толстую ткань халата, и сжимаю руки в кулаки.
— Тшшш… — Рион подходит ко мне и крепко обнимает, притягивая к своей груди. — Я уже говорил: не закрывайся от меня Дэниэлла.
Из гостиной слышится стук в дверь и Рион отпускает меня, чтобы открыть служанке. Он забирает у нее тележку с ужином, не позволяя пройти внутрь. Я помогаю составить блюда на столик у окна. Молодой маг отодвигает стул, помогает мне сесть, затем садится сам.
Наслаждаюсь роскошным легким ужином и огнями столицы континента, то и дело перехватывая взгляды Риона, и уже почти не сдерживаю улыбку. Но, когда ужин подходит к концу начинаю нервничать:
— Ты… не уйдешь сегодня? — мой голос, чуть громче шепота, но Рион замирает, лишь вскидывает пристальный взгляд:
— А ты хочешь, чтобы я остался?
— Да.
***
Эдеррион.
Такое короткое слово… оно делит мою жизнь на до и после. На жизнь, где меня избегают, и жизнь, о которой я не имею представления:
— Я никогда не оставался с девушкой на ночь, Дэниэлла.
— Почему? Ты… я не…
— Потому что у меня никогда не было девушки. Ни девушек, ни возлюбленных, ни поцелуев в губы, ни ночей в объятиях друг друга. Я верховный мессир Хаоса, Дэниэлла. Никто не хочет рисковать своим разумом, оставаясь рядом со мной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты бы никогда не…
— Сегодня. Сегодня я мог убить тех людей! Я желал убить их.
— Но ты остановился!
— Ты остановила меня… но голод внутри требовал выпить их разум до конца.
Дэниэлла смотрит на меня своими изумительными темно-голубыми глазами, протягивает руку, перехватывая мою ладонь. Какое-то время она молчит, просто смотрит на меня, держит мою руку легонько поглаживая её кончиками тонких пальцев.
— Ты боишься самого себя… это ты не подпускаешь к себе никого слишком близко. Ты сам. Я права?
Ничего не отвечаю, лишь вынимаю руку из её ладошек, чтобы подхватить её. Переношу Дэниэллу в спальню и укладываю на постель. Опускаюсь рядом с ней, обнимаю крепче и притягиваю к своему телу, чтобы закрыв глаза уткнуться в медовые волосы и просто ощущать её рядом. В своих объятиях.
Глава 34. Смятение
Дэниэлла. Столица континента.
Утро меня встречает ощущением пустоты и накрапывающим за окном дождём. На подушке нахожу записку, в которой красивым ровным почерком выведено: "Доброе утро, Дэниэлла. Не покидай комнаты без меня. Постараюсь вернуться как можно скорее. Тебе принесут завтрак. Если пожелаешь чего-то особенного, спроси истэра Тóуля — он организует для тебя всё, что необходимо. В гостиной ты найдёшь свертки и коробки. Открой их, это для тебя. Дэниэлла, прошу, дождись моего возвращения!"
Я прижимаю записку к губам, словно так смогу почувствовать его, словно смогу вернуться во вчерашний вечер, когда он просто держал меня в объятиях, а я таяла и парила от ощущения его крепких рук на моей талии, от того, как нежно он прижимал меня к себе.
Он вернётся. Он сказал, что вернётся… Рион не говорит, куда он уходит. Не рассказывает о себе. Он закрывается. Это вселяет в меня сомнения и страх, который липкими холодными щупальцами сжимает сердце. Но для меня уже слишком поздно. Я уже иду по лезвию и не могу остановить себя, не оставив в душе шрамов.
Вчера я сходила с ума позволяя ему касаться себя там, где меня не касался ни один мужчина. Я теряла контроль. Мой разум словно одурманен им и всё, о чем я могу думать — это желание видеть его снова и снова. Касаться его. Принадлежать ему. Так глупо! И потом может быть очень больно… Знаю. Но каждое мгновение с ним моя душа парит. Словно это и есть то, ради чего стоило прийти в этот мир.
Если мне уготовано остаться одной… я буду лелеять каждое воспоминание о нем, как самую большую драгоценность. Но если Рион не играет…
Стук в дверь раздаётся так неожиданно, что я подпрыгиваю и судорожно скатываюсь с постели, сильнее запахивая халат. Это он? Вернулся? Но за распахнутой дверью лишь приветливо улыбающаяся служанка, которая желает благого утра и закатывает тележку внутрь. Она расставляет блюда, накрытые хрустальными крышками на столике у окна и обращается ко мне:
— Могу я ещё что-то сделать для вас, айтесс?
— Нет, благодарю вас. Ничего не нужно, — служанка коротко кланяется и посылая мне ещё одну улыбку, покидает комнаты.
Принесенный завтрак манит своим видом и запахами. Но любопытство побеждает и я перемещаюсь к свиткам и коробочкам, аккуратно разложенным на угловом диванчике. Я заинтригована. Поднимаю первый свиток и аккуратно развязываю прозрачную молочно-белую ленту, а затем раскрываю такого же цвета холстину. В моих руках рассыпается ворох прохладных полупрозрачных шелков. О, Светлые Небеса! Платье, которое я бережно раскладываю на кресле рядом с диванчиком, выглядит невероятно. Раньше, мне не приходилось касаться таких утонченных вещей. Оно выглядит воздушным, словно соткано из утреннего тумана. Светлое, украшенное изысканной вышивкой. Я в растерянности перебираю пальцами складки юбки. Не представляю, куда можно такое надеть? К тому же оно должно стоить немало монет.
