Размотав тряпку на его верхнем конце, я, придерживая его одной рукой, плотно в два ряда обмотал кожаным ремешком рукоять меча.
Получилось вполне прилично, рука не соскальзывала, даже если была мокрой и скользкой от пота. Она как будто прилипала к клинку.
«Удобно и смертоносно», — взмахнув приобретшим совершенно другой вид Клыком, я убрал его в ножны.
Ударный труд разбудил во мне аппетит, но я, не желая прерываться, разрезал один из ломтей мяса на кусочки и, закидывая их по одному в рот, продолжил свое занятие.
Далее мне необходимо было нарезать кожаные жгутики в палец толщиной и длинной где-то сантиметров по пятнадцать.
Получив нужное количество кожаных веревочек, я вытянул просохшие и отмытые костяные пластины. Сняв куртку, я разметил расположение пластин на ее внешней поверхности. Располагать их я старался так, чтобы место крепления костяной пластинки и куртки всегда оказывалось заведено под расположенную рядом пластинку. Такай вариант расположения мне пришёл уже при непосредственном креплении пластин и оказался более затратным, пластин едва хватало на саму куртку, от задумки сделать еще и защитную юбку пришлось отказаться. Оставил я только костяную пластину для обеспечения безопасности паховой области, а то не хочется что-то получить чем-нибудь в причинное место. Да и крепилась она здесь достаточно удобно. При этом, совершенно не стесняя или не мешая движениям.
Уже навязав все пластины к материалу куртки, я понял, что вес для нее получился достаточно большой, и она его может просто не выдержать и разойтись по швам. А поэтому сделал еще и внутренний каркас, из дополнительных ремешков связав между собой пластины в некое подобие жилета закрепленного на кожаной сбруе.
Как не удивительно получившаяся конструкция оказалась достаточно крепкой. Хоть и не слишком удобной в носке. Под нее следовало обязательно надевать футболку, а желательно и еще что-нибудь, правда, у меня больше ничего не было. Но уже сейчас, получился достаточно приличный, легкий и удобный доспех, не стесняющий движений.
Надев его и попрыгав, я понял, что путешествовать, не снимая его, я смогу достаточно долго, что меня волне устраивало. А вот как он покажет себя в боевых условиях, проверять не сильно хотелось, но я думаю, мы это рано или поздно узнаем.
Последним из обязательного списка осталось создать рюкзак.
Здесь я поступил достаточно просто, разрезав остатки кожи несколько выше раздвоённого хвоста змеи.
В итоге у меня получилось две большие сумки, к которым требовалось приделать только ручки. Я по примеру армейского рюкзака вырезал одну достаточно широкую полосу и, проделав небольшие отверстия в кончике хвоста, связал ее концы.
Получился вполне вместительный рюкзак, состоящий из двух отделений, чья горловина завязывалась общим шнуром.
Осмотревшись. Я понял, что остатка шкуры ну никак не хватит на создание штанин. А вот на лямочку для пращи, про которую я забыл, материала вполне хватало.
Закончив с последним своим оружием и собрав все остатки не использованного материала в одно из отделений сумок, я решил облачиться в свой небольшой доспех полностью.
И тут мой взгляд наткнулся на заготовленный в качестве шлема череп змеи, оставленный недалеко от места просушки пластин для изготовления доспеха. О нем я как-то за суматохой забыл. И поэтому только сейчас подумал о том, что и его нужно тоже приспособить к постоянной эксплуатации. А потому, подойдя к нему, взял его в руки и стал разглядывать.
«Как же организовать крепления для его удержания на моей голове?»
Однако никаких идей не приходило, кроме как проделать два отверстия в районе челюстей. Но именно нарушать его целостность мне почему-то и не хотелось. Очень уж странно и органично выглядело то переплетение энергетических линий, что я фиксировал, смотря на него. И главное, интерфейс не смог идентифицировать его свойства, когда я попытался это сделать.
Это был первый раз, когда компьютер (или что там расположилось у меня в голове) дал сбой. Единственное, что я мог сказать, основываясь на подсказках своей интуиции, что этот шлем не будет представлять для меня опасности и окажется он несколько необычным, но что это за странные свойства я так понять и не смог.
А поэтому я пока отложил решение этого вопроса на будущее и убрал его в одно из отделений своего нового рюкзака.
После этого пройдясь по площадке перед ручьем, я вспомнил о промытом скелете змеи и, свернув его, поместил в тоже отделение сумки.
В другую часть я положил недоеденные куски мяса. После этого накинув свой рюкзак на плечи, я попрыгал, представляя его вес и удобство при ходьбе.
Тут я вспомнил об еще одном артефакте, найденном недавно — зеленоватое перо неизвестной птицы, облегчающее вес. Найдя его в одном из карманов куртки, я поместил его в сумку.
И так небольшой вес моего рюкзака стал практически незаметен.
Повторно накинув его на плечи, я удобнее разместил рюкзак за спиной и уже, потом, поверх одел свой зеленый плащ.
«Ну, вот к походу и приключениям готов», — пришло понимание того, что первый этап моего пребывания в этом мире завершён, и если я не сдвинусь вперед сам, то мне с этим живенько так помогут.
А поэтому, надев на себя все свое движимое имущество, я постарался представить, как выгляжу со стороны.
И вот что мне пришло в голову.
На темной коре дерева, посреди сумрачного леса стоит молодой человек, примерно ста восьмидесяти сантиметров роста, одетый в куртку отливающую белизной костяного панциря, с темной рукоятью меча торчащего из-за плеча, на поясе которого висит достаточно большой нож и кругами намотанной вокруг пояса верёвкой. Все это укрывает большой плащ темно-зеленого цвета.
«Первобытный дикарь», — единственно определение, которое я смог озвучить, взглянув на себя со стороны.
Ну что ж, спать я еще не хочу. Перекусить я успел. Напьюсь воды и пойду, поищу камни нужного мне цвета, для придания предметам тех свойств, которые мне необходимы. Может, повезет и встречу еще что-то полезное. Ну а завтра постараюсь найти место гибели бывшего владельца плаща и пояса, посмотрю, что же произошло и можно ли чем-то там поживиться.
На этой жизнеутверждающей ноте я развернулся и пошёл в противоположную сторону от ствола дерева, туда, где я в прошлый раз видел россыпи энергетический вкраплений.
А вслед уходящему человеку следило две пары глаз, Ленивца и Рыкуна.
* * *
«Рыкун хороший учитель. Детеныш быстро растет», — смотря на мелькнувшую среди листьев тень, подумал небольшой лесной хищник.
«Даже я так незаметно не двигаюсь. И охотник он хороший, весь в меня», — гордый своим воспитанником Рыкун посмотрел на сверкнувшие среди листвы справа от него глаза Клатра.
«И этот уже здесь», — подумал он и недовольно что-то проверещав, скрылся за стволом дерева.
* * *
Мысли второго существа (уж точно не животного) были более напряжены.
Он пытался понять, подходит ли встреченный разумный под ту миссию, что возложил на Ленивца прежний хозяин.
Хотя странным было уже то, что тут вообще Ленивцу удалось кого-то встретить. Он не верил, что сможет здесь выжить сам и уж тем белее выполнить поручение хозяина.
Но тут он наткнулся на этого разумного, который, казалось бы, совершенно не опасается окружающего леса, как бы стараясь вписаться и вжиться в него. И у него это прекрасно получается. За их недолгое знакомство Ленивец сам был свидетелем того, что этот разумный не так беззащитен, как показался ему в первый момент их встречи.
Но он никак не мог разобраться в своем отношении к встреченному. Разумный не знал абсолютно ничего о нем, и поэтому Ленивцу было достаточно просто действовать, так как встреченный совершенно его не опасался, хотя многие другие пока встреченные им поступали совсем наоборот.
Правда этот странный разумный вообще мало чего боялся, например, поселился в одной общей пещере с Рыкуном или ходил спокойно по территории ползучего млага, которого потом, правда сам и убил. И еще много непонятного замечал Ленивец, то, как этот разумный находил и точно определял места и потоки силы или заряженные магией предметы.
Как он это делал, Ленивец не знал. Но это говорило о том, что в нем есть дар и талант, только какой, оставалось под вопросом. И это не могло не обнадеживать.
Но главному условию пока этот разумный не соответствовал.
Ленивец не один раз пытался подтолкнуть и раскрыть это направление в развитии разумного, но у него ничего е получалось. И это было странно, мыслеречью разумный владел, иначе они не могли бы общаться.
И вот однажды, когда Ленивец случайно от отчаяния раскрылся гораздо больше, чем хотел показать, произошло, то чего он ждал. Но и тут этот разумный повел себя по-своему.
