По-видимому, она была права. Из уважения к Дмитрию я допила остальное, хотя меня не покидало чувство, что, будь он здесь, он бы осуждающе покачал головой. Я думала, что после своего рассказа не останусь в центре внимания, но нет. Меня продолжали расспрашивать. Они хотели знать больше о Дмитрии, о его жизни в последнее время. Они также хотели знать о наших с Дмитрием отношениях. Похоже, они поняли, что мы с ним были влюблены друг в друга, и одобряли это. Расспрашивали о том, как мы познакомились, как долго были вместе…
И все время подливали в мою чашку. Полная решимости не выглядеть снова круглой идиоткой, я продолжала пить, пока в результате не смогла глотать водку, не кашляя и не брызгаясь. Чем больше я пила, тем громче и воодушевленнее говорила. Конечности начало покалывать, и в глубине души я понимала, что надо остановиться.
В конце концов, люди начали расходиться. Точно не скажу, но, по-моему, это была середина ночи. Может, позже. Я тоже встала, с удивлением обнаружив, что это гораздо труднее, чем я ожидала. Мир вокруг вращался, в животе было ой как нехорошо. Кто-то подхватил меня и помог устоять на ногах.
— Тихо, тихо, — сказала Сидни. — Не спеши.
Медленно, осторожно она повела меня к дому.
— Господи! — Простонала я. — Что это было — ракетное топливо?
— Никто не заставлял тебя продолжать пить водку.
— Эй, обойдемся без проповедей. Я должна была проявить вежливость.
— Конечно, — сказала она.
Мы вошли в дом и с большим трудом, очень медленно поднимались по лестнице в комнату, предоставленную мне Аленой. Каждый шаг давался с ужасными мучениями.
— Они все поняли обо мне и Дмитрии, — сказала я, с трудом ворочая языком. — Но я не говорила им, что мы были вместе.
— Этого и не требовалось. Все было написано на твоем лице.
— Они вели себя так, словно я вдова или кто-то в этом роде.
— Ты такой и являешься в их глазах. — Мы добрались до комнаты, и Сидни помогла мне опуститься на постель. — Здесь немногие женаты по-настоящему. Если ты с кем-то достаточно долго, считается, что это то же самое.
Я вздохнула, глядя в пространство.
— Я так скучаю по нему.
— Мне очень жаль, — сказала она.
— Станет когда-нибудь легче?
Казалось, этот вопрос застал ее врасплох.
— Не… Не знаю.
— Ты когда-нибудь была влюблена?
Она покачала головой.
— Нет.
Я не знала, считать это удачей для нее или нет. Я даже не была уверена, стоили ли все яркие дни, проведенные с Дмитрием, той боли, которую я испытывала сейчас. Спустя мгновение, правда, я поняла.
— Конечно, они того стоили.
— Что? — Спросила Сидни.
До меня дошло, что я размышляю вслух.
— Ничего. Просто говорю сама с собой. Я должна немного поспать.
— Тебе еще что-нибудь нужно? Тебя не вырвет?
Я ощупала живот, что вызвало неприятные ощущения и легкую тошноту.
— Нет. Но все равно спасибо.
— Хорошо.
И в типичной для нее бесцеремонной манере она ушла, выключив свет и закрыв дверь.
Я думала, что отключусь мгновенно. Честно говоря, я хотела этого. Сегодня ночью я распахнула сердце настежь в том, что касалось Дмитрия. Это было мучительно, и хотелось, чтобы боль ушла, хотелось тьмы и забвения. Вместо этого, может, потому, что во мне присутствует определенная толика мазохизма, сердце решило довести дело до конца и раскрыться полностью.
Я отправилась к Лиссе.
ДЕСЯТЬ
За ланчем с Эйвери все прошло так замечательно, что тем же вечером они снова собрались вместе, чтобы хорошенько оттянуться. Лисса думала об этом на следующее утро, сидя на первом уроке английского. Ночью они вообще не ложились спать, наплевав на комендантский час. Это воспоминание заставило Лиссу улыбнуться, хотя она только что подавила зевок. Я знала — полученным удовольствием Лисса обязана Эйвери, и на каком-то совсем мелочном уровне это беспокоило меня. Тем не менее… Тот факт, что Лисса подружилась с Эйвери, ослаблял чувство вины, которое я испытывала с тех пор, как покинула Лиссу.
Она снова зевнула. Трудно сосредоточиться на «Алой букве», страдая от похмелья, пусть и не очень сильного. У Эйвери, похоже, был неисчерпаемый запас спиртного. Адриан сразу же набросился на него, но Лисса поначалу сомневалась, стоит ли. Вечеринки остались для нее в далеком прошлом, но в конце концов она не устояла и выпила больше вина, чем следовало. Очень похоже на мою ситуацию с водкой, в чем была своеобразная ирония. Мы обе предались излишествам, хотя нас и разделяли бесконечные мили.
Внезапно воздух прорезал пронзительный вой. Все в классе вскинули головы. В углу комнаты вспыхнул сигнал пожарной тревоги. Естественно, некоторых учеников это развеселило, в то время как другие притворялись испуганными. Остальные выглядели удивленными и просто ждали, что будет дальше.
Для инструктора Лиссы это тоже, видимо, стало неожиданностью. Это явно была не плановая тревога. Обычно о таком учителям сообщали заранее, а на лице миссис Мэллоу возникло обычное усталое выражение учителя, пытающегося вычислить, сколько времени от урока отнимут пожарные учения.
— Ну-ка, дружно! — Раздраженно сказала миссис Мэллоу, хватая классный журнал. — Вы знаете, куда идти.
Пожарные учения были стандартной процедурой. Лисса, выходя вслед за остальными, нагнала Кристиана.
— Это ты устроил? — Поддразнила она его.
— Не-а. А жаль. Этот урок просто убивает меня.
— Тебя? Это у меня голова раскалывается.
Он понимающе усмехнулся.
— Пусть это послужит тебе уроком, маленькая мисс Пьянчужка.
Она состроила гримасу и легонько ткнула его. Они вышли в замкнутый четырехугольный двор, и класс занял отведенное для него место. Вместе с остальными ученики пытались выстроиться более-менее ровными рядами. Появилась миссис Мэллоу и проверила всех по журналу, с удовлетворением отметив, что никто не отстал.
— Не думаю, что это плановая тревога, — заметила Лисса.
— И я тоже, — ответил Кристиан. — Это означает, что даже если пожара нет, времени уйдет немало.
— И какой смысл слоняться в ожидании неизвестно чего?
Кристиан и Лисса в удивлении обернулись и увидели Эйвери, одетую в нарядное фиолетовое платье и туфли на высоких каблуках.
— Что ты здесь делаешь? — Спросила Лисса. — Предполагается, что ты должна находиться в своей комнате.
— А, плевать! Там так скучно. Я просто должна была выйти, чтобы освободить вас.
— Что, что? — Удивленно спросил Кристиан.
— Говорю же, мне скучно. А теперь пошли, пока здесь все еще царит хаос.
Кристиан и Лисса обменялись взглядами.
