Опускаю голову, возвращаясь к его рукам.
Возможно, он и не виноват, что женщин тянет к нему, как магнитом. Но факт остаётся фактом: их тянет! И я не хочу даже думать о том, что происходит на его съемках в моё отсутствие...
То есть - всегда.
- Ты целовалась с этим пижоном, - звучат негромкие, но очень хлёсткие слова.
- Я с ним не целовалась. Это он меня поцеловал, воспользовавшись тем, что я была зажата в углу, - отзываюсь тихо.
- И часто ты оказываешься зажата в углу? - спрашивает молодой человек.
Вспоминаю, как оказалась схвачена здесь же, в этой самой гостиной, и прикрываю рот, ничего не отвечая.
- Если он тронет тебя ещё раз, то останется без рук, - слишком спокойно предупреждает Данияр.
- Он любит меня со студенческой скамьи, - мягко пытаюсь объяснить.
- Это даёт ему право зажимать тебя и целовать против воли? - звучит вопрос.
Слишком резонный вопрос.
Выходит, где-то внутри себя я оправдываю выпады Кости. Возможно, я даже ощущаю угрызения совести, что не могу ответить ему взаимностью.
- Всё очень сложно, Дани, - совсем тихо отзываюсь.
- Не называй меня так, когда пытаешься оправдаться за влечение к другому мужчине, - произносит ровный голос.
И я вскидываю подбородок, обеспокоенно заглядывая в его глаза.
- Я не испытываю к нему влечения, - произношу уверенно.
- Если бы не испытывала, у него бы уже был подбит глаз. Или десны кровоточили от хорошего удара по зубам. Но он цел-здоров, и рад похвастаться, что целовал тебя, - спокойно встречая мой взгляд, произносит Данияр.
- Мне нужен ты, - сообщаю четким голосом.
- Пока - нужен, - кивает молодой человек, а затем опускает взгляд на свою руку, словно этого странного разговора только что вовсе не было.
- Не «пока». Нужен. На постоянной основе. Ты способен уловить смысл? - напряженно спрашиваю, даже не планируя возвращаться к его травмам.
- Ты закончила? - приподнимая конечность, уточняет Данияр.
- Зачем ты заставляешь меня чувствовать это? - спрашиваю совсем тихо.
Потому что сила в голосе куда-то испарилась.
- Что - это? - уточняет молодой человек, самостоятельно наклеивая себе пластырь.
- Что я - хреновая хозяйка, взявшая псину из приюта на пару деньков, чтобы разогнать своё одиночество, но уже планирующая вернуть её обратно, потому что с ней оказалось слишком много хлопот? - произношу ровно, хотя внутри всё завязывается в узлы из обиды, тоски и какого-то глухого отчаяния.
- Ты считаешь меня бедной псиной? - вновь встречаясь со мной глазами, спрашивает Данияр.
- Нет, я не это имела в виду… - качаю головой, опуская взгляд.
- Может, ты решила заочно попрощаться со мной, приводя в пример подобное сравнение? - продолжает спокойный расспрос молодой человек, не отрывая от меня своих глаз.
- Это ты первый сказал слово «пока». Я никаких рамок не выставляла. Я не планирую прощаться с тобой, - совсем растеряв самообладание, произношу взволнованно и напряженно одновременно.
- Боишься, что тебе будет больно, когда я буду скулить от одиночества, скучая по тебе? - ровный голос Данияра пробивает мою защиту.
К горлу подкатывает ком…
Что он со мной делает? Зачем он это со мной делает?..
- Мира, - стук Константина в мою дверь возвращает в реальность, отрывая от гипнотизирующего взгляда.
- Входи, - поднимаясь на ноги и отходя от Данияра, произношу.
- Мы можем… переговорить наедине? - взглянув на молодого человека, уточняет у меня Костя.
- Можете. Я буду спать внизу, - подхватывая с дивана свой телефон, отвечает Данияр.
- Ты будешь спать в моей спальне, - произношу едва не сквозь зубы, разворачиваясь к нему.
- А можно не при мне обсуждать, где именно он будет спать? - плотно стиснув челюсть, уточняет Костя.
Данияр ничего не произносит и выходит за дверь. Моя клетка была открыта для Константина, потому пройти в рабочую зону и спуститься вниз он сможет и без моей помощи…
Чёртов упрямец!
Хочет, чтобы я бежала за ним?
- Мы с тобой не договорили, - чуть спокойнее произносит мужчина, когда мы остаёмся наедине.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- О чем именно? - сухо спрашиваю.
- О моей позиции касательно наших рабочих отношений, - по-деловому отзывается Костя, - я надеюсь, твоё желание выплатить мне долг было лишь временным помутнением.
- Я не готова оправдать твои надежды. Впрочем, как всегда, - отвечаю ровно.
- Ради тебя я подтвердил, что мы с этим доставщиком - старые знакомые, - замечает Константин.
- Ты переоцениваешь себя. В момент «подтверждения» твоё лицо способно было напугать ребёнка, - хмыкаю, не глядя на него.
- Я этого не отрицал.
- И за своё «не отрицание» уже готов выставить цену, - встречаю его взгляд, - Костя, я устала от этих торгово-рыночных отношений.
- Захотела чистого творчества и смазливого паренька из низшего класса в постель - для остроты ощущений? - бросает мне мужчина, выражение которого мгновенно меняется.
- Да, вот, такая я порочная паразитка! Хочу только того, что мне действительно нравится! Накажи меня за это! - бросаю ему в ответ с презрительной усмешкой.
- Когда я решу наказать тебя, ты будешь желать этого наказания, - глядя на меня сверху вниз, произносит Константин с какой-то странной вибрирующей уверенностью в словах.
- Это уже буду не я, - качнув головой, отвечаю.
- Посмотрим, - отзывается мужчина и выходит за дверь.
Обхватываю лоб ладонью.
Что я творю?
Что мы творим…
Глава 15. Ветер перемен
- Мира, у нас проблемы, - входя в мой кабинет, произносит Анна.
- Что ещё? - спрашиваю раздраженно, отодвигая от себя телефон, на который так и не пришёл ответ от Данияра.
Я написала ему с утра. Я написала ему час назад. Я написала ему только что…
Но, кажется, этот упрямец игнорирует меня.
- Этот ролик уже пробивается в «тренды». Его весь интернет обсуждает, - и мой менеджер подаёт мне свой телефон, на экране которого было…
- Моё интервью? - нахмурив брови, уточняю.
- Не совсем, - отвечает Анна и включает видео под названием «Настоящая МиRа».
Начало было вполне себе стандартным для обычной провокации - моё ожидаемо равнодушное лицо и наложенная на него нарезка разных вопросов от разных журналистов... Ничего нового. А вот неожиданно появившийся темный экран в середине минутного видео меня напряг. Как и кроваво-красная надпись на этом экране: «Как насчёт минутки искренности?»
И совсем нехорошо мне стало, когда на этом фоне зазвучал мой голос:
«Моё имя звучит громко лишь потому… что я решила завуалировать своё политическое ИМХО под мрачный подростковый комикс, который неожиданно разошёлся миллионным тиражом... Если бы я хотела баллотироваться в президенты, я бы обязательно оседлала коня своей популярности, сообщив в камеру всё, что вы так хотите услышать…».
На последних словах, невольно драматизируя ситуацию, в мой кабинет врывается Константин.
- Это монтаж, - сходу отвечаю, напряженно глядя на него.
- Естественно. Ведь даже в самых смелых фантазиях ты не могла ляпнуть нечто подобное! - бросает мне бизнес партнёр, весь вид которого говорил об одном: он разъярён, - Как ты могла такое допустить? - резко развернувшись к Анне, спрашивает он ледяным голосом.
- Ты меня услышал? Это монтаж. Я произнесла нечто диаметрально противоположное, - заступаюсь за своего менеджера, поднимаясь на ноги.
- Мне неинтересно, что ты там произнесла. Я хочу понять, как объяснить это всей стране, которая уже мечтает тебя линчевать! - рявкает на меня Константин.
Перевожу озабоченный взгляд на Анну...
- Комментарии под этим роликом… злые, - произносит она, отводя взгляд.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Это мягко сказано, - подняв брови, замечает Костя.
На секунду все в кабинете замолкают, и из-за приоткрытой двери начинают доноситься истеричные звонки на телефон моей секретарши.
- Они тебя растерзают ещё до обеда, - сообщает мужчина, глядя на меня, - так что срочно придумывай, как из этого выпутаться. Это и тебя касается! - бросает он Анне, резко повысив голос, отчего мы обе вздрагиваем.
