Удивительное зелье, конечно, кто-то заказал. И название у него такое же удивительное, не отражающее того, что нужно кинуть в атанор, чтобы его сварить. Назвали бы лучше Облаком Безжалостной Стали или Десятью Осколками Меча.
Осторожно, уже представляя, чего ожидать, сделал второй надрез.
Перчатки лопнули, словно рассечённые десятками невидимых лезвий, нож жалобно зазвенел и распался на две половины.
Ничего, здесь он не один.
Я стряхнул бесполезные перчатки, быстро ухватил с дальней полки сразу шесть пар, всё, что там было и вывалил их рядом с железой.
Третий разрез я наметил, сжимая нож голыми руками.
Кровь человека, конечно, совершенно лишняя в алхимии, если только это не пилюля сектантов, но невидимые лезвия не сумели глубоко вспороть моё тело Предводителя, а Воды Итреи остановили кровь раньше, чем она успела сорваться вниз.
Когда я делал первые надрезы, намечая будущие ломти, то я уже был на равных с ядом стихии стали. За следующие две тысячи вдохов, стоя с ножом в руке и прислушиваясь, не раздаются ли шаги на лестнице, мои змеи осилили и поглощение.
Нужно признаться, удержаться от соблазна было сложно. Не так уж и много стихии на самом деле выпускала из себя эта железа, тем более что часть всё равно я не успевал перехватить и она впитывалась в камень подвала. Впитывалась совершенно бесполезно для меня. Впустую.
Поэтому удержаться от того, чтобы не выцедить стихию из самих ломтей железы — было сложно. Не знаю, правда, отразилось бы это на внешнем виде ломтей, но уж точно сделало бы их хуже, ухудшило бы их свойства. Одно дело пилюля, созданная из первосортных ингредиентов высшего качества, другое дело из опустошённых, высосанных жадным проходимцем.
Словно наказывая себя за одни только мысли о подобном, я спрятал их в шкатулку ещё тогда, когда они щедро истекали стихией.
Судя по тому, что Пиатрий за мной ещё не спустился, время ещё не вышло, а делать здесь уже нечего.
Окинув напоследок иссечённый стол, превратившиеся в груду лохмотьев перчатки и осколки ножей, я отвернулся, толкнул дверь и неспешно принялся подниматься, размышляя, чем заняться дальше. Погрузиться в жетон и оттачивать техники или же заняться переделкой одной из техник под себя? Или сегодня заняться сражениями? Можно снова поставить против себя сразу два десятка Пр…
Я замер, не успев опустить ногу на очередную ступень. Да и разговор сам с собой прекратил, сосредоточившись на настоящем мире и том, что доносилось до моих ушей. Вернее, не до них, но тут уж я не знаю, чем я слышу мыслеречь. Возвышением? Душой, что стремится к Небу?
Неважно на самом деле, хотя и нужно поискать обо всём этом книги в библиотеке. Но потом.
— Моё терпение на исходе.
— И это странно. Я сразу оговорил время, которое необходимо подождать. Оно ещё не истекло.
Этот голос я знал. Пиатрий. Но кто первый? Он кажется мне знакомым, а много ли людей я знаю в этом городе?
Алрос? Дамзор? Агиш? Нет, точно не они.
— Это ты проводишь время с пользой, я же трачу его впустую.
— Так займитесь своими делами, вернётесь к вечеру, тогда и поговорите с моим работником.
— Ты не обнаглел ли, Пиатрий?
— Я? Вы сказали мне, что он поможет мне, а теперь, когда он действительно помогает, это я вдруг решил всё переиграть и отобрать его у себя же? Так делаются дела? Таково слово Ян?
— Придержи язык, Пиатрий. Он должен был всего лишь решить твою проблему с выходами, освободив тебе…
— А я нашёл ему гораздо лучшее применение, старший, в то время как вы почему-то хотите лишить меня всего. Даже того, о чём мы договаривались изначально.
— Я? Это смешно, Пиатрий. Я, как и ты, лишь выполняю приказ старших.
— Пусть так. Но вы же должны понимать, что в такой спешке нет ни мал…
— Ты словно не знаешь, как старшие не любят ждать. Сам-то любишь слушать оправдания своих мастеров, будто зелье можно сделать и с утра, ничего страшного в том, что они сейчас пьянствуют нет?
Мыслеречь смолкла. Словно там, наверху, над моей головой перешли к обычным словам, замолчали, прожигая друг друга недовольными взглядами или просто отошли за пределы моей необычной способности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но кое-что я успел понять, как и вспомнить второй голос. Действительно, не так уж много я знаю людей в городе Ян и ещё меньше из них тех, кто сами Ян.
Я, наконец, опустил ногу на ступеньку, завершая шаг и неспешно двинулся наверх.
Всё же верным было моё второе предположение. Ни Пиатрий, ни Нулар, не ушли, не ругались вслух, а молча стояли друг напротив друга, словно им уже не нужны были слова.
При виде меня Пиатрий расплылся в улыбке, подскочил, выхватил шкатулку и на миг приоткрыл её. Крохотная щель, не больше волоса. Но этого хватило, чтобы по нему стегнуло стихией стали, оставляя на щеке и носу царапины. Впрочем, от этого улыбка Пиатрия стала лишь шире.
— Отлично, отлично!
В руку мне тут же ткнулся кисет.
— Вот как договаривались: камни, лечебные зелья, твоя доля от контракта. Ох, тебе бы привести себя в порядок, смыть кровь с лица, но у меня гость, Орзуф. Гость, которому я не могу отказать. Вот, — жест Пиатрия был более чем красноречив, если, конечно, считать меня полным дураком, который ослеп и не видит Нулара, — Старший Нулар очень хочет с тобой поговорить, я оставляю вас одних, а сам в мастерскую, пора и мне поработать.
Пиатрий отступил, развернулся, торопливо шагая по дорожке прочь от меня, но в голове раздался его голос:
— Орзуф, прислушайся к моему совету. Ян, конечно, заплатят тебе много, много больше, чем смогу заплатить я. Но стоит ли риск этих денег? С тобой мою лавку алхимии ждут отличные времена, подумай об этом. Ещё три-четыре таких зелья и мы ещё поглядим, чья слава лучшего алхимика будет греметь на аукционе.
Я смолчал, потому что ответа явно не требовалось, бросил кисет в свой и перевёл взгляд на Нулара.
Он по-хозяйски повёл рукой, указывая на беседку чуть дальше. Ту самую, где Пиатрий уже дважды сидел со мной.
Но если Пиатрий поил чаем, вёл беседы, что-то предлагал, то Нулар начал очень странно.
— За тобой отправилось двадцать Предводителей, и все они вернулись обратно в город. Как-то слабо верится в то, что ты, Орзуф, готов прощать всех, кто поднимает на тебя меч.
Я удивлённо переспросил:
— Что я слышу, старший? Стражник семьи Ян недоволен тем, что я никого не убил?
Он сморщился, откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы в замок:
— Терпеть подобное не люблю. Давай будем откровенными.
Он явно ждал моего ответа, поэтому едва я понял, что молчание затягивается, кивнул:
— Согласен, старший.
— Ты пришёл из Штормового. Явно скрываясь. Ты прятал раны, солгал о своём имени, скрыл своё Возвышение и продолжаешь его скрывать.
— Я не…
Нулар расцепил пальцы и поднял одну руку, останавливая меня.
— Не стоит. Я лично оценил тебя в тот день, да и сейчас совсем не слеп. Тогда ты был ранен, истощён, но опасен. Сейчас ты опасен вчетверо больше, а я совсем не мальчик для битья. Да и факты говорят сами за себя — ты был готов убить Алроса, когда вмешалась стража, ты слишком легко управляешься в подвале у Пиатрия. Первая звезда Предводителя? Это даже не смешно.
Я съязвил:
— Властелин Духа?
Но Нулар заставил меня поперхнуться ухмылкой:
— Как скажешь. Хотя я бы в споре поставил на верхние звёзды Предводителя. Седьмую, её порог, — помедлил, не сводя с меня глаз. Хмыкнул. — Всё равно не хочешь признаваться? Ну, твоя воля. Вернёмся к моему делу. Всё сложилось даже лучше, чем я ожидал, Дамзор притащил с собой ещё и десяток парней из других союзов, чтобы на их глазах втоптать тебя в землю. А ты должен был втоптать их самих, опустив союз Железного Кулака на землю. С чего ты сдержался?
Я изумлённо спросил:
— А с чего я должен был не сдерживаться?
Нулар скривился:
— Давай так. Ты пришёл скрываясь, постоянно оглядываясь на портал и зыркая по сторонам, словно боялся, что тебя прямо здесь начнут хватать, но при этом вёл себя вызывающе и сходу, на моих глазах оскорбил два слабых союза, ты даже косился всё это время на меня, проверяя, не ушёл ли я, слышу ли всё. Разве ты не хотел, чтобы я и семья Ян обратили на тебя внимание? Я обратил, поговорил со старшими, мы готовы тебе помочь. Если ты поможешь семье Ян, то мы забудем, что к нам пришёл кто-то из Штормового. Был взрослый мужчина оттуда, а в бумагах он превратится в юношу из какого-нибудь задрипанного городка Пятого или Четвёртого.
