— Мне уже лучше. — Она попробовала встать, но передумала и откинулась на диване. — Уже лучше, — повторила она, словно хотела сама себя убедить в этом.
— Давай поговорим позже, — сказал Тони.
— Нет, пожалуйста, сейчас! — Увидев, что Роджер тоже не в восторге от ее желания, взглянула на него и тут же снова обратилась к Тони: — Не принесешь мне стакан воды?
Не нужно было обладать особой проницательностью, чтобы понять, что Клэр испугало намерение Тони обратиться в суд по поводу Тима. Сам он сомневался в правомерности своей угрозы, но обещать, что не сделает этого, не мог — он еще не оправился от потрясения, узнав, что у него есть сын, и в его мыслях царил полный беспорядок.
— Кухня там, — указала Клэр.
Видимо, она хотела остаться ненадолго наедине с Роджером. Что ж, это ее право. И Тони вышел из гостиной.
Кухня, как и весь дом, была крошечной, но солнечный свет, струящийся сквозь окно, делал ее больше. В шкафу Тони нашел стаканы и открыл кран. В окно он увидел небольшую детскую площадку со множеством ярких пластмассовых сооружений. Чего там только не было: маленькие лесенки, арки, скамеечки, словом — настоящий рай для малышей! Тони догадался, что детскую площадку подарил Роджер Смайт. Это задело его, но, если разобраться, что из того, что кто-то купил Тиму игрушки и вел себя как отец?
Стакан уже давно наполнился водой, которая теперь лилась через края, а он все смотрел в окно, погруженный в свои мысли. Все казалось невероятным, хотя он сразу узнал мальчика, как только увидел его. Он был уверен — повстречайся ему Тим при других обстоятельствах, все равно он тут же понял бы, что это его сын. Их связывало нечто большее, чем физическое сходство.
Скрип входной двери вывел Тони из оцепенения. Он закрыл кран, но медлил, не имея представления, что скажет Клэр, То, что она сделала, нельзя простить. Для него навсегда потеряны первые два года жизни Тима. Она сказала «для него будет лучше». Как может быть лучше для ребенка, если его лишают отца? Так или иначе, но, находясь на кухне, он ничего не выяснит.
Клэр сидела на том же месте, но щеки ее чуть порозовели. Она взяла из рук Тони стакан с водой и жадно выпила.
— Спасибо.
— Где твой друг? — Он огляделся, словно рассчитывал найти Роджера за занавеской.
— Пошел к себе. — Клэр поставила стакан на край стола.
— Удивительно, как это он согласился оставить тебя со мной.
— Он был не в восторге. — Клэр слабо улыбнулась. — Но я заверила его, что ты не станешь заниматься рукоприкладством.
Тони вопросительно поднял бровь, но ничего на это не сказал.
— Может, присядешь? — Клэр показала на кресло. — А то у меня шея болит так смотреть на тебя.
Он сел. Молчание затягивалось. Никто не осмеливался начать — слишком многое надо было сказать им друг другу.
— Прости, Тони. У меня нет слов, чтобы…
— Что сделано — то сделано, — устало перебил он.
— Но ведь ты не обратишься в суд? — Голос Клэр дрожал, выдавая волнение.
Тони долго молчал, и она подумала, что уже не дождется ответа.
— Не знаю, — наконец вымолвил он.
— Я бы боролась с тобой, но не хочу, чтобы Тим оказался между двух огней. — Она заглянула ему в лицо, готовая, если надо, умолять. Когда речь шла о ее сыне, для гордости не оставалось места. — Он ведь совсем крошка, Тони, ему нужна мать.
— А как насчет отца? — раздраженно бросил он. — Отец не нужен? Или его заменит дядя Роджер?
— В некотором смысле Роджер, действительно, ему как отец. — Она принялась сосредоточенно рассматривать его ковбойские сапоги, лишь бы не видеть страдания и злости в зеленых глазах. Было ясно, Тони болезненно переживал присутствие Роджера в жизни Тима. — Он очень хорошо относится ко мне. — Клэр тщательно подбирала слова. — Но не так, как ты думаешь, — раздосадованно добавила она, заметив насмешливое выражение его лица. — Это тебе, конечно, не важно, но Роджер — мой друг и больше ничего.
— Спорю, не по своему желанию.
Клэр зарделась, но не стала отрицать. Смайту действительно хотелось быть больше чем другом. Но Клэр проявила твердость. Как она ни старалась, не могла изгнать из памяти воспоминания о человеке, сидевшем сейчас напротив нее.
— Роджер здорово помог мне, особенно, когда я болела. Не знаю, что бы мы с Тимом делали без него.
Ее попытки расположить Тони к Роджеру не возымели успеха. Он неожиданно вскочил и отошел к окну. Она вжалась в спинку дивана, наблюдая за ним широко раскрытыми глазами. Больше всего она боялась, что он внесет сумятицу в их с Тимом жизнь.
Сжав рукой занавеску, Тони смотрел в окно: едва ли он любовался зеленым газоном.
— Не стоило обращаться за помощью к чужим, — глухо произнес он, не оборачиваясь. — Я отец Тима. Я должен заботиться о нем. Это мой долг!
Долг. Хорошо, что он не видел, как она поморщилась при этих словах. Три года назад она убежала, не в силах вынести мысли, что Тони останется с ними только из чувства долга.
Но болезнь доказала, как она была наивна. По иронии судьбы, пытаясь отвергнуть чувство ответственности Тони, она поступила безответственно по отношению к своему сыну. Оставалось только надеяться, что, исправляя ошибки, она не вовлечет себя и мальчика в беду.
— Когда я заболела, то поняла, как не права была, не сказав тебе о Тиме, — сказала она. — Я боялась за него, за его будущее…
— Смайт сказал, ты чуть не умерла. — В словах Тони слышалось искреннее волнение, и в сердце Клэр зажглась надежда. Неужели ему не безразлично, что может с ней произойти? Она чуть было не задала этот вопрос вслух.
— Я была очень больна.
— А теперь как? Только не говори, что хорошо, — предупредил он, строго глядя на нее. — Сильный ветер свалит тебя с ног.
— Ты ошибаешься, — усмехнулась она и вздохнула. — Я хорошо себя чувствую.
Он хотел было возразить, но она жестом остановила его.
— Хорошо, если учесть, что я перенесла сильное воспаление легких, — пояснила она. — Правда, я еще чувствую некоторую слабость и быстро устаю. Но обычно в обмороки не падаю.
Ей показалось, что Тони покраснел, хотя она и не собиралась укорять его.
— Что говорит врач?
— Говорит, что еще нужно какое-то время, — улыбнулась она, — чтобы окрепнуть.
— А как с работой?
— Роджер временно нанял кого-то вместо меня.
— Он платит тебе, пока ты не работаешь?
Клэр слегка смутилась и покраснела.
— Предложил, но я отказалась.
— А плата за аренду дома? Тоже предложил отложить, пока ты окончательно не поправишься?
— Да, но я и от этого отказалась, — отрезала она. — Тебя это не касается.
