Мэри стояла и смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Она понимала, что он говорит совершенно искренне. И эти слова потрясли ее.
— Я любил тебя, — горько сказал Родриго, — больше, чем кого-либо на всем белом свете. Я никого так не смогу полюбить. Но теперь, после того что ты сказала… Да, пожалуй, нам действительно лучше было бы никогда не встречаться.
Через приоткрытое окно раздался шум подъезжающих машин, в доме послышались возбужденные голоса, топот ног. Целая толпа ворвалась в ее комнату.
— Неблагодарная! — гремел Фернандо Вальдес. — Как ты могла так поступить?! — Он был вне себя от ярости и отчаяния. — И это моя дочь! Моя дочь оказалась способна на такое, на глазах у всех!
Мэри попыталась оправдаться:
— Папа, я не хотела, чтобы все так получилось, я…
— Ты опозорила всю нашу семью! Нарушила обещание! Ты всех нас обесчестила, меня, свою мать!..
— Не надо.
Родриго положил руку ему на плечо. Тот сразу же замолк и попытался овладеть собой.
— Простите. Примите от меня извинения, не знаю уж, как просить прощения у семейства Алькасар. Мне так стыдно!
— Перестаньте. — От извинений папаши Вальдеса Родриго стало еще хуже. — Сегодня не случилось ничего, чего можно было бы стыдиться. Мария передумала, и это ее право. Со временем мы оба поймем, что она совершила верный поступок.
Мэри стояла в стороне, опустив голову. Она не знала куда деться — только не от стыда за то, что натворила, а от усталости. Ее душили слезы.
Родриго защищает ее, оправдывает перед остальными! Она знает его благородную натуру, но сегодня в церкви она совершила такое, что он вряд ли ей простит.
Впрочем, на ее отца заверения Родриго не подействовали. Он по-прежнему рвал и метал.
— Не надо ее защищать, она этого не заслуживает! Бросить жениха у самого алтаря! Разве можно простить такое предательство? Такое бесстыдство?
Родриго побледнел.
— Надеюсь, что можно, — сказал он. — Дело в том, что я сам совершил подобное. Бросил невесту у алтаря. И случилось это год назад в том же самом соборе.
Фернандо Вальдес покраснел.
— Ну, это совсем другое… — поспешно произнес он.
— Почему же? Это как раз одно и то же. Мне повезло: я получил прощение. И не мне обвинять сейчас Марию. Я никому не позволю стыдить ее! У нее были веские причины совершить то, что она совершила. — Он сглотнул. — Слишком веские. Именно я во всем виноват.
Наступило молчание. Воспользовавшись этим, на место действия пробрался Карлос Оливера и, плюясь от раздражения, рявкнул:
— Ах ты драная курица! — Он смотрел на Мэри. — Ничего не поняла! Упустить такую возможность, это ж надо!
— Замолчи сейчас же, — сказал Родриго. Карлос проигнорировал его предупреждение.
— Только о себе и думаешь, — продолжал он. — Ах, у меня чувства, переживания, ах, за этого выйду, а за этого нет! А о своей семье ты подумала? Подумала о том, что нанесла удар по всем нам!
— Ну хватит!
Родриго был бледен как смерть. В комнате воцарилось молчание.
— Замолчи! Тебе не о чем говорить с Марией. Не о чем, слышишь? Уж кому-кому, а тебе она не сделала ничего плохого, и я не позволю обижать ее!
— Ты?.. Ты?.. — От удивления Карлос не мог больше вымолвить ни слова.
— Да, я.
— Да кто ты такой? — вырвалось у Карлоса.
Он рвался в бой. Хиль-Луис и Рикардо приблизились к ним: еще не хватает драки.
— Убирайся отсюда! — приказал Родриго. — Вон из моего дома, вон из Испании. Садись в самолет и проваливай. Тебя отвезут в аэропорт и купят билет. Складывай свои вещички и убирайся, иначе я за себя не отвечаю.
Таким Мэри его еще не видела! Карлос был вне себя от злости, но в драку лезть не решился. Он скрипел зубами, втягивал ноздрями воздух, будто бык перед началом корриды, а затем повернулся и бросился вон из комнаты.
За ним потянулись и остальные гости. Родриго огляделся. Вокруг остались лишь члены его семьи.
— Я хотел бы поговорить с Марией. Наедине, если позволите.
Родным не хотелось уходить, но каждый понимал: Родриго и Мэри должны сами решить свои проблемы. На прощание Клаудиа Алькасар подошла к Мэри и обняла ее, потом взглянула на сына, и тот улыбнулся в ответ.
— Спасибо, мама. Я знал, что ты на моей стороне. А теперь оставь нас, хорошо? Попроси только, чтобы нам принесли кофе.
— Я ничего не хочу, — заявила Мэри.
— Тебе нужно поесть, — твердо ответил он. — Черный кофе будет как раз кстати.
Таким тоном он с ней еще никогда не разговаривал. Она удивленно воззрилась на него.
— Мэри, ради Бога, выслушай меня. Я говорю серьезно.
Казалось, перед ней прежний Родриго, тот, которого она знала. Но как он говорит! Как старый, умудренный жизнью человек, так, будто за час он превратился в ее дедушку.
Он усадил ее на кровать и устроился рядом.
— Нам нужно найти выход из создавшегося положения.
— Я сама заварила всю эту кашу, сама и буду расхлебывать.
— Ничего у тебя не выйдет. Нам нужно действовать вместе.
Она усмехнулась.
— Да? Поделишься опытом? Как ты вел себя тогда? — Она вдруг смутилась. — Прости, у меня вырвалось.
— Нет, почему же? Ты имеешь право знать. На несколько дней я просто исчез. Меня не могли найти. Так что ты по сравнению со мной ведешь себя мужественно.
— Прямо героиня, да?
— Так оно и есть. Мои родные — да и твои тоже — буквально насели на тебя с этой свадьбой. И я готов был на все, чтобы жениться на тебе, даже не дал тебе подумать хорошенько. Но ты все-таки нашла силы противостоять всем нам, и это, наверное, главное… Хотя, если честно, мне от этого очень тяжело.
— Но ты стал защищать меня!
— А что еще прикажешь делать? Обрушиться с обвинениями? Кому — мне? Ведь я совершил то же, что и ты.
— Но мы в Испании! Ты сам сказал, что в Испании так не поступают!
— Я просто пошутил. Чего я тогда только не говорил…
Он отвернулся. Мэри видела, как ему больно, в глубине души ей хотелось его утешить, но она твердо сказала себе: все кончено.
В дверь постучали. Служанка принесла кофе и бутерброды. Мэри вышла на балкон: ей не хотелось ни с кем встречаться. Но и на балконе было не лучше: она увидела, как Карлос, по-прежнему вне себя от раздражения, выскакивает с чемоданом в руках из особняка. Он остановился, взглянул вверх, вероятно заметил Мэри и покрутил пальцем у виска.
Она опустила голову.
— Не обращай внимания, — раздался рядом голос Родриго. — Он ничего не понимает. Пойдем, а то кофе остынет. Или ты хочешь сначала переодеться?
Только теперь Мэри сообразила, что на ней по-прежнему свадебное платье. Ее вещи были уже уложены в чемоданы, но все же приличную юбку и свитер ей отыскать удалось. Она переоделась в ванной, а когда вернулась, Родриго уже налил кофе и раскладывал бутерброды.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
