«Своё слово надо держать, тряпка. Лучше не попадайся ему на глаза, пока я с ним не поговорю».
— Спасибо, старик, я навечно твой должник! Я…
— Бьёрн! — послышался голос Сэджина. — Прогони этого недоумка и иди сюда!
«Прости, друг, — Бьёрн развёл руками. — Но его слово — закон».
— Да подожди ты! — Алистер подскочил к Лидси. — Сэдж, старина, я… просто… — он проглотил накопившуюся слюну и решился. — Я готов на всё… любое смертельное задание, любое, что угодно. Рискни мной, испытай меня как хочешь. Я клянусь, что пойду куда угодно с улыбкой на лице… клянусь, чего бы мне ни стоило, что всегда буду на твоей стороне… что бы ни случилось. Даже если придётся умереть, то умру с радостью. Но дай мне ещё один шанс, пожалуйста.
— Любое смертельное? — Сэджин почесал подбородок. — У меня нет цели отправить тебя на гибель, идиот. Как же ты меня достал…
Он уселся за стол и снял перчатки. Теперь видны руки, нормальная правая и левая с обожжённой ладонью. В правой оказался лихтер. Загорелся огонёк и Сэджин вздрогнул, как всегда.
— Я обещал генералу Грайдену людей, — сказал он. — Возможно, там все умрут, без шанса убежать. Но важно не это. Это жест, что я доверяю его плану. Мы должны сплотиться с союзниками, чтобы победить. Я попросил двадцать добровольцев, но откликнулось намного больше.
— Я готов, Сэдж.
— Там будут болота, — Сэджин убрал древнюю коробочку. — А тонуть страшно… страшнее только гореть.
Алистер громко сглотнул слюну.
— Я пойду. Я сделаю всё, что прикажешь.
Сэджин посмотрел ему прямо в глаза.
— Как угодно, — сказал он потухшим голосом. — Но если умрёшь… пусть твой призрак не приходит ко мне по ночам, чтобы обвинять меня.
Алистер улыбнулся, но лицо Сэджа оставалось серьёзным.
— Обещаю. Только если я не вернусь… напиши моему отцу, скажи, что я старался исправиться.
— Хорошо, — Сэджин кивнул. — Но клянусь Спасителем, если и после этого ты будешь играть…
— Никогда! — заявил Алистер. — Никогда в жизни.
— Я тебе не верю… Но завтра всё будет решено. Может, мы погибнем оба. Теперь уходи.
Алистер вышел на свежий воздух. Ещё один шанс, лишь бы его не упустить. Бьёрн вышел следом и похлопал его по плечу.
«Удачи, слизняк».
— Помолись за меня своим богам, Бьёрн.
«Имел я их в рот!» — нордер беззвучно захохотал.
* * *
Отец Салливан зажёг свечи на походном алтаре. Сегодня на службу пришло больше людей, но никого из ветеранов пехоты Леса. Ну хоть кто-то.
Он прочитал слова всем известной молитвы и осенял кругом всех, кто подходил к нему.
— Спаситель простит тебя, — шепнул он очередному и дал ему кусочек засохшего хлеба, который сушил у алтаря. — Вкуси пищи его.
Небольшая очередь уже рассосалась. Отец Салливан погасил свечи своими мозолистыми пальцами и присмотрелся к иконе. Спаситель, красивый бородатый мужчина, сражался с Вечным, гнусным человекоподобным выродком со светящимися зелёными глазами. Бессмертная тварь нанесла Спасителю опасную рану. Художник был не очень умелый, но изобразил рану на животе во всех подробностях. Такие подробности мог знать только тот человек, которому приходилось наносить подобные раны. Наверное, ещё один ветеран, замаливающий грехи. Спаситель стоял ровно, будто и не получил смертельную рану, и продолжал бить Вечного, чудовище, уничтожившее Старый Мир…
Кто-то кашлянул.
— Служба окончена, — Салливан прижал икону к груди. — Но, если хочешь, сын мой, то…
— Я не молиться пришёл, — раздался знакомый голос. — Пришёл тебя поздравить, Салли.
Генерал Грайден вышел на свет.
— А с чем? — Салливан поправил священные кольца на пальцах. — Я ничего такого не сделал.
— Сегодня погиб командир второго батальона, — сказал Грайден. — На его место я поставил Гилберта.
— Он же совсем молод, Басти.
— Старше нас с тобой, когда мы основали Лесное Братство, — Себастьян Грайден ухмыльнулся.
— В наше с тобой время мы были бандой наёмников, не знавших никаких границ, — священник убрал икону и сложил перед собой руки. — А теперь Лес — это образцовое подразделение, каких больше нет. Более образцовое, чем церковные рыцари. Никогда не слышал, чтобы кто-то из твоих ребят творил то, что мы позволяли себе в наши годы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты зануда, — сказал Грайден. — Нет бы порадоваться за сына.
— Я рад. Я рад, что он занимает столь высокое звание в твоём войске.
— Это и твоё войско. Это же ты придумал нашу тактику.
— Нет, всего лишь вычитал о ней в запретной книге. Если бы я остался командиром… Нет, всё это в прошлом. Остались только сожаления… и старые грехи. Не хочешь исповедаться, Басти?
Грайден захохотал.
— Да брось ты, я никогда не верил во всю эту ерунду, — генерал показал на алтарь. — Нет уж, если сдохну, то сдохну, такая судьба. И в искупления я не верю, не для меня это, точно не для меня. Я не ищу прощения.
— Ты обманываешь сам себя, — сказал Салливан. — Ты ищешь прощения. Тот паренёк, которого назвал сыном, разве не …
— Он и есть мой сын! — заявил Себастьян, сжимая кулак. — И нечего тут спорить. Не обязательно иметь кровное родство, чтобы назвать человека сыном. И не напоминай мне об этом, я взял его не из-за какого-то там искупления…
— Я не осуждаю тебя, — священник улыбнулся. — Это по-настоящему хороший поступок.
— Наверное. Помолись за нас. И за своего сына. Завтра его ждёт по-настоящему сложный день, как и всех нас, — Грайден собрался уходить, но остановился. — И помолись за лорда Дренлига, чтобы он завтра ничего нам не испортил.
— Помолюсь, — сказал Салливан. — После рыбалки.
— Сходил бы с тобой, — Грайден усмехнулся. — Да некогда. Ладно, бывай, старина.
Священник заставил себя аккуратно сложить все принадлежности и унести их в палатку, хотя его подмывало бросить всё и бежать к реке. Нет, бегущий на рыбалку священник выглядит комично, поэтому Салливан шёл с как можно более величавым видом.
Вот теперь, когда он на месте, можно посидеть и подумать, никуда не торопясь. Это время принадлежит ему. Но едва он приготовил удочку, как услышал шаги.
— Клюёт? — спросил Гилберт.
— Пока нет, — ответил Салливан.
Гилберт не спеша разложил снасти. Он хорошо умел рыбачить с самого детства. Священник усмехнулся про себя, когда вспомнил, как мальчишка прибежал домой с горящими глазами, показывая только что выловленную форель. Хорошее было время.
Гил уже закинул удочку, но молчал. Как в старые времена…
— Полагаю, тебя можно поздравить? — спросил Салливан.
— Да, — ответил Гил. Как всегда, слишком серьёзный. — Немного неожиданно.
— Ты заслужил. А кто будет твоим заместителем? Определился?
— Сын генерала Грайдена, Феликс. Толковый парень. Генерал Грайден попросил… нет, не попросил, а предложил на моё усмотрение. Я согласился.
— Да, кто будет помощником капитан, решает сам капитан, такова традиция. Генерал может только советовать и предлагать. Так было раньше, осталось и сейчас.
— А раньше Лес был совсем другой? — спросил Гил.
— Да. Дисциплины точно было меньше. Тебе бы не понравилось. Когда я смотрел на вас в бою… — Салливан хмыкнул. — Нет, в молодости я бы не поверил, если бы мне сказали, что пехота Леса будет стоять и сражаться, не обращая внимания не гору необысканных трупов.
Гилберт очень тихо фыркнул, но опять посерьёзнел.
— Почему ты ушёл? — спросил он.
— Потому что не видел другого пути, — сказал Салливан. — И не вижу до сих пор. Ошибки моей юности…
— Зря я спросил, — в голосе Гилберта слышалось недовольство. — Так и знал, что так и ответишь. Что-то натворил раньше и можно бросить семью на произвол судьбы? Разве ты не сделал ещё хуже?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Прости меня, Гил. Ты прав, в этом я тоже виноват. Как и во многом.
Гилберт не сказал ничего. Но удочку забросил, значит, уходить не собирался. Салливан и не хотел, чтобы парень уходил. Лишь бы остался хоть ненадолго.
— Завтра опасное задание, Гил?
— Угу. Но если всё сделаем правильно, то вышвырнем врага из долины. А потом возьмём монастырь.
