- Что за мероприятие? - воскликнула Василина, трагически всхлипнув.
- Василина, не делай из мухи слона. Ничего, как я уже говорил ранее, критического не будет, - успокоил её Дрозд, нам же указал рукой туда, где находится летняя кухня, а он сам скрылся в доме, сказав, что скоро присоединится.
Все дружно проследовали по указанному направлению. В помещении было прохладно и светло и что удивительно, в центре располагалась большая русская печь. Такую роскошь я давно уже не встречал. Лет пятнадцать назад, помню, помогал деду разбирать нечто похожее, а здесь вот сохранилась.
Женя появился буквально через несколько минут, неся под мышкой поднос, в руках же он держал красивый старинный самовар с круглыми боками. Эдакий основательный и самодовольный крепыш, каждый сантиметр которого украшали затейливые завитки. За счёт чего выглядел аппарат стильно и необычно!
- Вот это я понимаю, встречают гостей со всей душой, - улыбнулся, отмечая, как у Леси загорелся взгляд.
Евгений лишь усмехнулся и спросил:
- Ну что, есть желающие затопить вместе со мной самовар?
- Можно я? - вызвалась Сахарова.
- Отчего же нельзя-то, конечно, можно. Олесь, выходи сюда, будем шаманить на улице, чтобы в кухне не надымить. Самовар не электрический, а на углях.
«Кто бы сомневался, что она изъявит такое желание», - мысленно улыбнулся, собираясь присоединиться к ребятам, но меня опередили.
- Я вам тоже помогу, - быстренько сориентировался в ситуации Батурин, и направился к выходу из кухни.
- Себе помоги, а у Леси здесь хватит помощников и без тебя, - и, аккуратно отодвинув его с прохода, вышел вслед за Сахаровой. - Жень, дай минутку, ничего не делай пока, я сейчас камеру включу, лады?
Забрав у Серёги видеоаппаратуру, краем уха слышал, как Олеся восторгается этим «чайником», параллельно пытая хозяина о том, как это сокровище появилось в их семье.
- Олесь, если тебе так нужен самовар, давай я тебе куплю новый? - предложил, включая камеру. - Внесу посильную лепту в развитие твоего бизнеса.
- Игнат, ты ничего не понимаешь! Купить я себе могу его и сама, - воскликнула она, с нежностью гладя круглые бока этого счастливца. - Самовар - это не чайник. Самовар - это атмосфера.
- И-и-и? - подтолкнул Лесю к продолжению, пытаясь проникнуть в глубины женской логики.
- Игнат, ну что «и-и-и»? Раньше пожилые люди говорили: «Самовар - это царь на столе!», а какой царь без истории?
- Я тебя сейчас правильно понял? То есть новый ты не хочешь, да?
- Да, мне нужен антиквариат.
- Девонька-то верно говорит, - мы даже не заметили, как к нам подошли две пожилые женщины с полными тарелками пирогов и булочек. - Самовар всегда ставили на стол, когда в дом гостей дорогих ждали. Мне этот самовар мой дед подарил на свадьбу, уж сколько годков-то с энтого времени прошло, а всё ещё работает дружок.
- Ребята, знакомьтесь, это, - Евгений указал на самую пожилую из них, - моя прабабушка Серафима Антоновна, а это бабушка Маргарита Никаноровна. Эти две очаровательные девушки и являются хозяйками земельных угодий и хором, расположенных на них.
- Ой, шутник! - засмеялась Маргарита Никаноровна, ставя пироги на стол. - Тоже мне, нашёл девушек.
Радушно поприветствовав хозяек, я пропустил момент, когда Сахарова успела сбегать за сладостями.
- Серафима Антоновна, Маргарита Никаноровна, а мы вам гостинцев привезли, - и передала им небольшую красивую коробочку, перевязанную красной ленточкой. Подошёл поближе, ибо мне самому стало интересно, что же она им такого на подарки захватила из кондитерской.
Едва убрав крышку, обе женщины с восхищением выдохнули. Даже Иван с Женей прониклись, удовлетворённо хмыкнув, а вот Василина демонстративно отвернулась. Мы же с Сергеем скромно воздержались от проявления чувств, так как в последнее время Леся нас часто баловала очень вкусными и красивыми десертами после съёмок.
На бумажной стружке лежали шесть небольших пряников в виде матрёшек, искусно расписанных под гжель.
- Это где же такую красоту делают?! - воскликнула Маргарита Никаноровна. - Аромат-то какой, м-м-м... Имбирный.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Вот это мастерица! - с одобрением и явным уважением в голосе сказала Серафима Антоновна, а чуть позже тихо добавила со знанием дела: - Сразу видно, повезёт ейному мужику.
- Я рада, что вам понравилось, - смущённо поблагодарила Сахарова.
- Это у вас в городе такое чудо пекут? - спросила одна из женщин, на что Олеся просто кивнула.
Но я решил дополнить информацию по пряникам, сообщив, кто их, собственно, сделал, за что получил укоризненный взгляд напарницы, а она новый поток восхищения от женщин.
- Погодь тогда, я знаю, что тебе подарить, - Серафима Антоновна, забрав Женьку, ушла в дом.
Обратно Евгений вышел, неся в руках ещё один самовар, правда, поменьше размерами, чем его предыдущий собрат, и с другим оформлением. Олеся с немым обожанием смотрела на раритет в руках Дрозда, и единственный вопрос, который был задан с её стороны:
- Сколько?
- Просили подарить рукодельнице, - сообщил Женя, подходя ближе и протягивая ей свою ношу.
- Я не могу принять это в качестве подарка, - с сожалением тихо выдохнула Сахарова. -Так всё же сколько?
- Бери-бери давай, - послышался строгий голос Серафимы Антоновны с крыльца. -Самовар с историей дарятся только тем, кто не просто хочет её знать, но и может передать другим. Так что забирай и не артачься, это от чистого сердца.
- Спасибо большое, но...
Видел, что она ещё сомневается, но не может оторвать взгляд от своего «сокровища». Поэтому решил ускорить процесс «передачи» ценного трофея.
- Серафима Антоновна, давайте мы возьмём у вас самовар, а вы, раз не хотите брать деньги, скажите, какую работу надо сделать, договорились? Как говорится, и вашим и нашим.
- Эх, шельмец! - пожурила старушка. - Ну, давай, раз твоя девушка такая принципиальная.
- Вы ошиблись, я не девушка Игната. Мы просто одноклассники, - а чуть помедлив, внесла, как ей показалась, очень важное дополнение, которое лично у меня вызвало улыбку: -Бывшие. А вообще, я и сама могу вам чем-нибудь помочь, только озвучьте фронт работ.
- Ну, сейчас не его, а что будет в будущем, девонька, никому не ведомо. И коль мужик тебе хочет сделать приятное, не мешай ему, пущай покрасуется. Может, и разглядишь в нём чаво, - старушка присела рядышком с Олесей, приобняв её за плечи, и подмигнула, сказав уже мне: - Малец, ты дрова-то колоть умеешь?
- Умею, - подтвердил свои навыки Серафиме Антоновне, при этом наблюдая, как от сказанного старушкой у одноклассницы появляется лёгкий румянец.
- Вот и ладненько, сейчас чаёк попьём, мужчины пущай на дворе работают, а девоньки пока обед наладят на стол для женихов своих.
От этих слов Василину аж передёрнуло, бедолагу, только непонятно от чего: то ли от предстоящей готовки, то ли от неожиданно обретённого «жениха». По сравнению с ней Олеся держалась спокойно, никак не выдав своего негативного отношения к данному высказыванию.
- Тогда предлагаю чуть-чуть скорректировать наши планы по мероприятиям, - предложил Сергей. - Я снимаю работу девушек, а Женя освещает деятельность парней. А потом совместные кадры. Как вам?
- А можно поменяться девушками для остроты сюжета? - внёс предложение Иван.
- Забудь, я тебе сказал! Хочешь «горячего»? Тогда я тебе сам могу в этом вопросе с радостью помочь, - раздражённо рыкнул на него.
- Обойдусь как-нибудь, - отозвался Иван.
Больше «дельных» предложений не последовало, и мы дружной гурьбой сели пить чай.
Глава 22
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Сразу после чаепития, которое прошло, к слову, неплохо, мы разделились: я с Василиной осталась убирать со стола, парни направились за дом на «дровозаготовку», а женщины, рассказав нам где и что находится, ушли по своим делам.
И пока Сергей утрясал с Евгением все нюансы предстоящих съёмок, мы с напарницей Ивана остались наедине. Помыв посуду, на автомате вытирала и расставляла её на место, параллельно наблюдая за ребятами через окно летней кухни. Сама же всем нутром ощущала, как меня рассматривают словно под микроскопом, выставляя оценку, ну, или вешая ярлык, это уж с какой стороны посмотреть. Но Василине показалось мало вынести мне мысленный вердикт, она постаралась его ещё донести словесно, а то вдруг мне, убогой, никто глаза так на жизнь и не открыл, и я до сих пор нахожусь в приятном неведении.
