— Да, немного.
— Хорошо. — Он махнул мне рукой. — Пойдем.
Я встал и наклонился над авроланом, намереваясь вытащить из него свой кинжал, но эльф остановил меня.
— Не трогай его. — Он протянул мне саблю одного из бормокинов. — Убивать лучше вот этим.
Я взял оружие и последовал вслед за эльфом к окну, через которое я попал сюда.
— А как вам удалось…
Он снова прикрыл мне рот своей рукой.
— Тихо. Объясню, если останемся живы.
Незнакомец первым пролез в окно, я последовал за ним. Я услышал скрип металла, царапающего камень, затем почувствовал, как мне в бок уперлась рукоятка меча. Я взял свое оружие и кивнул эльфу в знак благодарности. Он пригнулся и прошел в дверной проем, я следовал за ним.
В храме было полно трупов. Волшебный свет Хеслина все еще тускло мерцал, давая возможность разглядеть то место, где наши люди, не сумев сдержать напор авроланов, начали отступление. Теперь они переместились к входу в боковую комнату, вокруг которого мы предварительно расположили полукругом перевернутые столы и другую мебель. Из-за этой баррикады бормокины наступали на наших людей не толпой, а поодиночке. Лорд Норрингтон и его помощники продолжали сражаться с ними. Время от времени уставших воинов сменяли другие, отдохнувшие в комнате. Потом они снова менялись.
Лорд Норрингтон и Ней находились сейчас за баррикадой и, несмотря на заметную усталость, успешно расправлялись с наступавшими авроланскими тварями. Лезвие меча лорда сверкало серебром, Норрингтон неумолимо продолжал рубить им врагов. В стороны разлетались их косматые лапы и брызги крови, трещали расколотые черепа. Ней орудовал булавой с какой-то нечеловеческой скоростью. Он громил ею морды бормокинов, и из пастей этих тварей градом сыпались выбитые зубы. Острым наконечником Ней пронзал авроланов насквозь, кроша им ребра и протыкая внутренности.
Мертвые и умиравшие висели повсюду на этом нагромождении из мебели, их стягивали и сваливали в кучу на лестнице, откуда авроланы скатывались под лестницу, где были укрыты наши лошади, шарахавшиеся от них.
Бормокин, которого заколдовал эльф, пробежал перед нами по «тропе священника» и бросился в толпу своих разъяренных собратьев. Он повалил наземь с полдюжины бормокинов, а затем вцепился зубами в горло вилейна. Тот выпустил в него когти, но бормокин не сдавался и трепал вилейна. Он разделался с этим небольшим авроланом, свернув ему шею, с такой же легкостью, как пес расправился бы с крысой.
Пока остальные бормокины кромсали на части своими саблями этого авроланского убийцу, эльф, широко раскинув в стороны руки, шел крадущейся походкой по «тропе священника». Он издавал громкий лай, похожий на тот звук, который доносился снизу, из толпы бормокинов. Эльф произносил что-то отрывисто, резко и громко. Я не мог разобрать, что именно он говорил, но звучало это отвратительно. На незнакомце были надеты лишь короткие кожаные штаны, кожаный камзол без рукавов, высокие сапоги с пристегнутыми к ним наголенниками. Он стоял в таком виде на «тропе священника», раскинув голые руки и воя на авроланское войско.
Какой-то вилейн пронзительным голосом выкрикивал приказания бормокинам. Я заметил, как несколько авроланов отделились от толпы и направились к обеим лестницам, ведущим наверх, к «тропе священника».
Эльф указал на то место, которое я защищал раньше.
— Не пропусти ни одного.
— Только через мой труп.
Глаза эльфа превратились в узкие щелочки. Он усмехнулся и поспешил к дверному проему, ведущему на другую лестницу.
Я метнулся вниз, спустившись на несколько ступенек, и рубанул мечом первого бормокина, показавшегося на лестнице. Сражаться здесь мне было удобнее, чем у самого дверного проема. Ось этой узкой спиральной лестницы всегда находилась справа от того, кто по ней поднимался. Таким образом, правше было очень нелегко орудовать здесь мечом, в то время как я мог беспрепятственно наносить правой рукой удары по авроланам.
Отрубив первому бормокину занесенную в ударе руку, я еще раз замахнулся, и клинок моего меча вонзился в плечо авролана, возле шеи, затем вышел обратно с хлюпающим звуком. Саблей в левой руке я окончательно разделался с этой живучей тварью, из последних сил пытавшейся еще броситься на меня. Затем я отпихнул правой ногой труп бормокина вниз, на кучку его взбиравшихся по лестнице собратьев.
Авроланы отшвырнули труп и устремились на меня. Тут я осознал, что допустил ошибку еще тогда, в самом начале сражения, не защитив лестницу. Здесь я имел огромное преимущество над бормокинами. Мои удары обрушивались им на головы и плечи, в то время как они могли достать только мои защищенные латами ноги. Незащищенной оставалась только спина, но сейчас я был уверен, что мой спаситель не пропустит этих тварей на «тропу священника».
Бормокины же продолжали двигаться на меня снизу, даже не задумываясь над тем, каким безнадежным было для них это наступление. Я делал обманное движение, будто собираясь нанести удар мечом сверху, авролан в попытке защититься поднимал руку. В это время я круговым движением менял направление атаки и вонзал бормокину свой меч прямо в горло. Затем, слегка пригнувшись, я делал резкий выпад вперед и ударом саблей в грудь или в морду бормокину завершал свою расправу над авроланской тварью. Один бормокин попытался схватить зубами мой меч — но тут же захрипел, харкая кровью, и рухнул вниз.
С первого удара я попадал обычно в ухо или плечо авролана, но второго или третьего было достаточно, чтобы тот покатился с лестницы, упав в кучу бездыханных собратьев, с которыми я расправился до него.
Последнему бормокину я вспорол шею, и из нее бурным потоком хлынула черная кровь. Он съехал вниз, подскакивая на залитых кровью ступеньках и трупах своих соотечественников, и исчез за поворотом винтовой лестницы. Снизу раздался его слабый страдальческий стон.
Я поднялся вверх и оглядел помещение храма. Снизу все еще раздавались звуки борьбы, и я понял, почему бормокины прекратили свое наступление на меня. В дальнем конце «тропы священника» я увидел эльфа, поднявшегося со своей лестницы. Внизу мои товарищи все еще продолжали держать оборону за баррикадой у боковой комнаты.
В задней части храма, с той стороны, откуда на нас напала первая волна темериксов, я увидел нечто новое. Сначала это было золотистое свечение, которое не показалось мне таким уж ярким. Постепенно оно становилось все сильнее, а тени на стенах, отбрасываемые бежавшими от этого сияния бормокинами, — все более четкими. Золотистое свечение продолжало двигаться в глубь храма, авроланы разлетались от него в стороны, истекая кровью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
