налицо.
Я проснулась, и сразу прислушалась. Сакатов ещё спал, полусидя на диване, а его телефон лежал на полу. Похоже, сон его свалил раньше, чем он планировал передать мне свою вахту. Прежде, чем встать, мне надо было решить, как себя вести с бабой Ниной. Я выглянула из окна, и увидела, что рядом с дверью в подвал ничего не изменилось. Или баба Нюра туда не заходила ещё, или всё уже видела, и сейчас продумывает план против нас. Я решила, пока не узнаю, что там нарыл за ночь Сакатов против пауков, мне лучше носа своего не показывать в доме. Я посмотрела, сколько сейчас времени и снова прикрыла глаза. Семь утра. У меня есть ещё пара часов. Во-первых, Сакатов пусть подольше поспит, неизвестно, сколько он вчера, вернее уже сегодня, сидел в телефоне. И, во-вторых, бабы Нюры тоже не было слышно в доме. Никаких звуков. Может она спит до девяти?
Проснулась я в половине девятого. Сакатов спал в той же самой позе, а в доме раздавались шаги и скрипели половицы под грузным телом хозяйки. Итак, пора будить наш мозговой центр и принимать решения.
– Ты вчера нашёл что-нибудь, что нам поможет убить это насекомое? Баба Нюра пока в доме, но это ненадолго.
– Найти-то я нашёл, но как мы узнаем конкретно, какой это вид нечисти? Понимаешь, как я тебе уже говорил, сами пауки не являются какими-то злодейскими существами. Всё зависит от того заклятия, которое на него наложено. И наш паук не является исключением. Вчера опять с Ромой Саницким переписывались. Он мне так и написал, что надо знать, с какой целью создали этого паука. Но есть одно универсальное средство. Башку отрубить. Но ведь он нас сначала отравит! Он же не будет ждать, когда мы подойдём и отрубим ему голову.
– Маску надо какую-нибудь, или противогаз. – Предложила я.
– Может это и поможет, но где взять противогаз?
– Илья! Я ему сейчас позвоню и скажу, чтобы срочно ехал к нам с противогазом.
– А он где возьмёт? – Удивился Сакатов.
– У него бывшая жена в полиции работает. У них точно должны быть противогазы.
– Ну звони, я потом тебе ещё что-то расскажу.
Илья ничуть не удивился, когда ему рассказала про наше приключение в подвале. Но когда я ему сказала, что нужен противогаз, он задумался.
– Сегодня выходной. Даже если у Таньки на работе есть противогаз, в воскресенье вряд ли она сможет взять его. А маска, в которой машины красят, вам подойдёт? Она тоже с фильтром. У меня в гараже несколько таких.
– Вези, только срочно. Мы пока из комнаты не выходили. Илья, подожди, не клади трубку! А у тебя где тот нож, которым демонов можно убивать?
– Дома. Понял, возьму и его.
Когда я положила трубку, Сакатов продолжил наш разговор:
– Ещё про пауков. Даже если колдун подчиняет себе паука, это не служит гарантией, что паук никогда не попытается убить своего хозяина. Дело в том, что пауки в обычном своём виде очень маленькие насекомые. И им приходится большей частью прятаться от своих врагов. И они такую свою трусость компенсируют удивительной жестокостью по отношению к своим жертвам. К мухам, к комарам и так далее. Для колдуна крошечный паучок не представляет интереса, поэтому он взращивает его, сколько сможет, чтобы размеры его стали внушительны для врагов. А по мере роста тела, жестокость паука увеличивается в геометрической прогрессии. И колдуну приходится держать руку на пульсе, не расслабляться рядом с таким своим помощником, или рабом. Я прочитал про несколько случаев, когда колдунов находили смертельно укушенными гигантскими пауками. Но паук без подпитки от своего хозяина тоже долго не живёт. Его строение не предназначено для больших размеров. Его всё равно кто-нибудь убьет рано или поздно, или он сам сдохнет от голода. Обычно такие огромные пауки не долгожители, даже если сидят при своём хозяине.
– А зачем их создают? – Поинтересовалась я.
– Их сфера деятельности не так уж и обширна, поэтому над их созданием работают редко. Больше всего колдуны порабощают других людей, от них гораздо больше пользы. Есть случай, когда паука создали для того, чтобы извести единственного наследника короля. Паук каждую ночь пугал ребёнка, и в итоге довёл его до помешательства, и король не рискнул оставить ему своё королевство. Другой случай, там паук был подкинут в осаждённый город и укусил горожанина. По цепочке, от человека к человеку, пошла болезнь, делающая безумными всех, кто ею заразился. А заразились в городе все жители, и заразили войско, которое было в осаде. Потому, что народное ополчение стояло наравне с регулярными войсками на стенах города. Так пал город. Из-за одного-единственного паука. Ради справедливости, расскажу и продолжение этой истории. Недолго победители радовались. Поняла, почему? Конечно, они же вошли в город и контактировали с побеждёнными. Пока их предводитель смекнул, что к чему, его войско уже тоже бегало по городу, капая слюной. Вот такой бумеранг истории. Ладно, это так, для общего кругозора. Что будем сейчас с тобой делать? Выходить придётся. Мне вот уже надо. Как с Анной Фёдоровной будем себя вести, как ни в чём не бывало? Или как?
– Или как! – Твёрдо и решительно ответила я – Я иду сейчас к ней, и говорю о том, что она тут натворила, ты стоишь сзади с гвоздодёром и гвоздём…
– Оля! Я не зверь! – Испуганно замахал на меня руками Сакатов.
– Господи, да ты просто заколотишь её дверь на гвоздь, после того как я выйду, чтобы она не скооперировалась со своим паучком! Мы ждём Илью, отрубаем башку пауку, потом открываем бабу Нюру и разговариваем с ней.
– Понял. – Облегчённо выдохнул он – План, в целом, неплохой. Пошёл, найду наш единственный гвоздь и возьму гвоздодёр.
– А я пошла в атаку. – Сказала я.
– Не будешь меня ждать?
– Нет, но ты ведь поторопишься?
Я зашла в дом, предварительно постучав, но не стала дожидаться ответа. Баба Нюра выглянула из кухни. И сразу же зашипела:
– Что вам вчера не спалось? Мне не нравится, когда шумят по ночам и не дают мне спать!
– А Вы что, ночью спите? – Деланно удивилась я – А я думала, что Вас мучает совесть за то, что Вы собирались погубить девочку, которая ни в чём перед Вами не провинилась. И то, что Вы много лет назад погубили несколько жизней, утопив в реке и девушек, и мужа своей подруги, за то, что он обо всём догадался!
Сказать, что она удивилась, это ничего не сказать.
