– Не знаю, о чем ты… – хмыкнула я, прикидывая, как бы посильнее разъярить Рошана, чтобы он ломанулся за мной из круга. – Но в таких случаях очень хорошо помогает лук!
Рамон зыркнул на меня с выражением ощипанной под хвостом гиены и взялся за ифрита:
– У тебя нет выбора! Отдай мне то, что должен!
Мужчины скрестили взгляды. Оба молчали. Называется: «Скушай «Твикс», сделай паузу!»
– Не отдавай, – дружелюбно посоветовала я, прерывая колючее враждебное молчание, от которого хотелось отчаянно завизжать. Вполне искренне добавила: – Назад никогда не получишь. Этот мерзавец еще ни разу ничего не вернул! Гобсек! В натуре.
Рошан задрал рогастую голову и заревел.
– Ты рогами постучи! – посоветовала я. Прозрела: – Слушай, а ты не мои ли рога используешь? С тебя за амортизацию причитается!
– Заткнись! – рявкнул Рамон и затрясся. Интересно, это от злости или от жадности, что не дают?
– Да ни за что! – вякнула я в ответ. – Я не могу лишить тебя наслаждения слышать мое ангельское карканье. И помнится, ты сам тогда просил: «Кричи, сучка! Кричи – доставь мне удовольствие!» Привычки изменились? Ушки от пробок прочистил? Или прибор для слабослышащих купил?
– Рошан, время истекает! – предупредил ифрита мой создатель. – Скоро ты не сможешь удерживать защиту, и тогда… – Довольное, безумно счастливое лицо.
Может, мне тоже плюнуть в харю, только Рамону? Ну, в порядке взаимозачета? Он злит огненного духа, ифрит плюет в меня, а я в испанца? Я за справедливость.
Уродливая голова духа пустынь повернулась от Рамона ко мне. Алые глаза без зрачков сузились, словно в раздумье.
Потом… Я глазам не поверила! Эта тварь медленно вспорола длиннющим когтем свою грудь, там, где у нормальных людей сердце.
– Ух ты! – изумилась я. – Ты решил облегчить мне задачу? – Поцокала языком. – Какой ты милый!
Ифрит начал напевать что-то по-восточному завораживающе мелодично, прижимая когтистые лапы к раненой груди. Над полянкой пронесся тихий печальный звон металла.
У Рамона радостно заблестели глаза, он раздул ноздри и задышал часто-часто, словно при оргазме. На него нынешняя ситуация действует как наркотик. Вот я всегда говорила – извращенец!
Рошан отнял руки, и в них забилось ярко-алое, с огненными и белыми прожилками сердце. Такое… неимоверно прекрасное в своей открытости.
Ифрит шумно выдохнул и повернулся ко мне, протягивая сгусток своей сути.
– Вау! – обалдела я. – Ты мне предложение делаешь? Прям так сразу? А еще женщин легкомысленными называют… Извини, но я не могу…
Рамон прыгнул к ифриту, стараясь выхватить у него огненное сердце. Рошан быстро отступил, издавая звук, похожий на хмыканье, и с силой метнул сгусток в меня. Точно в середину груди…
Огненное тепло мгновенно впиталось в тело, потекло по венам жидкой лавой…
– Ой! – только и смогла сказать я, очумело уставясь на свои руки, по которым побежали синие круговые татуировки. Постепенно метки впитывались в кожу, обесцвечиваясь и становясь слабее, пока не исчезли совсем.
– Сука! – выплюнул Рамон, в досаде хлопая ладонью о ладонь. После чего исчез.
– Это он тебе или мне? – подняла я на ифрита ошарашенные глаза.
– Живи за меня! – проревел в ответ Рошан и погасил огненный круг. – Твоя жизнь – продолжение моей! Моя сила в тебе! Я буду жить и вернусь!
И отшвырнул меня своей «ласковой и нежной» лапкой, точнее – кувалдой. Я вылетела болидом к опушке и вспахала задницей добрый гектар земли. Да-да! «Голова-ноги, голова-ноги» – моя любимая двигательная позиция!
– Да кто ж так с дамами обращается?!! – кряхтела я, наблюдая, как земляные упаковывают ифрита в камень.
Семейный подряд работал очень четко и слаженно. Каменная тюрьма ифрита вырастала с ужасающей скоростью. Его одело в гранит уже по пояс.
Удивительно, но Рошан не сопротивлялся. Он стоял абсолютно спокойно, опустив когтистые руки и не сводя с меня напряженного взгляда.
У меня возникло острое чувство потери. Как будто от меня сейчас наживую отрывали громадный кусок плоти. Что-то внутри билось о кожу, просясь наружу, стремясь вырваться и воссоединиться с хозяином. Меня в бублик сворачивало от ощущения непоправимости, неправильности ситуации.
– Что ж ты мне за проклятый подарок сделал, черт тебя дери? – прошептала я, становясь на четвереньки, потому что ноги не слушались и норовили разъехаться в разные стороны.
Ифрит довольно осклабился и… подмигнул? Его клетка почти достигла шеи, а эта мразь со мной заигрывает? Еще один извращенец на маленькую хрупкую девушку.
Почти погасшие огоньки-помощники еле-еле доползли по траве до своей хозяйки и с тихим хлопком вернулись на место. Я совсем обессилела.
– С тобой все в порядке? – Рядом возник растревоженный Диего и поднял меня на ноги, прижимая к себе. – Ты цела? Где болит?
– Душа у меня болит, – простонала я, пытаясь не выглядеть вареной макарониной и не мотаться во все стороны одновременно, но разными частями тела. – А сердце плачет!
Рошана упаковали уже полностью. Теперь производились отделочные работы. Если не ошибаюсь, его сейчас запечатывали металлом.
– А путь земной еще пылит, – утешил меня Диего, поглаживая по волосам. Бейсболку я уже где-то потеряла.
– Мерси за напоминание, – скривилась я. – Я бы сама в жизни не догадалась!
У земных проснулась дизайнерская жилка и поверх металла стал нарастать черный мрамор.
– Дурочка, – хмыкнул испанец, еще теснее прижимая к себе. – Самое главное – живая, а все остальное я залечу!
– Слушай, доктор Айбобо! – отпихнула я его. – Давай без экспериментов над калеками. У меня осталась только одна целая кость, – постучала я по черепу. – И мне бы хотелось ее сохранить вне досягаемости твоих сомнительных способностей эскулапа… Ты куда лапы тянешь, паэлья в штанах?
– Должен же я выяснить размеры ущерба, – ухмыльнулся Диего, расстегивая камуфляж. – Чтобы зализать, если уж нельзя загладить… Это что? – ужаснулся он, уставившись на мой бюст.
Я чуть было не обиделась. Вроде он моей груди никогда не видел! Или в темноте, как в танке, – все по фигу?
– Откуда это? – провел Диего пальцем по…
Я скосила глаза и вскрикнула от неожиданности. Над сердцем виднелся багровый ожог в форме нескольких концентрических кругов. Один в одном. В самой середине – стилизованный отпечаток сердца.
– Это… – Что-то внутри старательно отговаривало меня сказать правду. – Привет от большого пахана! – Кивнула в сторону ифрита в скорлупе. – Ему показалось это стильным! – Обиженно-мрачно: – Я не стала его разочаровывать.
Земляные последний раз полюбовались на дело рук своих, удовлетворенно кивнули и разверзли землю, утапливая в ней огромную глыбу. После этого сомкнули твердь. Семейство соединило руки над местом заточения ифрита. Раздались тихие голоса, напевающие древнюю песнь земли, просящие схоронить и не выпускать зло наружу.
Я вырвалась из цепких рук Диего, застегнулась аж до самого воротника и пошла на все еще подкашивающихся ногах к Солнцу.
Лана довольно кивнула сыновьям и повернулась ко мне:
– Мы все сделали. Ему теперь не вырваться.
– Спасибо, – слабо улыбнулась я. – Без вас бы мы не справились.
– Одно дело делаем, – строго сказала Лана. – Да и не чужие мы… – Женщина почему-то кинула хитрый взгляд на Диего, подходящего к нам. – Тебе бы отдохнуть.
– Угу, – не стала я спорить. – Сейчас все дочистим здесь – и домой.
– Если буду нужна, – ласково улыбнулась земляная, – ты знаешь, как меня позвать. Чем могу, всегда помогу. Ты хорошая девочка.
– Это видимость, – смутилась я, покраснев.
– Нет, огонек, – погладила меня по щеке женщина. – Это правда. Слабая девочка, способная дать отпор Рамону, дорогого стоит. Я верю – ты со всем справишься.
– Спасибо, – пролепетала я, еще больше смущаясь и одновременно наслаждаясь материнской лаской.
– Диего, – обратилась к телохранителю Солнце, – я, надеюсь, ты знаешь, что делать?
– Да, сеньора, – склонил чернявую голову испанец. – Я знаю свой долг и следую ему.
– Следуй своему сердцу! – неожиданно поправила его Лана. – Оно иногда важнее долга. Можешь рассчитывать на мою поддержку.
– Благодарю! – Испанец поднес к губам ладонь женщины и поцеловал. – Вы сняли тяжесть с моей души.
– Главное, не снимите с него чего-нибудь еще, – фыркнула я, прекрасно понимая – за простыми словами кроется какой-то непонятный мне подтекст.
– Прощайте! – Лана позвала жестом сыновей, и они ушли так же, как и появились. Через землю.
– И что все это значит? – повернулась я к Диего, стоявшему с совершенно невозмутимой физиономией, которая просила кирпича. Жалко, ифрита уже закопали.
– Этих из стазиса выводить? – Рядом появилась довольная Сапфира, кивая на застывшую группу спецназа. – Или так погрузим? Вам в сад подпорок не надо?
