— Он говорит, что вы должны оставаться здесь и не приближаться к Шифре, госпожа. Я только передаю вам слова императора. Госпожа Вилия на несколько дней уезжает на свою виллу. Может быть, вам тоже будет приятно пожить на вашей. Мне говорили, что Дальноземье в это время года очень красиво.
— Я останусь здесь. Когда он обнаружит, что ему не хватает мужской силы, он захочет, чтобы я пришла и помогла ему, — упрямо сказала Анора.
Тания с поклоном вышла из ее покоев и поспешила к Шифре. Девушка спала. Служанка вынула матрас из-под кровати и тоже легла спать. Она проснулась, только когда император задел ее своей туфлей. От этого прикосновения Тания мгновенно вскочила, ласково встряхнула Шифру за нежное плечо и сказала:
— Проснись, дитя мое! К тебе пришел твой господин.
Потом служанка быстро вышла из спальни.
Шифра, которая спала на боку, теперь перекатилась на спину и потянулась, словно котенок. Ее фиолетовые глаза открылись, она медленно улыбнулась и протянула руки Гаю Просперо.
— Подойдите ближе, мой господин, и позвольте мне сделать вам приятное, — промурлыкала она, приподнялась и потянула его к себе.
Император как зачарованный позволил ей вести его за собой. Шифра усадила его на кровать так, что он теперь полулежал, и подперла со всех сторон подушками. Потом села на его толстые волосатые бедра, наклонилась вперед и поцеловала. Ее живот коснулся тела императора, и его глаза широко раскрылись. Прикосновение ее маленького нежного рта к его губам было невероятно сладким. Она провела своим острым дразнящим язычком по его мясистым губам, приглашая их разжаться, а потом этот язычок скользнул внутрь рта и стал играть с языком. У Гая Просперо закружилась голова. Он поймал своими пухлыми ладонями ее маленькие круглые груди и стал их гладить.
Она прервала поцелуй и что-то тихо пробормотала, наклонилась вперед и начала покусывать ухо Гая; обведя край уха языком, просунула его кончик внутрь и шепнула:
— Вы хотите пососать мои соски, мой господин?
А потом укусила мочку его уха своими острыми маленькими зубами и повторила:
— Хотите?
— Да, моя прекрасная Шифра, хочу! — простонал он.
— Я ваша раба, мой дорогой господин. Я люблю доставлять вам удовольствие, — ответила она.
Сидя верхом на его бедрах, она подняла рукой одну грудь и просунула сосок в его рот. Другой рукой взяла его за руку и поднесла его ладонь к своим нижним губам, предлагая приласкать их пальцами. Потом закрыла глаза, чтобы насладиться своими ощущениями, когда он станет заниматься с ней любовью.
Гай Просперо начал сосать ее ароматную грудь и очень удивился, когда ему в рот из соска полилась сладкая жидкость. Это было чудесно! Он сосал все сильнее и сильнее, а когда жидкость со вкусом меда иссякла, недовольно всхлипнул.
— Не надо, мой дорогой господин, — шепнула Шифра. — Другая грудь полна для вас. Возьмите ее, она ваша, как и все мое тело. Только для вашего удовольствия.
Его губы жадно сомкнулись вокруг другой груди, пальцы лихорадочно играли с тем, что было им предложено. Когда он опустошил и вторую грудь, Шифра убрала пальцы с их прежнего места и засунула ему в рот. У них был тот же вкус, и он облизал их дочиста, почувствовав, что его член тверд и готов проникнуть внутрь ее. Шифра скользнула под него и снова стала его целовать. Когда он начал входить в нее, она улыбнулась. Единственным препятствием оказалась печать девственности. Он прорвал ее яростным рывком, Шифра вскрикнула.
Гай Просперо почти не мог контролировать себя, едва сдерживая свой восторг, погружаясь вглубь Шифры. А она обвила его своими стройными ногами и то шептала ему ободряющие слова, то кричала от восторга. Ее руки охватывали его шею.
Император не мог поверить в то, что происходило. Его член работает, как еще никогда не работал! И наслаждение накапливается, готовится проноситься по его телу, пока он не насытится любовью и не станет слабым и довольным. Девушка под ним просит его продолжать. И он это может!
И настал момент, когда она всхлипнула:
— Мой господин! Ах! Я умираю! — И ее гибкое тело задрожало, достигнув вершины наслаждения.
Он застонал, его сок излился в нее мощными струями. Гай Просперо понял, что впервые за много лет — в первый раз с тех пор, как Лара его прокляла, — полностью наслаждается женщиной. Ему не понадобилась плеть Аноры, чтобы действовать, возбудиться, причинять боль чудесной изящной девушке, которую он сейчас обнимал. Она одна сделала это. Он скатился с Шифры, чтобы не раздавить ее своим весом, и снова обнял ее.
Шифра на секунду прислонила голову к его плечу.
— Ах, мой господин, вы доставили мне такое наслаждение! Спасибо вам за то, что разделили ваше удовольствие со мной. — Она села в кровати, откинулась на подушки и, обнимая, прижала его к себе. — Теперь вы должны отдохнуть, мой господин. Вам, конечно, нелегко править таким королевством, как Хетар.
— Этой ночью ты снова будешь мне нужна! — проворчал император.
— Я буду ждать вас здесь, мой дорогой господин, но сделайте небольшую передышку. Потом мы снова займемся любовью. Когда ваше тело соединяется с моим, это так чудесно. Когда меня захватили в рабство, я даже представить себе не могла, что найду такое счастье. Но в ваших объятиях для меня возможно все, мой дорогой господин.
Гая Просперо до глубины души тронули ее слова. Ее оторвали от родных, с ней грубо обращались, продали как рабыню, и все-таки она его благодарит.
— Дорогая моя Шифра, — ласково сказал он, — ты мое сокровище.
Он говорил правду. Эта прекрасная миниатюрная девушка с распущенными волосами не была похожа ни на одну из его прежних женщин. Она не была ни сильной и практичной, как Вилия, ни жестокой и жадной, как Анора. Она благодарила его за заботы, ей явно были дороги он сам и его благополучие.
Шифра опустила взгляд на его лицо, и император подумал, что мог бы утонуть в глубине ее фиолетовых глаз.
— Мой господин, вы когда-нибудь позволите мне любить вас? — застенчиво спросила она. — Могла бы я однажды получить позволение на любовь к вам, мой дорогой господин?
— Теперь ты можешь называть меня своим господином Гаем, — сказал он и погладил бледную восхитительно мягкую щеку Шифры.
— Но смогу ли я получить право любить вас, мой дорогой господин Гай? — нежно повторила Шифра. Она и теперь улыбалась императору, но ее губы дрожали. Слабость и уязвимость Шифры были так видны в этой дрожащей улыбке, что императору захотелось защитить девушку от всего, что может причинить ей вред.
— Да, мое прекрасное милое сокровище, ты можешь любить меня, — ответил он. — Вряд ли какая-нибудь женщина, кроме моей матери, любила меня.
