Припарковавшись, мы вышли через узкую улочку к морю, сразу захваченные туристическим шумом. Казалось, население всей планеты послало сюда своих представителей. Аккуратные японцы в бессменных панамках на головах и аппаратами на груди. Как они умудряются и землетрясения пережить, и поехать посмотреть, как люди живут, — не знаю, загадка. Подтянуты и застегнуты на все пуговицы, доброжелательны, скромны, готовы к открытиям, как будто именно это было для них сейчас самым важным и нужным в их жизни. Больше ничего. Ведомые местным гидом, цепочкой, степенно семенили друг за другом, держа друг друга за руки.
Никогда не теряясь, всегда в Сейчас.
Китайцы, стильно одетые, квакающе-поющие на своем языке, будто заявляя миру — мы тоже, мы Здесь, мы с вами, может, даже впереди вас.
Русские — нарочито богато одетые, как на прием, хотя всем это до лампочки.
Черные, белые, красивые и не очень…
Все смешалось в доме голландском.
Все в одном.
Мы купили креветок у разбитного громкого рыбного торговца и поспешили на кораблик. Нет, не кораблик. Это была самая настоящая яхта с большими белыми парусами.
Ассоль.
SPECIAL_IMAGE-OEBPS/image/??????????????????????%20853_fmt.jpeg-REPLACE_ME.
Друг придумал такое путешествие себе на свадьбу и не промахнулся. Погода нас просто радовала, обещали дождь и пасмурность, а оказалось солнце, да еще какое — настоящий летний день жаркого, уходящего, недолгого голландского разлива. Может, это погода подсуетилась специально к нашему празднику. Может, это специально для нас Творец увидел, проникся и поменял. Мои благодарности.
Хозяин яхты встретил нас на причале спокойным участием. Ждал нас, уже был там. Натянуты канаты, мачта подвластна рулю. Спокойно налил кофе в большие кружки, голландцы пьют в основном из больших. Приняв нас на борт как старых друзей, стал подробно рассказывать, как он счастлив нас каждого видеть.
Прислушавшись к разговору, я услышала Будду. Голландского, правда, но это не меняло сути. Он с таким вдохновением рассказывал — делился своими истинами. Я обомлела и поняла, что я знаю, о чем. Что красота и счастье внутри нас. Что он долго плавал, накопил на яхту, старенькую, но надежную. На сумму, которой было достаточно для вполне приличной виллы здесь же, на роскошном берегу Северного моря. Стабильный дом со стабильными стенами. Но нет же, купил яхту, предпочтя стабильность морю.
Мы весело впорхнули в ее пространство. В спокойном состоянии по ней можно было ходить. Мы гордо прошествовали друг за другом, как будто делаем это каждый день. Потом, отчалив, отдав швартовые, медленно вышли в море, попрощавшись со снующими туристами, крикливыми продавцами, автобусами, забитыми теми же туристами. Примостившись на палубе кто как мог, затихли. Говорил только он, смягчая наше знакомство с морем, сопровождая момент собой. Мало ли что там у русских на уме — испугаются и спрыгнут.
Оказалось, его мать — русская, хотя по-русски ни слова, кроме общеизвестных. Только возникшее сразу взаимопонимание говорило об общих когда-то славянских корнях. Он продолжал.
Что несчастливы только те, кто не ищет, просто не задаются таким вопросом, попросту говоря, просто спят и сновидят. А он задался и вот… Живет как хочет. Ни к чему не привязан, только море, яхта и он. Иногда причаливая к берегу, заправиться и вспомнить земные печали. Заполнив баки и взяв туристов, снова в море, к своим невестам — коротким голландским волнам.
Чистым, на срез хрустальным… Так нам капитан рассказал.
Что вся красота у нас внутри и тот, кто не нашел ее там, просто не искал. Не рассмотрел только потому, что не захотел рассмотреть. Он же весьма доволен, живет как хочет. Он счастлив. Вот так.
Ветер поднялся сильнее, барашки забегали выше. Не готовые к такому развороту событий, мы затихли, схватившись намертво кто за что мог. Вода достигала краешка яхты, 45 градусов крена. Сидя на другой ее стороне, мы завороженно гадали: черпнем — не черпнем, и если черпнем, то что будем делать. За бортом плыла прикрепленная к судну маленькая шлюпка, и хозяин спокойно объяснил, что если кто выскользнет в море, не надо бояться. Он сразу выловит, если что, только нужно будет сначала обсохнуть.
Он шутил. Нам было не до смеха. Он, умудряясь не соскользнуть, будто вросши ногами в палубу, проверял паруса, уверенной рукой настраивая их согласно ветру, все время меняющему свое направление. Он каким-то совершенно непонятным способом чувствовал перемены, переставлял паруса, подкручивая рукоятку. Натягивал или ослаблял канаты на наших слегка округленных волнами глазах. Казалось, ему совсем не страшно, да так, собственно, оно и было. Мы прониклись веющим от него спокойствием и угомонились. Доверяя ему и Творцу наши жизни.
Солнце.
Море.
Мы.
Замкнутый круг.
Неразделимо.
Едино.
Одно.
Несмотря на то, что мы отплыли весьма далеко, пространство было заполнено. Птицами, летящими высоко в небе, почти рядом с солнцем, разгулявшимся не на шутку ветром, суденышками, повернутыми, как и мы, под 45 градусов к морю, — вот-вот зачерпнем. Ходить нам уже не удавалось, мы ползли, перемещаясь из одного места в другое при каждом повороте не в меру уже веселившегося ветра.
Солнце.
Море.
Мы.
Медитация.
Мы замолчали, почувствовав себя в надежных руках. Что нам еще оставалось делать — не кричать же от страха, нелепо зависая на поручнях. Яхта неслась.
Впереди образовалось большое движение, как будто мы выехали с проселочной на трассу. Прямо перед носом вдруг вывернула длинная баржа, нагруженная, как прежде, товарами мира. Ухватившись сильнее за поручни, мы уставились на нее, стали следить за ней неотрывно, вдруг осознав сразу все.
Море не шутит, всякое может случиться. Как-то в мгновенье все это дошло.
Я, стараясь сначала, потом непроизвольно кося глазом, наблюдала. За собой, за моим окружением. Баржа приближалась, и мы шли прямо на нее. Тут я поняла буквально, как сталкиваются в море корабли. Наступает момент, когда уже курс не поменять, море просто не даст, не останется времени. Мы шли прямо на баржу.
Не уйти, не спрятаться, не убежать.
Глаза замерли, считая секунды…
Мы проскочили буквально в метре.
Вот это мастерство!
Капитан же, уверенной рукой выверяя курс, даже не дрогнул, не растерялся. Я смотрела на лица: боялись. Я же, то ли не поняв, то ли не дав себе времени понять, сидела спокойно, не шевелясь, не страдая.
Я не боялась.
Вот так.
Я сама себе удивилась, ведь раньше я громко кричала, когда было страшно, реально кричала.
Страха не было, спокойно рассматривая себя изнутри, — констатировала я, удивленная и обрадованная новым своим качеством, довольная собой. Позже разложу все по полочкам, пойму, что к чему.
Сейчас же было просто радостно.
Радостно и хорошо.
Хорошо от того, что не испугалась, доверившись морю и ситуации.
Это было ново.
Я мысленно поздравила себя.
Когда приходят такие моменты, неожиданно ставя нас перед фактом, перед самим собой, мы узнаем себя лучше и понимаем, что изменилось, что есть, что ушло.
Долго-долго тренируя выдержку, оступаясь и снова вставая, я шла.
Цепляясь сначала за поручни, неловко передвигаясь в новых пространствах, мы преобразуемся в совсем других существ.
Бесстрашных, доверчивых капитанов.
Освоителей Новых морей.
Потихоньку выпрямляясь, отпуская поручни и канаты, мы встаем во весь рост.
Мы движемся.
Мы идем.
Новые земли внутри и снаружи. Поводырями и страхом.
Не отступившись, идем. Прислушиваясь к каждому мгновенью жизни, вглядываясь пристальней открывшемуся Новому миру.
Себе.
Проникаясь доверием, благодарностью за красоту декораций, созданных специально для нас в этом мире.
Море.
Ветер.
Мы.
Создатель.
Больше и нет никого.
Крепко держась за мачту, направляя канаты.
За тех, кто в море.
Чтоб нам повезло.
Глава 23. Три слона. Конец света
Упорядочение структур хаоса жизни при ближайшем рассмотрении.
Мозг. Совершенная биологическая машина. Создает для нас действительность. Картинку нашей Реальности. Что видим, неосознанно проживаем. Имидж строится сначала полностью им. Согласно генетическому составу ДНК, прошлому опыту проживания, среде обитания. Сам. Как решил.
Рождаясь, мы полностью открыты миру, доверчивы, слабы. Зависимость от всего, что происходит, фиксируется нашей машиной. Нейронными окончаниями. Щелочка спектра внимания раскрывает, рисует нам мир. Каждому свой. Мозг концентрируется, выбирает из событийности маленькую полоску реальности. Сначала мы проживаем в ней. Что видим, какие реакции увиденное в нас вызывает. Не имея над этим контроля, спешим. Происходит как происходит. Жизнь случается в основном абы как. Стереотип поведения неустойчив. Мозг выбирает то, что считает в данный момент важным. Сосредотачивается на этом. Потом замечаю, есть еще кто-то, кто руководит этим процессом.
