– Да, с тех пор, – согласился Эрик, очевидно испытывая облегчение от того, что ему не пришлось самому это говорить. – Мы оба одиноки в этом мире, Ребекка, и оба живем с памятью о том, что судьба в любой момент может отнять у нас самых близких людей. Поэтому нельзя терять время.
Ребекка видела, что он мог бы много еще чего добавить, но почему-то колебался. Она до сих пор ощущала сладость его губ и от этого была почти пьяна.
– Так не теряй же его, – поторопила Ребекка, понимая, что не боится того, что он может сказать, пусть даже он заговорит о вампирах или, больше того, спросит, не является ли она одним из них. В этот миг Эрик мог бы сказать абсолютно все что угодно, и Ребекка приняла бы это.
– Нельзя терять время, – мягко повторил он, подняв мозолистый большой палец и проведя им по контуру ее губ с выражением восторга на лице. – Неважно, сколько мне осталось – года, или секунды, или столетия, – я хочу провести их с тобой. И я надеюсь, ты все поймешь и не решишь, будто я сошел с ума. Я прошу тебя стать моей женой.
Глава 16
Вивианн только что плакала. Она умылась и мастерски замаскировала последствия этих слез, но Клаус видел, что ее губы крепко сжаты, а под глазами слегка припухло. Он потянулся к лицу девушки, и его рука медленно скользнула вдоль нежной линии ее подбородка.
– Что бы там ни было, теперь это не имеет значения, – нежно сказал он ей. – Ты же знаешь, тебе достаточно лишь сказать, и я унесу тебя от этой боли. Незачем длить эту двойную жизнь ни на минуту дольше, чем ты сочтешь нужным.
Вивианн бросила взгляд назад, на элегантный особняк в глубине сада. Все его окна были темны, как всегда в этот час. И все же она, кажется, ни на секунду не забывала о ведьмах, что находятся внутри него, о семье, которую она предавала, ночь за ночью встречаясь с Клаусом.
– Я поссорилась с Армандом, – призналась она, скользнув в объятия Клауса с легкостью, которая дается только практикой. – Ссора вышла ужасная.
– Достаточно ужасная, чтобы разорвать помолвку? – оптимистично поинтересовался он, уткнувшись лицом в ее волосы. Они пахли сиренью.
Вивианн сделала вид, что возмущенно отталкивает его, но, так как ее душа на самом деле к этому не лежала, расстояние между ними не увеличилось ни на дюйм.
– Он все время твердил, что только мне решать, становиться ли полноценным оборотнем, и что он в любом случае убедит свою семью уважать мое решение.
– У него лицо лжеца. – Клаус сильнее прижал ее к себе. – Думаю, он имеет в виду, что будет уважать твое решение до тех пор, пока оно будет именно тем, которое его устраивает.
Вивианн прикусила губу и отвела взгляд. По ее лицу он видел, что она не знает, то ли ей снова заплакать, то ли рассмеяться. Клаус даже допустить не мог, что Арманд знает эту ее сторону, – не может быть, чтобы она вела себя так свободно с кем-то, кроме него самого. В конце концов она поймет все преимущества их союза и согласится стать его, и только его, но произойдет ли это до того, как оборотни заставят ее вступить в свои ряды? Он надеялся, что да, но Вивианн продолжала доказывать свое впечатляющее упрямство.
– Я так и думал, – пробормотал Клаус, и ей не понадобилось ничего говорить, чтобы подтвердить его догадку. – Он уделяет не слишком много внимания роли хорошего мужа. Я так понимаю, что уважение – именно то понятие, на котором, как правило, строится брак.
– Да ты понятия не имеешь, чего требует брак, – огрызнулась Вивианн. – Напомни, сколько лет ты прожил холостяком?
Клаус снисходительно улыбнулся. За те ночи, что они провели вместе, он узнал – чем сильнее Вивианн хочет быть с ним, тем усерднее его отталкивает. На удивление соблазнительная привычка.
– Это было до того, как я встретил тебя, моя дорогая, – напомнил он. – Во всяком случае, в глубине души я перестал быть холостяком с того мига, как впервые обнял тебя.
– Во время того утомительного танца… – тихонько сказала она, но потом снова поцеловала Клауса. Пока она не отстранилась, тот не мог думать ни о чем, кроме ее мягких, упругих губ.
– Этот скучный званый вечер был лучшим событием моей жизни, – произнес он низким, хриплым от волнения голосом, – если не считать тех ночей, что за ним последовали. – Он не мог больше скрывать всю правду о своих чувствах и понял, что даже не хочет этого. – Вивианн Леше, ты должна знать, что я люблю тебя.
Девушка улыбнулась ему, и теперь в ее лице не было ни следа грусти.
– Я знаю, – просто ответила она.
На миг Клаус опешил – он-то ожидал услышать ответное признание. Но в этом была вся Вив… Всему свое время.
Он знал о ее чувствах и мог ждать, сколько понадобится, пока она о них скажет.
– Я весь твой, любимая, – с полной убежденностью повторил он. – Приказывай, и я подчинюсь, только не заставляй меня оставить тебя наедине с волками. Этого я сделать не смогу.
– Оставь меня наедине с тобой, – прошептала она, легко пробегая пальцами по его груди. – Забери меня отсюда – сейчас. Я хочу, чтобы нынче ночью в этом мире нас было только двое.
Клаус не стал ждать, пока она уточнит, что имела в виду. Он не стал даже терять время на ответ. Взобрался вместо этого на стену, обернулся, принял протянутые руки девушки и поднял ее к себе. Крепко прижав юную ведьму, он спрыгнул с другой стороны стены на землю, и рука об руку они побежали по мощеным улицам к гостинице, в которой остановились Микаэльсоны.
По счастью, остальные двое Древних занимались своими сомнительными делишками еще где-то, и поэтому Клаус был уверен, что ему не грозят неожиданности вроде тех, что поджидали его прошлой ночью. Тем не менее он запер дверь своего номера, а потом повернулся к Вивианн. По ее щекам катились слезинки, она печально смотрела на его последнюю картину, которая все еще стояла на мольберте. Цветовая гамма этой работы, начатой буквально в последние дни, была светлее, чем у большинства других. Голубой тон стал теплее, зелень – более яркой. Деревья по краям казались живыми, и манил к себе безбрежный океан. Вивианн стояла, глядя на доказательство того, что она была радостью Клауса, и плакала.
– Вот что я делаю, думая о тебе, – сказал Клаус, и ведьмочка печально улыбнулась.
– Вместо того чтобы пить и кутить? – спросила она с легкой ехидцей. – Боюсь, ты не оправдываешь своей репутации.
Он хмыкнул и любезно возразил:
– Я старался, моя дорогая. – Сейчас, когда Вивианн была тут, у него закружилась голова. Теперь не нужно больше ничего скрывать от нее. Она сделала свой выбор, и Клаус мог в полной мере быть самим собой. – Но это не сработало. От тебя не существует противоядия, можно лишь принимать тебя во все больших дозах. А затем – в еще больших.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
