общем, не берите в голову, тетя Алина, — закончил он, становясь ближе. — А у вас неплохо получается. Я бы давно перепачкался в этой липкой гадости.
Между прочим, мальчик был абсолютно прав. В работе с карамелью самое сложное — самой не стать ходячим леденцом. Целая наука, как укрыть волосы, руки, и одежду от попадания липких капель — сейчас оказалась не нужна. Сироп на моей кисти будто бы обладал душой. Легко, как живой, направлялся в нужное мне место, не растекаясь, и не пачкая окружающее, он теплым потоком обволакивал ручку Клубнички, полностью соответствуя моему образу из воображения, который я недавно придумала. Зачерпнула еще сахара, довольная и радостная. Работает!
Мой способ действует!
В ответ на мои эмоции, по пальцам пробежались искры магии. Маленькими звездочками они нырнули в сам сироп, делая его еще более послушным. Теперь он и зачерпывался исключительно в нужном количестве, равномерно и… самостоятельно распределяясь, следуя схемам из моей головы.
— Вау. Клубничка, ты такой красавицей у меня будешь, вот увидишь!
Раз мне не суждено избавиться от шрамов, пусть хотя бы малышка не страдает.
С такой мыслью я приступила ко второй ручке, а следом к ножкам, утолщая их. Сироп стал особенно удобным, загустев до состояния сахарной патоки, сейчас из него можно было лепить что угодно.
— Вот так, и еще немного… — «колдовала» я, уделив особое внимание изящным локоткам моей конфетки. Почему-то в комнате стало тихо. Казалось, все присутствующие затаили дыхание, наблюдая за моей работой, а я… только больше в раж входила.
С азартом бывалого кондитера обратилась к сахару, прося у своего дара помощи. Сахар взлетел в воздух, растираясь на пудру. Песчинки самостоятельно дробили друг друга.
— Похоже на новогодний снег, — хихикнула я, посыпая готовые детали малышки. Это нужно было обязательно сделать, иначе конфетка будет липнуть и собирать на себя весь мусор.
— Спасибо… — сдавленно произнесла Клубничка уставшим голосом. Ясные голубые глаза моргнули, но никак не могли поймать фокус. — Мне нужно поспать…
Крошка зевнула.
Сидящие рядом с ней фамильяры тоже. Но выглядели они чуточку лучше.
— Госпожа Алина, мы постарались придать нужные свойства вашей помощнице. И она почти не чувствовала боли. В противном случае, вряд ли получилось бы сделать столь масштабную реставрацию, — сказала Ванилька.
— Должен признать, пальчики у нее вышли что надо! Самый сок! — схохмил Крендель, даря своей супруге воздушный поцелуй.
— Ах ты!.. — начала закипать Пироженка, медленно окрашивая свой сливочный крем на макушке в красный цвет. Стало жарковато.
— Вот об этом я и говорил! Она, когда злится, нагревается. Не сразу это обнаружили, но Кэрин доведет кого хочешь! — вставил Ай.
— Понятно, — рассеянно отозвалась я, тем временем осматривая Клубнику. Ровная, блестящая карамель покрывала места бывших рытвин и вмятин. Пузырьки исчезли, полностью заполнившись сахаром. А пальчики и правда, чудесные. Ровные, совсем не те колбаски, что были прежде. Клубничка ожила, бутафорская конфета была далека от совершенства, но теперь… Смотреть на фамильяра стало приятно. Любуешься, словно она — произведение искусства.
— Мы перенесем ее в вашу спальню, госпожа Алина, — сказала Ванилька, не забыв дать Кренделю весомый подзатыльник. Тот щелкнул пальцами, разорвал реальность, и шмыгнул внутрь, утянув с собой обеих магических помощниц.
Навалилась слабость. Я пошатнулась, понимая, что тоже невероятно устала…
— А вот и я! — на кухню зашел брат мальчика, обаяшка с темными, как ночь волосами. — Папа Артэм просил передать кое-что…
* * *
Анаил Шасс
Должен признать мы с братом давненько не были настолько близки. Розаил временно обитал в моей комнате, куда заботливо разместили вторую односпальную кровать. Надсмотрщики не имеют права на личную жизнь в стенах крепости, а вот Всесильному доступно многое. В связи с этим фактом, у нас случился забавный диалог:
— Ты же осознаешь, что тебе придется слезть с вершины и начать общаться с богами на равных?
— А тебе уволиться со службы? — он ответил вопросом на вопрос. Мы лежали, каждый на своем месте, но при этом мысли наши были на удивление схожи.
— Домик купим, детишек нарожаем. Если повезет, будут двойни… — мечтательно протянул я, глядя пустым взглядом в потолок.
Прошло пять дней с того рокового момента, и сегодня утром последствия от пребывания в моем организме Белой Мглы начали сходить на нет. Появились размытые силуэты, воскресив внутри надежду. Мы снова сможем увидеть ее…
Почему-то в голове все больше и настойчивее всплывали образы от встречи на кухне, когда я дразнил Алину, а она практически поддалась. Ее злой взгляд, горящие от смущения щеки с капельками веснушек, и мягкость девичьих губ, податливая и неспешная.
Однако это произошло под воздействием моей силы, и такой близости я не хотел. Ответ на поцелуй же, наглядно продемонстрировал об имеющихся у нас шансах.
Они были весьма и весьма неплохи.
— Не забегай вперед. Для начала разобраться нужно с безумием… Второго приступа, боюсь, нам не пережить. — Голос Розаила звучал подавлено, нотки мечтательности сменились другими, жесткими, знакомыми мне очень давно, пропитанными насквозь отстранённостью и желанием вечного одиночества.
В моем близнеце будто жили две личности, причем с появлением Алины активизировалась та, которую успешно подавляли долгие годы. Безусловно страстная часть всегда в нем присутствовала, но она настолько хотела девушку, что готова была разорвать весь мир на клочки, если ей не достанется хотя бы потрогать ее. А потом она становилась ненасытной. Прикосновения теряли смысл, хотелось большего, а после — окончательно обладания, и телом и душей. И этого момента так боялся Розаил, ведь так легко перейти грань дозволенного, когда Мгла терзает разум и чувства, можно элементарно запутаться и сделать девушке больно…
Тогда как первая личность явно нуждалась в поддержке, друге, способном выслушать в трудный момент, погладить по голове, или прижаться совсем не по-дружески, заставляя забыть обо всем.
— Я уже купил дом, — вдруг сказал он.
— Что? — шкала удивления скакнула на несколько градусов вверх.
— Помнишь день, когда Полина дала конфету? Вот на следующий день и купил… Там сейчас простолюдки, присматривают за хозяйством. Ну… чтоб теплый был и остальное… — признание далось ему нелегко.
— Ах ты! Предусмотрительная расчётливая морда! Почему мне не дал посмотреть? Знаешь же, придется и мне там бывать, или даже жить. Если малышка позволит.
Кровать скрипнула, судя по всему, брат перевернулся на бок.
— Потому что ты аскет. Я прекрасно знаю твои вкусы. В этой комнате, точнее, келье, нет даже стола. Минимальные удобства. Долгие годы ты существуешь именно так. Значит, любое помещение по уровню комфорта выше этого (практически любое) сойдет, — лениво, но выверенно отозвался он. — Кстати, сегодня начал силуэты различать. Завтра начнем видеть.
— Согласен.
