Эх, барышни!
Посдёргайте ваши шапочки!
Эх, красоточки!
Посдёргайте ваши юбочки!
Ну-ка ты, Манька Марусина,
Сядь-ка на Петьку Елабонина.
Вы не зебры, чтобы бегать с хвостиками.
Толстенькие девочки,
пригласите нас на праздники.
15.
Ведите меня с завязанными глазами.
Не пойду я с завязанными глазами.
Развяжите мне глаза и я пойду сам.
Не держите меня за руки,
Я рукам волю дать хочу.
Расступитесь, глупые зрители,
Я, ногами сейчас шпыняться буду.
Я пройду по одной половице и не пошатнусь,
По карнизу пробегу и не рухну.
Не перечьте мне. Пожалеете.
Ваши трусливые глаза неприятны богам.
Ваши рты раскрываются некстати.
Ваши носы не знают вибрирующих запахов.
Ешьте суп -- это ваше занятие.
Подметайте свои комнаты -- это вам положено от века.
Но снимите с меня бандажи и набрюшники.
Я солью питаюсь, а вы сахаром.
У меня свои сады и свои огороды.
У меня в огороде пасётся своя коза.
У меня в сундуке лежит меховая шапка.
Не перечьте мне, я сам по себе, а вы для меня только четверть дыма.
13 января 1937 года
16. Сегодня я ничего не писал. Это неважно.
9 января
17. Жалобные звуки испускал Димитрий.
Анна рыдала, уткнувшись головой в подушку.
Плакала Маня.
II.
-- Федя, а Федя!
-- Что-с?
-- А вот я тебе покажу что-с!
(Молчание)
-- Федя, а Федя!
-- В чём дело?
-- Ах ты, сукин сын! Ещё в чём дело спрашиваешь.
-- Да что вам от меня нужно?
-- Видали? Что мне от него нужно! Да я тебя, мерзавца, за такие слова... Я тебя так швырну, что полетишь, сам знаешь, куда!
-- Куда?
-- В горшок.
(Молчание).
-- Федя, а Федя?
-- Да что вы, тётенька, с ума сошли?
-- Ах! Ах! Повтори, как ты сказал!
-- Нет, не повторю.
-- Ну то-то! Знай своё место! Небось! Тоже!
23 февраля 1937 года
20.
Я подавился бараньей костью.
Меня взяли под руки и вывели из-за стола.
Я задумался.
Пробежала мышка.
За мышкой бежал Иван с длинной палкой.
Из окна смотрела любопытная старуха.
Иван, пробегая мимо старухи, ударил её палкой по морде.
21.
С прогулки возвратясь домой,
Я вдруг воскликнул: Боже мой!
Ведь я гулял четыре дня!
И что подумает родня?
22.
Погибли мы в житейском поле.
Нет никакой надежды боле.
О счастьи кончилась мечта.
Осталась только нищета.
3 апреля 1937 года
23. Обладать только умом и талантом слишком мало. Надо иметь ещё энергию, реальный интерес, чистоту мысли и чувство долга.
24. Вписываю сюда события сегодняшнего дня, ибо они поразительны. Вернее: особенно поразительно одно событие, я его подчеркну.
1) Мы вчера ничего не ели. 2) Утром я взял в сберкассе 10 руб., оставив на книжке 5, чтобы не закрыть счёта. 3) Зашёл к Житкову и занял у него 60 руб. 4) Пошёл домой, закупая по дороге продукты. 5) Погода прекрасная, весенняя. 6) Поехал с Мариной к Буддийской пагоде, взяв с собой сумку с бутербродами и фляжку с красным вином, разбавленным водой. 7) На обратном пути зашли в комиссионные магазин и увидели там фисгармонию Жадмейера двухмануального, копию с филармонической. Цена 900 руб. только! Но полчаса тому назад её купили! 7а) У Alexandrа видел замечательную трубку. 85 рублей. 8) Пошли к Житкову. 9) С Житковым узнали, кто купил фисгармонию и поехали по адресу: Песочная 31 кв. 46 Левинский. 10) Перекупить не удалось. 11) Вечер провели у Житкова.
4 апреля
15. Довольно праздности и безделья! Каждый день раскрывай эту тетрадку и вписывай сюда не менее полстраницы. Если нечего записать, то запиши хотя бы по совету Гоголя, что сегодня ничего не пишется. Пиши всегда с интересом и смотри на писание как на праздник.
11 апреля 1937 года
27.
Так начинается голод:
С утра просыпаешься бодрым,
Потом начинается слабость,
Потом начинается скука;
Потом наступает потеря
Быстрого разума силы,-
Потом наступает спокойствие,
А потом начинается ужас.
<4 октября 1937>
28.
Тебя мечтания погубят.
К суровой жизни интерес
Как дым исчезнет. В тоже время
Посол небес не прилетит.
Увянут страсти и желанья,
Промчится юность пылких дум...
Оставь! Оставь, мой друг, мечтанья,
Освободи от смерти ум.
4 октября 1937
29.
(Амфибрахий)
И рыбка мелькает в прохладной реке,
И маленький домик стоит вдалеке,
И лает собака на стадо коров,
И под гору мчится в тележке Петров,
И вьется на домике маленький флаг,
И зреет на нивах питательный злак,
И пыль серебрится на каждом листе,
И мухи со свистом летают везде,
И девушки, греясь на солнце, лежат,
И пчёлы в саду над цветами жужжат,
И гуси ныряют в тенистых прудах,
И день пробегает в обычных трудах.
25-26 октября 1937
-----------------
Баронесса и Чернильница
Бобров (указывая на Христофора Колумба):
Христофор Колумб.
Хр. Колумб (указывая на Боброва):
Бобров.
Бобров:
Если вас интересует моё воспитание, то я скажу. Я скажу.
Христофор Колумб:
Да-да, скажите пожалуйста.
Бобров
Вот я и говорю. Что мне скрывать.
Христофор Колумб:
Очень, очень интересно!
Бобров:
Ну вот я скажу так: моё воспитание было какое? Приютское.
Христофор Колумб:
Ах, пожалуйста, пожалуйста.
Бобров:
Меня отец отдал в приют. А. (держит рот открытым. Христофор становится на цыпочки и заглядывает в рот Боброву).
Бобров:
Впрочем, я торговец (Христофор отскакивает).
Христофор Колумб:
Мне мне было интересно только посмотреть что у вас там... м... м...
Бобров:
Так-с. Я значит в приюте и влюбился в баронессу и в чернильницу.
Христофор Колумб:
Неужели вы влюбились!
Бобров:
Не мешай. Да влюбился!
Христофор Колумб:
Чудеса.
Бобров:
Не мешай. Да чудеса.
Христофор Колумб:
Как это интересно.
Бобров:
Не мешай. Да это интересно.
Христофор Колумб:
Скажите пожалуйста!
Бобров:
Если ты, Христофор Колумб, ещё что-нибудь скажешь...
Сцена быстро меняется. Бобров сидит и ест суп. Входит его жена в одной рубашке и с зонтом.
Бобров:
Ты куда?
Жена:
Туда.
Бобров:
Куда туда?
Жена:
Да вон туда.
Бобров:
Туда или туда?
Жена:
Нет, не туда, а туда.
Бобров:
А что?
Жена:
Как что?
Бобров:
Куда ты идешь?
Жена:
Я влюбилась в Баронессу и Чернильницу.
Бобров:
Это хорошо.
Жена:
Это хорошо, но вот Христофор Колумб засунул в нашу кухарку велосипед.
Бобров:
Бедная кухарка.
Жена:
Она бедная сидит на кухне и пишет в деревню письмо, а велосипед так и торчит из неё.
Бобров:
Да-да. Вот это случай. Я помню, у нас в приюте в 1887 году был тоже. Был у нас учитель. Так мы ему натёрли лицо скипидаром и положили в кухне под стол.
Жена:
Боже, да к чему же ты это говоришь?
Бобров:
А то ещё был случай.
Выходит Колбасный человек.
<11-30 ноября 1930>
-----------------
x x x
В редакцию вошли два человека.
Оба сняли шапки и поклонились.
Один был курчавый, а другой совершенно лысый.
-- Что вам угодно? -- спросил редактор.
-- Я писатель Пузырёв, - сказал совершенно лысый.
-- А я художник Бобырёв,-- сказал курчавый.
<1930>
-----------------
x x x
Иван Петрович Лундапундов хотел съесть яблоко. Но яблоко выскользнуло из рук Ивана Петровича. Иван Петрович нагнулся, чтобы поднять яблоко, но что-то больно ударило Ивана Петровича по голове. Иван Петрович вскрикнул, поднял голову и увидел, что это было яблоко. Оно висело в воздухе.
Оказывается, кто-то приделал к потолку длинную нитку с крючком на конце. Яблоко зацепилось за крючок и не упало.
Морозов, Угрозов и Запоров пришли к Ивану Петровичу Лундапундову.
<1930>
-----------------
x x x
Дорогой Саша, в этом (я для краткости говорю просто в "этом", но подразумеваю "в этом письме") я буду говорить только о себе. Я хочу, собственно говоря, описать свою жизнь. Очень жаль, что я не написал тебе предыдущего письма, а то я бы написал там всё, что и пропустил здесь.
Давай прибегнем к методу сравнения. Ты, скажем, живешь там в Ашхабаде каким-то образом. Назовем это для краткости "так". А я живу здесь, условно обозначая,-- "Так так". Это я так уславливаюсь называть то и другое для того, чтобы в дальнейшем было легче и удобнее говорить о том и об этом. Если ты находишь, что обозначения "так" и "так так" неудобны, то можно называть так: ты живёшь неким образом, а я живу неким образом, но иначе. Пожалуй, остановимся на последнем обозначении.
