Глава 12
Глава 12
Я готов был болеть и дальше, точнее симулировать, но Ира бы раскусила. Да я и сам знатно облажался, когда начал активно болтать. Мне, конечно, хотелось слушать ее, но она ничего о себе не говорила, как бы я ни пытался ее разговорить. Но теперь я знаю точно, она ко мне неравнодушна. И вовсе не мамкина забота привела ее ко мне. Еще немного правильных шагов и снегурка растает, но то, что будет тяжко, это факт. Я знал, что в субботу она ко мне не придет. Да и куда ей идти, когда у нее есть сын. Кстати, о мальчике, нужно с ним подружиться, если уж я намерен серьезно отнестись к его маме, а по-другому здесь и не хочется, то пацана надо к себе расположить. Сам помню, как хотелось в таком возрасте отца, а не только деда, а тут видать вообще о мужском роде речь не идет.
К воскресенью я почти выздоровел. А вот моя, точнее не моя Офелия начала хандрить, сначала хрюкать, потом из носа потекло. Не мог спокойно смотреть на это трясущееся создание, пришлось идти в ветеринарку. Только когда я туда пришел, некогда хорошее настроение кануло в лету. Элитная клиника, а по сути, скопление бедных животных. И плевать, что клиника платная, ждать придется, как в стандартной поликлинике. Нет, времени мне было не жаль. Я просто не мог сидеть и спокойно наблюдать за животными. Думал окончательно свихнусь, когда прибежал мужик с кошкой, упавшей с девятого этажа. Тут пол клиники принялись реанимировать бедную кошку. А я сижу, стыдоба, с насморком у собаки. Уже хотел уходить из этого скопления животных страданий, как открылась дверь и в помещение влетели Антон и Ира в одной только кофте и джинсах, а на руках закутанная в ее куртку собака. Твою мать, этот пушистый мохнопопик весь в крови и это точно Жрака. Антон весь зареванный, Ира что-то объясняет подошедшему врачу, вроде собаку сбила машина. А я сижу и не могу понять, снится мне это или нет. Нет, точно не снится, рядом тявкающая Офелия это подтверждает. Пока я думал о реальности происходящего, Жраку увезли в реанимацию. Вроде и хочется подойти к Ире, но нет, не до меня им сейчас.
- Пребывание в реанимации девять тысяч рублей. Дальнейшее оперативное и другие виды лечения оплачиваются по мере необходимости.
- У меня с собой карточка, там всего десять тысяч.
- Ничего страшного, главное внести какую-то сумму. Экстренные операции у нас не оплачиваются сразу, так что время есть.
Ира достает карточку и оплачивает названную сумму, Антон же не переставая льет слезы. Не вовремя я решил сыграть в папку. Отправляю Офелию в переноску и подхожу к мальчику.
- Антон, привет, - заплаканное дите поднимает на меня свои слезливые глаза. Господи, то ли я настолько стал нытиком, то ли обстановка такая, но мне самому захотелось пустить слезу. Присаживаюсь на корточки, достаю платок и вытираю его щеки.
- А у нас собачка умирает, - и снова не переставая льет слезы. Ира оборачивается на сына и удивленно смотрит на меня.
- Привет, Ирин, - она ничего не отвечает, просто молча кивает и продолжает подписывать какие-то бумажки.
- Антон, ну кто сказал, что она умирает? Это же Жрака, она еще не съела все блюда мира. Ладно, это я так неудачно шучу. Иди сюда, - беру ребенка за руку и веду на сиденье. – Знакомься, это Офелия.
- Собачка?
- Ага, - Антон открывает переноску и начинает гладить мою трясущуюся собаку. - Тут же врачи работают, они спасают и не таких собак, как Жрака. Не лей зря слезы, ты же будущий мужик.
- Муззик! - Антон начинает лыбиться в свои вовсе не тридцать два зуба.
- Держи конфету, правда, это барбарис.
- Я люблю, – к нам присаживается Ира и поглаживает Антона по голове.
- Артем, а что вы здесь делаете?
- Привез собаку на осмотр. Она у меня стала хрюкать и сопли пускать, – вот они дети, на слове хрюкать Антон вновь начинает улыбаться.
- Это ринит, у нас тоже такое было.
- Мам, я в туалет хочу, - сам, хрюкая в платок, говорит Антон.
- Пойдем.
- Нет, я сам. Ты скажи где.
- В конце коридора, видишь человечек нарисован?
- Ага.
- Давай все же проведу?
- Я сам.
- Там два человечка, он же в женский может зайти?
- А это ему будет урок. Пытается быть самостоятельным, пусть дальше пытается.
- А ты оказывается строгая мама.
- Нет. С меня веревки можно вить при правильном подходе, - тяжело вздыхает.
- Ир, не пессимизди. Все будет хорошо, - усмехается глядя на меня.
- Вы свою кошку очень любите, это сразу понятно. Вот и представьте, что сейчас она находится там, - указывает в сторону реанимации. – Не думаю, что вы были бы спокойны. А будет ли все хорошо, покажет время.
- Ты права.
- Вы хорошо выглядите, окрепли?
- Отлично себя чувствую. Ты меня знатно полечила.
Дальнейшие полчаса Ира молчала, а Антон играл с Офелией. Потом нас с сопливой вызвал эскулап. Поколдовал немножко, назначил кучу анализов и ненужной фигни, дабы бабки срубить и отпустил домой. Я же надеялся только на то, что мохнопопика еще оперируют и его хозяйка не покинула стены этой страдальческой обители.
- Вы еще здесь, ну как там дела?
- Еще не выходили, - и как только я опускаю свою пятую точку рядом с Ирой, подходит, по всей видимости, собачий хирург.
- Собаку мы вашу прооперировали, пока все благополучно, - он еще что-то рассказывает, а я уже ничего не слышу. Как гора с плеч упала, жива и слава Богу, вон у Иры аж глаза засверкали, Антон и подавно счастлив. - Остается она пока в условиях реанимации, ну а дальше посмотрим, на сегодня все, завтра можете приходить, - собачий доктор прощается с нами.
- Ну, я же говорил, что все будет пучком. Ир, давай я вас отвезу.
- Нет, мы сами. Тут идти всего минут десять.
- Ну ты же без верхней одежды. Куртка вся в крови, - стоит и смотрит на меня в упор. Долго смотрит своими охрененно красивыми глазами. Я уж подумал, что у меня с лицом что-то не так, может сопля повисла моя или собачья. - Ты чего так смотришь?
