– Спасибо.
– Не волнуйся, – шепнула Брен, быстро целуя Лиз в щеку. – Я придумаю, как ты можешь мне отплатить.
– В любое время, только скажи. – Лиз открыла содовую и жестом показала на небольшую террасу, которая присоединялась к выложенному известняком дворику Брен.
– Давай подождем снаружи. Мы услышим звонок в дверь отсюда.
– Конечно.
Снаружи небо было необычно темным, почти черным, со множеством звезд и идеально-круглой белой луной. Зад дома Брен, как и других домов, выходил на задние дворы зданий соседнего квартала. Большинство окон в этих домах викторианского стиля были открыты, и из-за звуков приглушенных голосов, смеха, музыки, Лиз вдруг показалось, что ей снова двадцать шесть, и у них с Брен и Кэндис вечеринка, и, пока ночь еще не закончилась, она собирается заняться любовью с красивой девушкой, которая воплотит все ее мечты в жизнь. Она вздохнула и сделала глоток содовой.
– Тебе грустно, – заметила Рэйли. Она поставила пивную банку на перила и повернулась лицом к Лиз.
– Грустно? Скорее, у меня ностальгия, – засмеялась Миз, искоса глядя на Рэйли. – Мы втроем жили в этом доме, кажется, миллион лет назад. На самом деле я переехала пять нет назад. О, я опять чувствую себя старой.
– Ты не старая, – сказала Рэйли. – Ты тогда съехалась с Джулией?
– Да. – Лиз повернулась и прислонилась к перилам, глядя на окна второго этажа, где, как она знала, Паркер растянулась на диване. Она прямо-таки видела, как Кэндис свернулась калачиком рядом с ней в большом кресле, а Брен сидит в другом конце комнаты, наверно, за большим дубовым столом. Она часто хотела снова оказаться в этой комнате, все еще не решив ничего. Тогда бы она все сделала по-другому.
– Ты скучаешь по ней?
– Что? – Лиз не сразу расшифровала вопрос. – А, по Джулии. Нет. Боже, это звучит жестоко, да?
– Не очень. Мне кажется, это все еще причиняет тебе боль.
Лиз вздохнула.
– Я скажу тебе, что причиняет мне боль. Мысль о том, что я не знаю, с какого момента все пошло не так. И почему. И почему я не видела этого и не делала ничего.
– Может быть, потому что ты надеялась, что все наладится.
– Может быть. Но это звучит жалко.
Рэйли отпила пиво.
– Ты всегда так жестока к себе самой?
– А ты всегда такая добрая?
– Нет. Совсем нет. – Рэйли взглянула на здания перед ними, но по выражению лица казалось, что она видит что-то другое. – Большую часть времени я настолько погружена в то, что я делаю – в основном это работа – что не замечаю, что происходит с другими людьми.
– Я бы так не сказала.
– С тобой все по-другому, – осторожно сказала Рэйли. – Иногда, когда я вижу что тебе грустно, мне просто хочется протянуть руку и забрать все твои несчастья.
– Рэйли… – шепнула Лиз.
– Я знаю. Я знаю – это безумие. Мы встретились всего пару недель назад. – Рэйли подвинулась к ней поближе, ее рука почти опустилась на бедро Лиз. Она не собиралась до нее дотрагиваться. Она даже случайно не касалась женщин. Но когда она была рядом с Лиз, она не могла удержаться от прикосновений, слов казалось недостаточно. Она не была уверена, что выражает свои мысли ясно. – Я знаю, я вчера сделала это… слишком рано. Просто, когда ты говорила о Джулии, я видела, что тебе плохо, и я хотела… Я не знаю… Я…
– Подожди, – сказала Лиз, закрывая рот Рэйли пальцами. – Подожди.
Рэйли закрыла глаза, испугавшись, что она опять зашла слишком далеко. Губами она ощущала, какая мягкая у Лиз кожа. Было так просто представить, как эти нежные пальцы скользят в ее волосах и гладят ее тело. Она вздрогнула и положила другую руку на талию Лиз. Она не догадывалась раньше, что она хотела этого, что это было ей нужно. Она подвинулась ближе и ее бедра прикоснулись к бедрам Лиз. Быстрый вздох Лиз сработал как бензин, влитый в огонь, и Рэйли воспламенилась. Она встряхнула головой и убрала руку Лиз от лица, и поцеловала ее. Этот поцелуй уже не был неуверенным, как вчера. В этот раз она требовала поцелуя Лиз без извинений, ее язык настойчиво играл с губами Лиз. Она пощипывала нижнюю губу Лиз, пока она не застонала, потом успокоила ее нежным полизыванием. Еще крепче держа Лиз, она стала целовать ее шею. Руки Лиз бродили по ее спине, ощупывая мышцы, заставляя кровь Рэйли течь быстрее.
– Я хотела сделать это со вчерашнего дня, – простонала Рэйли, проводя руками по бокам Лиз и снова возвращая их на ее бедра. Бедра Лиз раздвинулись, и бедра Рэйли оказались между ними. – Ты такая горячая. Боже мой, Лиз, к тебе так приятно прикасаться.
Испытывая головокружение, с затуманенным взором, Лиз обеими руками взяла Рэйли за голову, заставляя ее посмотреть ей в глаза.
– Послушай меня. – Она так быстро дышала, что ей было трудно говорить. Пока Рэйли целовала ее, пока их тела были тесно прижаты друг к другу, мир исчез. Не было ни прошлого, ни будущего. Только этот момент, и этот момент был наполнен Рэйли и ее ласками. Она хотела ее. Она хотела, чтобы этот момент абсолютной свободы избавил ее от ошибок и обид прошлого. Она хотела, чтобы это продолжалось и продолжалось, растворяя все страхи и неуверенность. Она бы отдала за этот момент единения, когда она чувствовала, что она не одна, что они разделяют тела и дыхание и потаенные надежды и тайны, почти все. Почти.
– Мне нужно, чтобы ты кое-что знала, – прошептала Лиз.
– Джулия, – вздохнула Рэйли.
– Нет. Или да, но это не то, о чем ты думаешь.
Рэйли затихла.
– Что тогда?
Лиз долго думала о том, как сказать это, как объяснить, но поцелуи ошеломили ее.
– Я беременна.
Рэйли выдернула голову из рук Лиз и посмотрела вниз, как будто и правда могла что-то увидеть.
– Как давно?
Даже в лунном свете Лиз могла видеть, как побелело лицо Рэйли.
– Почти одиннадцать недель.
– Одиннадцать недель. – Голос Рэйли звучал глухо. Она покачала головой, как будто ее кто-то ударил, потом отошла на шаг назад. – Как Джулия могла оставить тебя?
Этого Лиз никак не ожидала услышать. И в ее голосе звучала такая грусть, что глаза Лиз наполнились слезами, хотя она и не знала, по кому она плачет. По себе, Рэйли или кому- то еще.
– Она не знает.
Рэйли засмеялась странным глухим смехом.
– Я тоже не знала, что Энни беременна. Пока она не умерла.
– О Боже, Рэйли, – прошептала Лиз.
– Ты должна сказать ей, Лиз. Дай ей шанс.
– Это ничего не изменит.
– Ты не можешь этого знать. – Рэйли отступила еще на шаг, тени поглощали ее. – Мне нужно посмотреть, как там Паркер.
Где-то вдалеке зазвонил дверной звонок.
– Пицца. Я заберу ее, – глупо сказала Лиз, но Рэйли уже исчезла в доме.
Лиз прошла через пустые тихие комнаты к переднему входу, дала на чай доставщику, и понесла коробки с пиццей наверх. Рэйли склонилась над Паркер и что-то тихо ей говорила. Когда она выпрямилась и повернулась к Лиз, ее взгляд был пустым. Когда она улыбнулась, Лиз не увидела тепла в этой улыбке. От этого ей стало еще больнее.
