лишь менее удобной, чем современная, и, следовательно, не сдавливала грудь153. Отсутствие защиты шеи можно объяснить еще и тем, что поражение коня в шею не сразу выведет его из строя. Так, например, полковник Дж. Денисон упоминает следующий случай под Буширом в Южном Иране (1857 г.): «Лошадь ротмистера Уренса была три раза ранена, пуля… вошла в шею лошади и вышла из загривка; движение лошади при этом не только не остановилось, но даже не замедлилось»154. Кроме того, шея коня должна быть достаточно подвижна во время скачки, а так же, когда все тело животного было покрыто броней, видимо, именно по шее коней производились уколы стрекалом для направления их движения (ср.: Xen. Cyr., VII, 1, 29). В общем, вопрос о том, почему шея лошади не была покрыта броней, в то время, как все остальное тело животного было защищено.
Насколько же была распространено защитное вооружение у коней? Ведь Ксенофонт в эпизоде, описывающем реформирование колесниц Киром вообще не упоминает его (Xen. Cyr., VI, 1,27–30), и, возможно, это не случайно. Также и Курций, говоря о приготовлениях Дария III к битве при Гавгамелах, рассказывает, что ламеллярные доспехи были даны лишь верховым коням (Curt., IV,9,3), но не упряжкам, которых, как сообщает этот же автор, поражали в низ живота (Curt., IV,15,15). Поэтому можно предположить, что по причине дороговизны доспеха, армированное покрытие могло отсутствовать вообще. Да и стрельба была, хоть и частая, но не особенно эффективная, о чём, между прочим, говорят и незначительные потери сторон в ходе самого боя, ибо массовое избиение проигравших обычно происходило во время их бегства. Ведь, к примеру, еще в 1866 г., во время Австро-прусской войны, немцам для поражения одного врага требовалось в среднем по 143 выстрела155. Что уж говорить о древнем метательном оружии, на которое могли повлиять различные природные явления (ср.: Liv., XXXVII, 41,1–4; Арр. Syr., 33)! Впрочем, упряжки высшей знати вполне могли иметь полный доспех, включая армированную защиту и для шеи животных. Теоретически можно предположить, что набочников не было у двух центральных коней в упряжке квадриги – они им, в принципе, просто не нужны.
Поскольку отсутствуют нарративные источники и изображения, сложно сказать, как изменилось вышеописанное защитное вооружение у коней, запряженных в серпоносную колесницу, в армиях Селевкидов и Митридатидов. Из деталей доспеха у упряжных коней, по всей видимости, остались лишь нагрудник и оголовье, которые и представлены на одном из барельефов алтаря Афины в Пергаме. Тут мы видим защиту для головы коня в форме маски и эллинистический, богато украшенный нагрудник, снабженный птеригами156. Сложнее интерпретировать другой барельеф этого же алтаря, где мы видим трапецевидный предмет, состоящий из двух горизонтальных рядов вертикальных узких пластин. По поводу этого изображения единого мнения среди исследователей нет. Часть исследователей полагает, что на данном барельефе показан конский нагрудник157, другие считают, что это кузов кельтской колесницы158. Действительно, с одной стороны, можно подумать, что показан именно кузов, а не прикрытия груди коня, для которого данный предмет был бы слишком длинным. Но, с другой стороны, неясно зачем два кольца были закреплены на верхнем угле этой кабины, ведь такие кольца, скорее всего, служили для прикрепления ремней, держащих нагрудник. И, следовательно, кольца свидетельствует за то, что здесь представлена именно защита для коня. Таким образом интерпретация этого предмета, без привлечения другого сравнительного материала результата не дает.
Но, если мы обратимся к конструкции кельтских бит, то увидим, что колесница с кузовом не была типичной для галлов. Существуют лишь единичные свидетельства о существовании подобного вида колесницы у кельтов. Так, терракотовый фриз из Чивита-Альбы в Пицене (II в. до н. э.), который, по мнению Я. Стеда, показывает эпизод боя греков (скорее, этрусков) с кельтами, представляет колесницу с высоким, сплошным кузовом, открытым лишь сзади159. Также и на барельефе этрусского саркофага из Кьюзи (I в. до н. э.) мы видим кельтскую бигу с цельным кузовом, который имеет возвышающиеся боковые углы160. По этим изображениям ясно видно, что конструкция кузова галльской биги не имеет ничего общего с изображением на пергамском рельефе. Итак, скорее всего, на данном памятнике представлен именно конский нагрудник, сделанный из двух рядов пластин.
Пергамский рельеф из храма Афины Никефорос (первая треть II в. до н. э.). На рельефе представлены элементы кельтского (щиты, остроконечный шлем, колеса) и эллинистического оружия (шлем с маской, полотняный офицерский панцирь, конский наголовник с султаном).
Прорисовка А. В. Сильнова по изданию: Altertiimer von Pergamon. Bd. II: Tafeln. Berlin, 1885.Taf. XLIII
Совершенно очевидно, что и подобное оголовье, и такие нагрудники могли применяться как для верховых, так и для упряжных животными. Мы вправе предположить, что и кони серпоносных квадриг в эллинистический период прикрывались именно этими предметами защитного вооружения. Хотя и эти элементы могли быть не у всех упряжек, а, в первую очередь, у упряжек командиров. Отсутствие доспехов, в свою очередь, не могло способствовать увеличению эффективности атаки квадриг, а наоборот увеличивало возможность нанесения ранений конями и тем самым способствовало отражению нападения колесниц (Liv., XXXVII,41Д0; Front. Strat., 11,3,17; Арр. Syr., 33).
Итак, в ахеменидское время полностью снаряженный упряжной конь имел на себе узкий бронзовый налобник, цельнометаллический нагрудник и лямеллярные или чешуйчатые набочники. Персидский доспех для лошади, запряженной в боевую квадригу, является органическим продолжением ближневосточных моделей. В нем, по-видимому, слились две традиции – ассирийская, представленная бронзовым нагрудником и налобником, и сирийско-анатолийская, к которой восходит армированная попона161. В течение первой половины I тыс. до н. э. элементы этой брони стали переходить и к верховым коням, которые, впрочем, вместо набоч-ников получили набедренники. Однако, в период эллинизма последний элемент защитного вооружения верховых коней был оставлен и появился новый вид армированный попоны, состоящей из двух симметричных частей. Такая защита охватывала грудь и тело коня вплоть до задних ног. Следовательно, данный чепрак представлял собой комбинирование нагрудника и набочников, слившихся вместе. Была ли подобная защита у колесничных коней в последние века до н. э., не ясно. Однако, учитывая естественную тенденцию к облегчению тяжелого и – что самое важное – весьма дорогостоящего панциря для коня, можно предположить, что подобный доспех, если и был на колесничных конях, то на немногих. В это же время распространилась и защита для шеи коня, которую могли носить и упряжные кони. С исчезновением серпоносной квадриги в середине I в. до н. э., естественно, исчезла и броня для колесничных коней.
