– Надеюсь, с твоей матушкой ничего серьезного. Но ты прав. Лучше самому поехать и разобраться на месте.
Ричард кивнул.
– Ты знаешь матушку. Она горы свернет, чтобы я быстрее вернулся.
– Ну конечно, она обрадуется. Пожелай ей от меня всего наилучшего. Ричард тепло улыбнулся.
– Спасибо, дорогая. Я уверен, ей это понравится. Она так же огорчилась, как и я, когда узнала, что ты не сможешь работать у нас.
В это было трудно поверить. Робин вдруг поняла, что скрывается за «расстройством желудка» Дорис Блам. Бедный Ричард! Пока Мама Блам удерживает бразды правления «Блам Паблишинг», сын никогда не сможет установить отношений с женщинами. Матушка не допустит, чтобы посторонняя женщина заняла в его сердце такое же место.
Почувствовав на себе задумчивый взгляд Ричарда, Робин с опозданием вспомнила о правилах хорошего тона.
– Это очень мило с ее стороны. Скажи от моего имени, что, если я когда-нибудь решу вернуться в Нью-Йорк, она будет первая, к кому я обращусь с просьбой предоставить мне работу. – Ложь, но, казалось, она сделала Ричарда счастливым.
– Я уверен, она будет этому рада. Робин оставила при себе свои мысли и подняла лицо для поцелуя.
– Я тебе позвоню и скажу точно, когда вернусь.
– Нам еще надо осмотреть Сан-Франциско, – напомнила Робин.
– До свидания, моя дорогая.
– Удачного полета!
Ричард пошел к лифту, а Робин вернулась в номер. Она знала, что пока будет не замужем и жить в Калифорнии, «Блам Паблишинг» никогда не откроет офис на Западном побережье.
Обе статьи о Раджане были отправлены издателям. Раджан и Мадхури еще были в Лос-Анджелесе, поэтому Робин ничего не задерживало в Сан-Франциско, и она решила ехать домой.
Упаковывая вещи, женщина вспомнила события прошедшей недели. В профессиональном плане она шагнула далеко вперед. Оставалось уладить личную жизнь.
Дорога домой заняла много времени. По пути Робин приняла важное решение. Если Мэйсу и ей суждено возобновить отношения, то она сделает для этого первый шаг.
«Я люблю его», – подумала она и впервые за много месяцев легко и радостно отнеслась к переполнявшему ее чувству. То, что они имели, было очень ценным. Робин собиралась сделать все возможное, чтобы заставить понять Мэйса, что за их чувства нужно бороться.
Наконец она припарковала автомобиль на своей стоянке, схватила с заднего сиденья сумки, заперла машину и бросилась в квартиру, чтобы скорее прослушать записи автоответчика. Сбросив туфли, она шлепнулась на диван. По крайней мере, одно из сообщений оставит для нее Мэйс. Но такой записи не было.
«Он меня не любит, – думала женщина, смущенная и растерянная. – Пожалуйста, ну пожалуйста, окажись на месте», – повторяла она про себя, когда набирала рабочий телефон Мэйса.
– Алло?
– Это Робин. Мэйс у себя?
– О, здравствуй, Робин, – поприветствовала ее секретарша Мэйса. – Нет, Мэйс.., то есть мистер Чэндлер вышел. Передать ему, чтобы он перезвонил?
– Да, пожалуйста. Я весь день буду дома.
Робин медленно и печально встала с дивана и понесла сумки в спальню, чтобы освободить и убрать их.
Время от времени нетерпение заставляло Робин подходить к телефону, поднимать трубку и класть обратно. Она знала, что секретарша Мэйса не может не передать ее просьбу.
Где он мог запропаститься? Робин сменила дорожный костюм на темно-розовое свободное платье, которое завязывалось сзади на шее. Лиф платья образовывали перекрещивающиеся на груди широкие полосы ткани, а прелестная спина оставалась обнаженной.
Она уложила волосы в узел на макушке, а поверх него завязала ярко-розовый шелковый шарф. Наложив на щеки розовые румяна и проведя по губам подходящим блеском для губ, Робин направилась в кухню, чтобы приготовить поесть.
Зазвонил телефон. Могла ли она надеяться, что это Мэйс? Бросив пучок сельдерея, который собиралась порезать, она побежала к телефону и, затаив дыхание, прошептала:
– Алло?
– Ты звонила? – раздался голос, которого она так страстно ждала.
– ..Я хотела дать тебе знать, что вернулась домой. – Едва дыша, она ждала ответа.
– Вопрос в том, надолго ли, – нерешительно возразил он.
– Это зависит от тебя, Мэйс. Я бы хотела продолжать работать внештатным сотрудником в «Сэнтинел», если ты согласен.
– Давай обсудим. Но не сейчас. – Он помолчал, а она затаила дыхание. – Что, если я принесу кое-что к обеду, скажем, через десять минут?
– А что ты принесешь?
– Нежное филе с перламутровыми луковицами, мой специальный сыр и соус для овощей, салат из шпината и пьяное мороженое, залитое бренди.
Робин фыркнула.
– Понятно. Нам принесут обед на дом.
– Негодница! – последовала небольшая пауза. – Я приеду через пять минут, – сказал он и повесил трубку, прежде чем она могла что-нибудь произнести.
Робин возвратилась в кухню. Нужно честно рассказать Мэйсу о своих чувствах, даже если он рассердится. Прежде чем она будет решать, работать ли ей в «Сэнтинел» даже внештатным сотрудником, он должен дать свое согласие обращаться с ней так же, как с другими авторами.
Робин накрыла на стол и беспокойно ходила перед окном гостиной. Мэйс постучал в дверь.
Ее охватило волнение. Чтобы успокоиться, Робин сделала глубокий вдох и попыталась не бежать открывать дверь.
В коридоре стоял Мэйс с сумками, в которых были все компоненты обеда. Она знала по прошлому опыту – придется готовить ей. Но Робин было все равно. Он – с ней, а это главное.
Мэйс щелкнул каблуками, откинул назад широкие плечи и свысока посмотрел.
– Кушать подано, мадам.
– Но где же повар?
– Мы можем пропустить обед, – предложил он, притягивая ее к себе. – Я по тебе скучал. Слегка наклонившись, мужчина стал дразнить ее жаждущий рот короткими касаниями своих губ. Ей хотелось еще и еще.
– И я по тебе скучала. – Соблазнительница поднялась на цыпочки, высунула язык и слегка облизнула губы.
– Ведьма, – прошептал Мэйс, когда опять наклонился и прижался губами к ее губам, чего она так страстно желала. Его руки все крепче сжимали ее, а поцелуй их становился все более горячим.
Мэйс неохотно оторвался от нее.
– Когда я обнимаю тебя, то чувствую, что ты очень худенькая, просто кожа да кости, – сказал грубоватым голосом. – Я знаю, ты не любишь, когда я об этом говорю, но ты не правильно питаешься.
Робин пришлось признать, что он прав. Уже давно она плохо ест. Когда работала с ним, редко чувствовала голод, потому что ощущала на себе сильное давление. Когда была в Рено и ждала развода, то чувствовала себя слишком несчастной, чтобы заботиться о еде. А потом была занята, устраивая свою новую жизнь.
– Принимайся за работу, слуга. Я буду готовить, а ты подавать на стол. – Она взяла его за руку и потащила в кухню, но он сопротивлялся. – Что случилось? Ты боишься, что потеряешь свое мужское достоинство, если поработаешь на кухне?
