— Ничего, — пояснил он. — Это искривление пространства…
И приподнял край, давая мне проход. Теперь я понял, почему, идя по лесу, никто не мог видеть его.
К сожалению, ни через день, ни через неделю мне так и не удалось сообщить ему ничего определенного. Работы, посвященные этой проблеме, носили слишком описательный и частный характер. По сути дела, они ничего не могли добавить к тому, о чем я уже сказал.
— Я должен узнать, — возразил он печально. — Видно, тебе самому придется заняться этим…
Сейчас уже третий год, как я возглавляю одну из экспедиций.
Мы ведем раскопки в Монголии и Средней Азии, там, где раскинулись знаменитые «кладбища динозавров». Когда меня спрашивают о результатах, я уклончиво отвечаю, что до окончательного решения еще далеко, но что некий просвет, которого не было раньше, уже наметился.
Динозавр по-прежнему живет под Москвой. Вернувшись с раскопок, я часто бываю у него. Мы обсуждаем научные проблемы и смотрим телевизор, который я подарил ему.
Динозавру нравится смотреть телевизор, и вообще в своем замкнутом пространстве он чувствует себя вполне сносно. Говорит он гораздо лучше, чем в первый раз, и, если у меня будет свободное время, я собираюсь научить его читать.
Тогда, уезжая, я буду оставлять ему по чемодану книг, чтобы он не скучал. Потому что, когда я возвращаюсь, он так радуется мне, что у меня сжимается сердце.
АЛЕКСАНДР ГОРБОВСКИЙ
Человек за бортом
Во всем виноват Бесхвостый. Это ему пришла в голову идиотская затея заняться рыбной ловлей, и он подбил остальных.
Наш космический корабль совершал свой обычный патрульный полет по треугольнику Балтика-Малаховка-Северная Земля.
В чем заключался смысл подобных полетов, мы не знали. Единственное, что твердо усвоил каждый, ни при каких обстоятельствах не вступать в контакты с жителями Земли. Таков был приказ. Нарушать его никто особого желания не испытывал, хотя все мы неплохо знали язык и обычаи своего сектора. Это входило в подготовку и считалось, пригодится в дальнейшем, когда начнется Эра Открытых Контактов. Даты начала Эры никто не знал даже на нашей планете.
Когда нужно будет, команду подаст Большая Машина, которой известно все…
Итак, Бесхвостый сказал, что знает одно прекрасное местечко, где полным-полно рыбы и совсем нет людей. В прошлом году они будто бы уже садились там, и все было великолепно. Речь шла о каком-то узком заливчике в районе озера Селигер.
Серебристый диск нашего корабля приземлился в нескольких метрах от берега, едва примяв влажную от утренней росы траву. Место было действительно пустынное, поросшее высоким кустарником, который дальше переходил в лес.
Солнце уже встало, небо было безоблачно, и странно было думать, что в таком прекрасном мире существуют еще страдания, несправедливость и зло. В подобное утро даже ловля рыбы казалась жестокостью, и я не стал участвовать в этом. Я пошел вдоль берега, заглядывая в прозрачную воду и раздвигая влажные ветки, которые вставали на моем пути.
По воде бегали какие-то букашки, другие медленно ползали по дну. И листья и трава были полны скрытого движения. После мертвенных ландшафтов нашей планеты и безжизненных бездн космоса я ощущал все это особенно остро.
Я хотел было уже идти обратно, когда мне показалось, что сзади кто-то есть. Обернувшись, я увидел то, что запомню на всю свою жизнь. Прямо из-за кустов к том месту, где опустился наш диск, шли люди.
Я успел заметить, как несколько фигур в комбинезонах метнулись к люку, а через секунду диск взмыл вверх.
Задыхаясь, я остановился, так и не добежав до того места, где только что стоял наш корабль. Скрытый кустами, я впервые видел людей так близко. Я слышал даже их голоса.
— Аэростат! Это для изучения погоды. В «Огоньке» была фотография.
— Вертолет! На воздушной подушке!
— Летающее блюдо! — крикнул кто-то, и все рассмеялись.
Вдруг они подняли головы и стали опять смотреть в небо. Диск возвращался. Видно, там спохватились, что улетели без меня. Какое-то время аппарат висел над заливом, потом медленно двинулся вдоль берега. Я понимал, что ищут меня. Но, скрытый кустами, я был невидим с воздуха и, главное, не мог ни выйти из укрытия, ни подать сигнала.
Диск улетел, но я знал, что он вернется, и ждал, когда уйдут люди. Однако случилось непредвиденное. То, чего трудно было ожидать и нельзя было предположить. Выйдя к берегу, они сбросили на землю рюкзаки и принялись натягивать палатки. Вскоре поднялся легкий столбик дыма, они разожгли костер. Никто не смотрел больше в небо, но если б они подняли головы, то увидели бы, как диск два раза на большой высоте медленно пролетел над заливом.
Я понял, что единственный мой шанс вернуться на корабль — это дождаться, когда уйдут люди. Ведь рано или поздно они уйдут отсюда.
Правда, у меня не было ни спальных принадлежностей, ни еды.
Чтоб случайно кто-нибудь не наткнулся на меня, я ушел подальше от берега и углубился в лес. Здесь среди зеленой травы и высоких деревьев я провел день. Какие-то птицы пели надо мной, и маленькие насекомые с разноцветными крыльями порхали в воздухе.
У склона реки я набрел на заросли малины. Это составило мой обед, а позднее — ужин.
Когда солнце стало садиться, подталкиваемый непонятной силой, я двинулся в сторону лагеря, Возле палаток горел большой костер, выхватывая у сгущавшейся тьмы часть берега и людей, сидевших вокруг огня. По мере того как темнота обступала меня, какой-то непонятный, смутный страх все сильнее овладевал мною. Мне казалось, что кто-то, не мигая, в упор смотрит на меня из мрака. И в том, что он видит меня, а я его нет, таился непередаваемый ужас.
Постепенно я подполз чуть ли не к самому костру и притаился там, боясь шелохнуться и стараясь ничем не выдать себя.
Чувство слепого страха несколько отступило, но не ушло совсем.
Я был слишком подавлен его тревожной близостью, чтобы прислушиваться, о чем говорили у костра.
Слух мой настороженно напрягался, улавливая какие-то тайные движения и шорохи, доносившиеся из мрака.
Так прошло какое-то время. Возможно, я вздремнул.
Очнулся я оттого, что кто-то трогал меня за плечо.
— Эй, парень! Ты откуда?
Вокруг меня стояли люди. Бежать было поздно.
— Видно, заблудился, — ответил за меня кто-то.
— Турист? — спросил бородач в очках.
— Турист, — хрипло подтвердил я.
Не мог же я сказать ему, что я механик второго класса с космического корабля УФ-14, специалист ПО МАГНИТНЫМ СИЛОВЫМ ЛИНИЯМ. Это была единственная ложь, на которую мне пришлось пойти. Остальная часть версии родилась уже сама по себе и без моего участия.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
