– Хоть бы прощения попросили, – наконец произнесла она, прерывая грозящую затянуться паузу.
– О, сеньорита, бездна моего раскаяния столь велика, что слова, исторгнутые из самого сердца, из самых глубин его, просто не достигают ее краев. Поверьте, я – само раскаяние!
Удовольствовавшись этой куртуазной галиматьей, Лаура тяжело вздохнула и тотчас же потребовала:
– Немедленно подайте мне зеркало и отвернитесь! Я не желаю, чтобы вы меня видели такой!
Вид у принцессы действительно был преуморительный. Выполнив приказания прекрасной дамы, я воззрился на дубовую дверь и вызвал Виконта.
– Хорошо, мой друг. Надеюсь, ты уже отдохнул? – послышался уже знакомый нам вкрадчивый голос инквизитора лондонского подземелья, где томился наш коллега. От звуков этого голоса невольно холодела кровь.
– Да, мессир, – прохрипел пытаемый, внезапно ставший «другом». – Только повелите отослать ваших подручных. То, что я вам расскажу, не подлежит широкой огласке.
– Пит, Бен, сходите развейтесь. Да, вот еще, зайдите в караулку, узнайте, что за тело мне тут приволокли. Несут сюда всякую падаль, так, глядишь, всех лондонских воришек ко мне перетаскают!
Виконт лежал ни жив ни мертв, опасаясь пошевелиться. В дверь постучали. Мучитель с явной неохотой оторвался от своей жертвы и рявкнул неожиданно грубо:
– Ну, кто еще там?
– Послание от государя, милорд!
– Давай сюда и проваливай.
Принесший пакет явно не собирался напрашиваться на чашечку чая, входная дверь хлопнула раньше, чем прозвучали последние слова милорда.
– Прости, приятель, я должен прочитать, что накропал этот венценосный идиот. Если хочешь, я велю пока тебя покормить…
При последних словах стажер заметно приободрился, видимо, ожидая, что его тоже позовут к столу. Однако приглашения не последовало. Позвав стражника, неизвестный инквизитор велел ему кормить из рук несчастную жертву и, по-видимому, погрузился в чтение.
– Мессир Вальдар, – услышал я за спиной голос принцессы, продолжавшей наводить порядок в своей прическе. – Вы специально заманили меня в этот замок?
Я широко открыл глаза от удивления. Принимая во внимание события сегодняшнего дня, заподозрить меня в столь коварном умысле было весьма сложно. Но, очевидно, для Ее Высочества не существовало ничего невозможного.
– Скорее уж в этом виноваты ваши лошади, – попытался пошутить я.
– Эта женщина – ваша возлюбленная? – без дальнейших экивоков прямо спросила Лаура.
– Нет.
– Но это ваш ребенок?
– Да. Скорее всего – да.
– И она – не ваша возлюбленная?
– Нет.
Мой ответ, видимо, привел собеседницу в замешательство. Помолчав немного, она возобновила допрос.
– Вы любите ее?
Любил ли я леди Джейн? И да и нет. Я был влюблен в нее, как и всякий порядочный мужчина, признающий, что красивая, а тем более столь красивая женщина, – это последнее и наиболее совершенное творение Создателя. Не восхищаться, а следовательно, не влюбляться в эту носительницу искры предвечного гения было бы непростительной гордыней с моей стороны. Наши встречи с прекрасной маркизой были столь стремительны и сумбурны, что я попросту не имел возможности полюбить ее по-настоящему. Хотя скорее всего маленькая принцесса не делала особой разницы между понятиями любви и влюбленности.
– Пожалуй, нет.
Похоже, мои слова несколько успокоили Ее Высочество. Она задумалась, очевидно, готовя новые каверзные вопросы, но тут нашу беседу прервал голос Лиса, донесшийся из-за дверей.
– О Боже! Что тебе здесь надо? Чего ты сюда приполз? – Мой верный собрат по оружию, вернувшись из инспекционного рейда, вовсю нес караульную службу поту сторону порога, очевидно, осмотрительно решив, что, если будет надо, о нем вспомнят.
– Мне нужен мессир Вальдар. – Голос явно принадлежал Шаконтону.
– Он не может тебя принять, – грудью встал на мою защиту Лис.
– Почему? – не унимался оруженосец лорда Нейвура.
– Потому что занят.
– Я отниму у него не более минуты.
– Черт возьми! – начал горячиться Лис. – Тебе английским языком говорят, он занят. Он на службе.
– Всего одну минуту.
– О, мама дорогая! Это ж надо! Как не тевтонская ярость, так кельтская упертость. Пойми ты, он никак не может сейчас с тобой разговаривать. Он там не один. Понимаешь, не один.
– Понимаю, – утвердительно ответил Шаконтон.
– Ну слава Богу! – обрадовался было Рейнар.
– Но я же совсем ненадолго.
– О-о-о! – Лис обреченно вздохнул. – Ты понимаешь, он там с женщиной!
Вот это было уже совсем некстати.
– Я сейчас выйду! – крикнул я, так чтобы за дверью меня было хорошо слышно.
– Ваше Высочество, вы позволите? Это оруженосец барона. Наверняка он пришел сообщить какие-то важные новости.
– Хорошо, идите, – как-то неохотно ответила Лаура-Катарина, – но возвращайтесь поскорее.
Через мгновение я предстал перед радостным взором Александера Шаконтона, готовый к отражению новой атаки.
– Я слушаю тебя, Сэнди. Но если ты мне снова начнешь рассказывать о земле твоего господина, то лучше сразу оставь эту затею.
– Нет, нет, что вы, милорд. Прошу простить мне это досадное происшествие. Я и не думал.
– А следовало бы хоть иногда, – вмешался Рейнар.
– Хорошо. Забыли о дороге. Это все или у тебя есть еще какие-то дела ко мне?
Шаконтон замолчал, очевидно, подбирая слова.
– Милорд, научите меня драться так, как вы.
– Нет, – покачал головой я.
– Почему?
– Потому что драка для дураков.
– А для умных?
– Для умных – победа, – продолжал цитировать я один из афоризмов великого мастера Ю Сен Чу, опуская, правда, его концовку: «…для мудрых – мир». Пожалуй, здесь и сейчас это было бы чересчур сложно.
– Но, милорд, ведь я же прошу вас научить меня драться так, чтобы побеждать, следовательно, чем большему я научусь у вас, тем больше ума наберусь.
Не попрешь. Логика железная. Впрочем, как и хватка. При должной постановке дела из парня, безусловно, мог выйти толк. Лет этак через несколько в нем можно было бы встретить весьма и весьма опасного бойца.
– Хорошо, Сэнди, но не сейчас. Начнем с утра. А сейчас, будь добр, сходи к барону и скажи, что Ее Высочество просит не держать на нее обиду за столь внезапный уход. Она очень устала с дороги. К тому же волнения сегодняшнего дня…
– Да-да, – поспешил вставить неизменную колкость Лис. – Внезапно подурнела. То есть в смысле подурнело.
– Хорошо, господа, я передам. Только вряд ли барона сейчас заинтересуют эти вещи. Он готовит замок к бою.
– Что?!
– Как, вы ничего не знаете? Вскоре после того, как вы ушли, барона вызвали к воротам. Там прискакал какой-то отряд и именем принца Джона потребовал впустить его в замок.
– Хором, что ли? – поинтересовался д'Орбиньяк, выразительно глядя на меня.
– Нет, почему хором? Командир, конечно, потребовал.
– И что барон?
– Барон разозлился и начал им кричать, что держит эти земли не от какого-то там безземельного принца, а от своих благородных предков. И что только король вправе здесь повелевать и что всякие проезжие бездельники и прощелыги могут спокойно отправляться куда подальше или же смиренно ждать до утра, когда его милости будет угодно опустить мост и открыть ворота.
– А они? – спросил я.
– Начали угрожать гневом принца, – хмыкнул Шаконтон.
– Ну а лорд Джон?
Лицо юного оруженосца просияло.
– Он велел выстрелить в наглецов из баллисты.
– И как?
– Знаете, милорды, я не буду хвастать, но за последний год еще не было случая, чтобы, стреляя, я не попал в цель.
Лис усмехнулся, рукою прикрывая улыбку. Утверждение допускало три варианта: либо баллиста была заколдована, либо Шаконтону действительно не стоило хвастать, либо же он за последний год просто ни разу не стрелял из этой боевой машины. Однако сейчас нас интересовал результат одного-единственного выстрела.
– Ты попал? – уточнил Рейнар, сумевший наконец, справиться с предательской улыбкой.
– Да, – гордо отозвался Сэнди, расправляя плечи, хотя, на мой взгляд, дальше их расправлять было уже просто некуда, – прямо в командира.
– Молодец! – похвалил его мой боевой товарищ. – Способный юноша. Далеко пойдешь, если, конечно, вовремя не остановят.
– И что люди принца?
– Отошли и стали лагерем под стенами. Мы – в осаде! – Почему-то эта новость доставляла будущему рыцарю бурную радость. – Завтра с утра будет славное дельце. Вы примете участие, правда?
– Непременно, – ответил Лис тоном, не предвещающим ничего хорошего. – Прямо сейчас же начинаем готовиться к бою. А ты пока иди, да сообщи барону то, что тебе велено.
Шаконтон отправился выполнять поручение.
– Ну, что ты думаешь про все это? – осведомился шевалье д'Орбиньяк.
