– Вас кто-нибудь видел?
– Только рабочие с соседней стройки.
– А машину?
– И машину, конечно.
– Ну, что ж, готовьтесь пока к аресту. Хоть отдохнем без вас. Наталья правильно начала с хлеба. Главное – сухарей насушить. А я пойду, позвоню Листратову. Все-таки помощник прокурора и приятель. Зная тебя, должен сообразить, что твоего ума хватает только на то, чтобы изощренными способами испортить мне вечный праздник жизни. Другими словами – убивают другие, влипаешь в это дело ты, а нервы мотаю я. Каждому – свое. Кстати, тебе не пришло в голову, что убийца Нинель?
– Пока еще не пришло, – опустив голову, я сосредоточенно возила шлепанцем по дорожке. – Меня посетила другая мысль: кто такой Андрей на самом деле? Узнав это, можно узнать, почему его хотели убить… Я не буду это выяснять, честное слово, – торопливо добавила я и посмотрела прямо в глаза мужу прямо и бесхитростно. – Раз ты позвонишь Листратову… Только извинись за то, что в милицию сообщили об убийстве не сразу, а чуть позднее. Растерялись, испугались, и все такое… Чистосердечное признание я дам.
Димка посмотрел на меня с жалостью, и я опять вернулась к отвлекающему маневру – шлепанец шаркал по дорожке, пока не забуксовал, свернув в куст кизила.
– С завтрашнего дня сидишь на даче, как репа, и ждешь развития событий, воспитывая котят. Говорят, их уже пора прикармливать. – Я с готовностью согласилась. – Пойду скажу Борису, чтобы он спрятал ключи от машин.
Я восприняла это с энтузиазмом. Да кто бы возражал, если запасные от «Ставриды» лежат в моей шкатулке с нитками. Наташка – человек педантичный и аккуратный. У нее никогда ничего не пропадает. Кроме терпения. Раньше запасные ключи висели на маленьком гвоздике у самой двери. Вместо того чтобы пользоваться одними, постоянно лежащими в Наташкиной сумочке, и Борис, и Лешик хватали запасные. Им обоим принадлежала почетная обязанность выгонять машину за ворота. Наташка ненавидела открывать и закрывать их на замок. Ясное дело, после того как машина была на дороге в полной готовности следовать по заданному ей маршруту, запасные ключи на место не возвращались. Именно по этой причине, когда у Наташки пропало терпение, они и перекочевали ко мне в шкатулку. Мужчины немного поворчали, но ничего – смирились. А куда было деваться, если Наталья сделала вид, что ключи потерялись. Исключительно по вине мужа или сына. Ей было все равно. Им – тоже. Они просто переложили вину за потерю друг на друга.
Димка ушел. Я вытащила шлепанец из куста и поплелась в баню, надеясь наконец до нее добраться, окунуться под душем и переодеться. Не тут-то было. Опередив меня, туда резво проскакала на одной ноге Настя. Алена, истекая тоненькими ручейками воды, надрывалась под окном терраски, уговаривая бабуленьку выкинуть ее джинсы, любую кофточку с длинными рукавами, носочки, кроссовки, целую упаковку бинта, еще одни джинсы, еще одну кофточку с длинными рукавами, и так далее – только уже из Настиной кучки. Бабуленька сверху уверяла, что ей давно уже не семнадцать лет, и требовала представить список шмоток в письменном виде. Пока из всего ассортимента она запомнила только валенки.
Мне надоело мерзнуть – к вечеру все-таки холодновато выпендриваться в мокрых шортах и майке. Да и шлепанцы не грели. Я решительно напялила халат на себя и опять двинулась к бане. Но тут началось раздвоение личности. Сначала меня окликнула Наташка, решившая, что моему разуму давно полагается просветлеть, и я застыла на месте, поджидая подругу. Но тут со стороны бани раздалось короткое «ай!», соединенное с глухим звуком от падения тела. «Ай!», естественно, перевесило, и вся моя личность резко развернулась в обратную сторону и потрусила к бане. За мной неслась Наташка, требуя немедленно остановиться. Не хуже инспектора ГИБДД.
К Насте, завалившейся в махровые кусты крапивы, выращиваемые Димкой за баней исключительно в лечебных целях (если, конечно, не врет), мы подскочили одновременно и одновременно начали спасательную операцию по извлечению Настены из адских условий временного ее пребывания. Она только слегка морщилась, тихонечко айкая. Оставалось загадкой, чего ее понесло в эти заросли. Скакала же под душ. Собственно, она и сама не могла объяснить толком причину. Какая-то здоровенная лягушка лихо улепетывала прямо в эти заросли. Настю одолело любопытство – неужели пресноводное не боится крапивы? Оно не боялось. А вот что заставило Настю провести тестирование, так сказать, на собственной шкуре, осталось за бортом не только нашего, но и ее понимания.
По дорожке шла куча вещей на Аленкиных ногах.
– Все-таки у бабушки неплохая память, – с удовольствием отметила я.
– Сейчас тебе будет не до улыбок, – сурово проронила Наташка. – Еще позавидуешь Настене. Ленусик, тащи супрастин и какую-нибудь протовоаллергенную мазюкалку. Твоя подруга сменила окрас и пузырится! – Алена ахнула, споткнулась и растянулась на куче вещей, которые тащила. – Вот что значит умный человек! – прокомментировала Наташка. – Умный, прежде чем упасть, соломки подстелит. А скажем так, просто образованный – все что есть под руками…
– Ошибаетесь, Наталья Николаевна! – пробурчала дочь, вставая. – Дура я необразованная. Образованная – в самый низ чужие шмотки бросит, а я свои в грязи вываляла…
– Ну ладно, – заторопилась Наташка, – вы, молодые, сами счеты сведете, а то мне уже бежать надо: на минуту из дома вырвалась. – И она решительно потащила меня в том направлении, откуда я так долго шла, – к беседке. Но заходить в нее не стала. – Слушай, мне по мобильнику странный звонок был. Какая-то баба гнусавым, явно измененным голосом провыла, что ей очень одиноко лежать на холодных плитах, и настоятельно просила составить ей компанию. Веришь, в первый раз растерялась. Вместо того чтобы послать ее подальше, сдуру предложила ей встать и уйти. А она мне в ответ: «Не могу, я мертвая. В ногах у вас валялась, надеясь, что с собой возьмете. Обидели – не взяли… Скучаю без вас…» Тут до меня дошло, кто это воет, так я еще большую глупость сморозила. Да, не взяли, говорю. Потому что места не было, да и машина у меня новая, вы бы мне всю ее кровью запачкали. Тут она как рассмеется! У меня даже уши задрожали. «Жду в гости. Не придете – сама приду…» И все! Отключилась.
– А телефон остался?
– Да нет у меня определителя! Сколько раз тебе об этом говорить? Жаба душит доплачивать доллар. Мне ведь по мобильнику только хорошо знакомые люди звонят… Мама дорогая! С какой стати покойница причислила себя к их кругу?.. Слушай, с живыми я еще как-то могу договориться. Даже с инспекторами службы безопасности дорожного движения. Один из них, постоянно маскировавшийся вместе с машиной перед поворотом за заправкой в первые годы моего водительского стажа, точно съездил отдохнуть в Турцию на мои деньги. Но с покойниками общего языка не найду. Надо идти в органы. С повинной.
– Я уже уговорила Димку переговорить с Листратовым. Так безболезненнее будет.
– Ну да. Просто дома запрут. И ладно. У меня из огурцов уже гранаты выросли. Только без взрывателей. А продавали как семена корнишонов!
– Мне завтра позарез в Москву надо. Пробить по компьютеру адрес Рогачевой Марии Павловны. Спасибо Лешику – в свое время ввел базу данных. Хотя она и старая, но может быть, что-то выкопаю. Димка как раз дежурит сутки. У них врачей не хватает. Потом уже не выберусь. Но это еще не все. Андрея перевели в блок интенсивной терапии. До того момента, когда господин Листратов изволит предпринять меры по охране, мне необходимо задать Андрею пару вопросов. Ты не представляешь, какая каша у меня в голове. Одни предположения опровергаются другими. Кстати – не забыть! Необходимо очистить мусорную корзину.
– Это голову, что ли?
– Балда! Помнишь значок мусорной корзины на дисплее компьютера?
– Извиняюсь. Но откуда я знаю? Вдруг ты считаешь свою голову компьютером? Мусора в ней тоже хватает. Иначе почему ты решила, что должна ехать одна? Начались какие-то непонятные реакции на наши действия. Этот странный звонок… Нет, нельзя работать в одиночку.
– Оно, конечно, так… В меня сегодня прямой наводкой навозным жуком пальнули из леса. А может, и не жуком. Камнем. А может, и не пальнули… Сам мимо пролетел. Димка минут пятнадцать, если не больше, гонялся за неизвестной личностью, выполнявшей функции подслушивающего устройства рядом с забором.
– Да ты что?! Догнал?
– Нет, тапки слетели… Еще Лека приезжала – Нинель искала. Она пропала из больницы. Просила никому об этом не говорить. Поэтому-то и говорю. – В голове неожиданно застучали тревожные молоточки.
– Как это она ухитрилась? Оттуда так просто не сбежишь. Значит, либо совсем с ума сошла, либо наоборот – набралась… А когда это случилось?
– Вроде вчера утром.
– Так это она и угробила бывшую жену Андрея. – Наташка сделала страшные глаза и трагическим голосом добавила: – Точно свихнулась! От замужества. И не такие бабы после него с ума сходили. Вдовой-то ей привычнее… Ну точно! Институт Сербского ей совсем не понравился – та же тюрьма. Ну и двинула в свой коттедж. А там – эта Марь Павловна на ее… нет, на свою голову! Зачем Нинке лишние жены в доме?
