А Майкл мучился. Ему хотелось другого. Ему мало было этих встреч, этих разговоров – он хотел большего, но не знал, как повернуть с проторенной обводной дороги, не умел направить отношения в нужную сторону.
– Будь осторожен, парень, – говорил Ричи. – Стейси – популярное место. Не удивлюсь, если около ее двери появятся чужие следы.
Майкл это знал. Он знал, что, помимо него, в жизни Стейси есть и другие. С кем-то из них он был знаком, о прочих только догадывался. Ему приходилось общаться с теми, с кем она спала, и он мучился. Он утешал себя тем, что, когда постель остывает, они уходят из ее жизни, и она возвращается к нему. Всегда возвращается.
Это случилось вскоре после того, как Майкл поступил в магистратуру. Они гуляли по городу и смотрели на проезжающие мимо машины.
– Я беременна, – сказала Стейси.
Майкл посмотрел на нее, и в его глазах она прочла такую боль, что ей захотелось наложить на себя руки. Внезапно она почувствовала, что ненавидит его.
– Почему ты молчишь? – спросила она. – Тебе нечего сказать?
Майкл не ответил.
– Я избавлюсь от него, – сказала Стейси. – Пока еще можно, срок небольшой. Я…
Она расплакалась. Они сели на скамейку. Майкл попытался прижать ее к себе, но она отстранилась. Ему было плохо, так плохо, как никогда еще не было. Он ощущал себя старым и бессильным – древним стариком.
– Не надо.
– Надо!
– Нельзя убивать ребенка.
– Да что ты в этом понимаешь! – Стейси почти кричала. – Что ты в этом понимаешь?
Майкл сжал зубы.
– Кто отец ребенка?
– Не важно. Он об этом ничего не узнает!
– Стейси, он ведь живой! Он уже живой!
– Замолчи! Он… Его отец – гад! Ты же блаженный, ты вообще ничего не можешь сделать!
– Я стану ему отцом.
Майкл не ожидал, что скажет такое. Слова как-то сами собой сорвались с языка. Сердце заколотилось, как бешеное. Ему стало и страшно, и хорошо. Он вырвался из замкнутого круга. Момент истины настал. Сейчас все должно решиться.
Стейси не ответила. Она сидела, всхлипывая, и смотрела куда-то в сторону.
– Ты не сможешь, – наконец, сказала она. – Ты не сможешь стать отцом чужому ребенку. Ты хороший человек, Майки, и ты достоин лучшего. Ты не должен быть с такой тварью, как я.
– Я люблю тебя, – спокойно сказал Майкл. – Я люблю тебя такой, какая ты есть. Они любили тебя за что-то, а мне достаточно только тебя.
– Ты не должен.
– Я так хочу.
Стейси посмотрела ему в глаза. Смотрела долго, пытаясь увидеть душу этого странного парня. Понять, что же у него на уме.
– Я должна подумать, – сказала она и неожиданно обняла его. – Спасибо, Майки!
Те три дня, что Стейси думала, он провел как будто в бреду: не находил себе места, пропускал занятия и бесцельно бродил по городу, как привидение.
Стейси позвонила ему на четвертый день и сказала «да».
– Я хочу, чтобы мы были вместе, – сказала она. – Я тоже люблю тебя. Не знаю, что нас ждет, но надеюсь, что приняла правильное решение.
– Не бойся ничего, – сказал ей Майкл. – Я обо всем позабочусь.
И он позаботился: бросил магистратуру и уехал обратно в Санта-Розиту. Там он выдержал долгий бой с родителями, закончившийся отвратительной ссорой. Но это его не остановило. Он нашел работу в автомастерской и снял комнатку. Пока он этим занимался, Стейси ездила к своим. Гроганы были менее категоричны в своих суждениях и даже предложили молодым жить у них в Арканзасе. Предложение было мягко отклонено, и спустя неделю Стейси переехала к Майклу.
Полгода, последовавшие за этими событиями, вспоминались потом, как странный сон. Он работал в автомастерской, она устроилась в магазин продавщицей. Стояла у прилавка до тех пор, пока ей позволяло положение.
Когда Стейси рожала, Майкл был рядом. Роды оказались тяжелыми: у нее было тазовое предлежание, но все закончилось благополучно. Родила мальчика, которого назвали Сэм.
Майкл часто вспоминал ее слова: «Ты не сможешь стать отцом чужому ребенку». Он слышал их у себя в голове каждый день, когда смотрел на Сэма – крошечного кричащего человечка, которому спас жизнь. «Ты не мой, – думал он. – Ты чужой мне». Но это было не совсем так, потому что он любил малыша. Видя, как доверчиво и требовательно Сэм тянет к нему свои маленькие ручонки, Майкл забывал обо всем и готов был растерзать любого, кто попытается отнять его.
Ребенок должен был стать цементом в их семье, навсегда сплотить, собрать воедино.
Должен был стать, но не стал.
У Стейси началась депрессия. Она много плакала, плохо спала и все время повторяла, что губит ему жизнь. Из-за нее он рассорился с родителями, бросил колледж и теперь вынужден терпеть чужого ребенка. Майкл спорил с ней, говорил, что любит Сэма. Но она не слушала.
И вот однажды, спустя неделю после первого дня рождения сына, он вернулся домой и не обнаружил там никого. На кухонном столе, придавленная сахарницей, лежала записка.
Эту записку он сохранил. Она до сих пор лежала у него в шкатулке с документами на дом. Прошли годы, но он так и не решился прочитать ее вновь.
Стейси ушла. Ушла к тому, кто был настоящим отцом ребенка. Оказывается, незадолго до рождения Сэма она написала ему. В записке к Майклу Стейси говорила, что никогда не простит себе того, что сделала, и что не вправе отнимать у него жизнь. Писала, что любит и всегда будет любить.
Они не были женаты официально, и у Майкла почти ничего не осталось от Стейси и Сэма, кроме ее фотографии и письма. В тот вечер он сильно напился. И на следующий тоже.
Спас его Чак. Он убедил Майкла остановиться и выйти из штопора. Сидел с ним, как нянька, первые два месяца, пока тот приходил в себя. Боль была такая, как будто Майклу вырезали сердце. К нему заходили и другие. Санта-Розита – маленький городок, Майкла там знали и жалели. Постепенно боль стала стихать и делалась все тише и глуше, и ныла теперь, как заноза, где-то в самой глубине души.
Он ничего не ответил Стейси. Не пытался ее найти, встретиться. Его опустошили, выскребли изнутри, и эта пустота осталась навсегда. Он так и не помирился с родителями; сам не зная почему, отвергал все их попытки вновь наладить отношения. Спустя какое-то время переселился в дом на окраине и вошел в долю в автомастерской. А потом появилась Пустошь, и жизнь вновь обрела смысл.
– Ты все еще любишь ее? – спросила Анна. Голос ее звучал хрипло.
– Нет. Иногда мне кажется, что на самом деле я никогда ее не любил. Просто зациклился. С людьми такое бывает.
– А Сэма?
– Для него будет лучше ничего обо мне не знать. Да и мне тоже.
Анна опустила лицо в ладони. Плечи ее затряслись. Раздались рыдания, громкие и мучительные, как крики боли. Она заплакала, безудержно и истерично, сотрясаясь всем телом. Майкл обошел костер и сел с ней рядом, обняв за плечи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});