Люси украдкой разглядывала обстановку сквозь стекло своего бокала. Особенно ее заинтриговал потолок, оформленный под ночное небо — свет проникал сквозь прозрачные стеклянные звезды на темном фоне. У подножия лестницы Люси заметила пару туфель из змеиной кожи — такие мог бы носить мексиканский мафиози. Кто же их владелец? Явно не хозяин дома — такая вульгарность была совсем не в его стиле.
Равье, как хороший коп, в общих чертах объяснил причину их визита, умолчав о подробностях.
— Мне нравится угощать моим вином незнакомых людей, особенно хорошеньких молодых женщин, — заявил Леон, слегка прищелкнув языком. — А знаете почему?
Люси вопросительно приподняла бровь. Ну надо же! Леону, этому чопорному типу, одетому в стиле «прием-у-господина-посла», оказывается, ничто человеческое не чуждо.
— Это сокровище — кровь моих собственных виноградников, плод моей любви к земле. Когда мое вино скользит по вашему нёбу и растекается по вашим жилам, я как бы сам проникаю в вас… Но… тсс!..
У верхней ступеньки лестницы, ведущей на второй этаж, появилось странное существо. Его лицо, судя по всему, не раз подвергалось пластическим операциям, в результате чего кожа стала такой гладкой и натянутой, что годы, казалось, соскальзывали с нее, не в силах удержаться, а крохотные морщинки скорее были результатом воздействия скальпеля или силикона. Длинный шелковый шлейф проплыл вдоль перил вместе с дымным шлейфом сигареты. Существо, покачивая бедрами, прошло вдоль галереи и скрылось в противоположной комнате, провожаемое заинтересованным взглядом Равье.
— Не обращайте на нее внимания, — сказал Леон, слегка пожимая плечами. — Она, как бы это сказать… существует в другом измерении. Мы только изредка сталкиваемся…
«Какая-то шлюшка, много о себе вообразившая, — подумала Люси. — Но ее имидж явно не сочетается с туфлями из змеиной кожи…»
— Я бы с удовольствием просидел с вами хоть целый день, попивая винцо, — начал Равье, — но мы с коллегой сейчас на службе, и…
— Вы слишком уж торопитесь. Почему полицейские всегда сидят как на иголках?
Потому что девочка, больная диабетом, может умереть! А мы, видите ли, должны впадать в экстаз от забродившего виноградного сока!..
Зал в форме буквы Г примыкал к библиотеке, где на полках стояли сотни увесистых томов по таксидермии. Едва оказавшись внутри, Равье, словно охотничий пес, учуявший зверя, раздул ноздри. Потом шепнул на ухо Люси:
— Точно такой же запах кожи, как тот, который пропитал одежду малышки Кюнар… Мы на верном пути!
Леон провел своих гостей в следующую за библиотекой комнату. Здесь царил беспорядок, сходный с тем, какой обычно бывает на чердаке, куда стаскивают хлам со всего дома: казалось, что Ноев ковчег потерпел крушение, а звери, которые попытались спастись, были превращены в камень карающей божьей десницей. Чучела животных замерли в угрожающих позах здесь и там — пасти оскалены, языки высунуты наружу. Пучки фотонов оживляли их стеклянные глаза и подсвечивали острые клыки. Мрачные драпировки, свисавшие с потолка, струились поверх жутких силуэтов, придавая им сходство с призраками. По углам громоздились полые формы, пыльные манекены, металлические сетки, деревянные планки…
— Очень… впечатляюще, — пробормотал Равье, обводя глазами экспонаты. — Как будто вдруг попал в джунгли, где все живое почему-то вымерло… А что, с этими животными что-то не так — раз вы убрали их сюда, с глаз долой?
— Это брак, — ответил Леон. — Неудачные образцы. От некоторых отказались музеи и частные клиенты — из-за того, что чучела животных получили повреждения в процессе работы. Иногда кожа лопалась, иногда перья птиц теряли природный цвет или выпадали из-за неправильной дозировки при обработке кислотой… Иногда охотники приносили мне свои трофеи с зарядами свинца в голове или в груди. Я старался замаскировать эти повреждения, но смерть — очень коварный противник…
Он говорил с той же мрачной торжественностью, что и ван Боост. Люси была совершенно зачарована этой необычной комнатой, столь чуждой внешнему миру света и словно погруженной в сумерки души. Глядя на пластмассовые клыки чучела лисы, она спросила:
— А откуда вы берете животных?
Леон не замедлил с ответом:
— Наиболее экзотических — из зоопарков или заповедников. Они предназначены для музеев, в частности для лилльского Музея естественной истории — моего основного клиента. Остальные — те, что были убиты на охоте: кабаны, олени, косули, лисы… список можно продолжать до бесконечности.
— Откуда такой сильный запах кожи? — спросил Равье, остановившись между расставленными лапами огромного медведя.
— Из мастерской, она в глубине дома. Там происходит дубление — отмачивание кож в ванной с дубильной кислотой, или танином. От этого кожа становится более мягкой, прочной и, самое главное, не подверженной гниению.
Кончики усов Равье дрогнули. Знакомое слово эхом отозвалось в его памяти.
— Как вы сказали? Танин?
— Ну да. Дубильная кислота, иначе говоря. Для дубления. Проще пареной репы.
— Вроде бы он содержится в винограде… Он есть и в вине?
— Конечно! Это один из основных элементов красного вина!
Равье постучал кулаком по раскрытой ладони. Перед его глазами предстала истина, и он увлеченно воскликнул:
— В таком случае его наверняка получают из древесной коры, не так ли?
— Да, вы правы, — подтвердил Леон. — Любители действовать по старинке до сих пор получают его непосредственно из коры. Можно раздобыть все необходимые для дубильной ванны вещества в специализированных магазинах, но особо увлеченные специалисты предпочитают изготавливать все вручную, в домашних условиях… Вы знаете, таксидермист — это одновременно химик, анатом, хирург, кутюрье и скульптор, но прежде всего — это одержимый!
Люси и капитан Равье обменялись быстрым взглядом. Затем Равье спросил:
— А кора сосны, растущей в ландах, — вроде той, что продается в магазинах, — годится для такого раствора?
— Очевидно, да. Кора любого дерева содержит танин более или менее высокого качества. Кора дуба считается одной из лучших, но и кора ландской сосны вполне пригодна для тех же самых целей.
Все сходится… Частицы коры, обнаруженные на подошвах Мелоди Кюнар, относились к разновидности сосновой коры, используемой при дублении кож. Убийца девочки был адептом таксидермии — искусства сохранять в телах животных подобие жизни после смерти.
— Хорошо разыграно, капитан, — шепнула Люси. — Ваша любовь к вину пошла на пользу общему делу!
Равье заговорщически подмигнул. На данный момент они беседовали уже не с обычным ветеринаром, а с ветеринаром-таксидермистом, влюбленным в животных буквально не на жизнь, а на смерть.
Они забросали Леона вопросами, на которые он добросовестно отвечал, прежде чем пригласить их в лабиринт «бракованных» экспонатов. Пробираясь среди оскаленных морд и вздыбленных загривков, Люси воображала себе вселенную убийцы — мир, населенный чучелами животных, мрачные подземные пещеры, хранящие в своих глубинах эти бессмертные трофеи. Волки, обезьяны, кенгуру… Всегда только самки. Почему? Люси подумала о книге, лежавшей у нее за пазухой, — биографии Пирогова с описанием его диссертации, посвященной лигатуре брюшной аорты. Убийца использовал другую технику, вскрыв перикард и выпустив кровь из тела животных через подвздошные артерии. Должен был существовать медицинский труд, описывающий этот альтернативный метод! Нужно было вернуться в библиотеку, расспросить специалистов и копать дальше в этом направлении! Но для этого нужно время… а как раз его у них и не было. Сколько времени осталось жить Элеоноре? Сколько часов?
А что, если убийца создал свою собственную технику лигатуры? Да, но если так, он должен был хоть где-то ее обнародовать. На медицинском факультете? В ветеринарной школе? В университете? В диссертации? В интернете? Очень широкое поле… слишком широкое! Сократи направления поисков! Ограничь территорию! Используй те источники информации, которые находятся в твоем распоряжении, — иными словами, Леона!
— Скажите, а легко ли сделать чучела из обезьян-капуцинов? — оторвавшись от своих мыслей, спросила она.
— Капуцинов?.. Мой друг ван Боост рассказывал мне об этом странном похищении… Вы думаете, похититель — таксидермист?
— Это одна из версий. Не могли бы вы ответить на вопрос?
— У этих маленьких обезьянок очень тонкая кожа. К тому же их анатомия, форма и особенно тонкие черты их мордочек сильно усложняют задачу. То есть осуществить ее, конечно, возможно, но в этом случае ваш преступник — настоящий ас. Об этом говорит и тот факт, что танин он изготавливает сам.
Люси выстроила в уме хронологическую цепочку похищений — часто это помогает проследить эволюцию, развитие преступного замысла.
