— Как и о том, что один из братьев ордена был столь красноречив после вечерней мессы, когда уже строжайше запрещается разговаривать, — отозвался Юстас, укладываясь на жестком топчане у стены и натягивая на себя чистую белую овчину. Скосив глаза на застывшего лекаря, он усмехнулся. — Ты думаешь, у принца Англии только и забот доносить комтуру о болтовне его лекаря?
Годвин потупился, потом подал принцу отполированное медное зеркало. При свете масляного светильника Юстас почти с отвращением разглядывал свое лицо, измазанное зеленоватой массой. Сейчас он себе напоминал какого-то тролля, а не человека.
— А дочь гронвудского барона тоже едет с ним? — вдруг спросил он.
— О нет. Леди Милдрэд остается в Англии. Однако Эдгар заранее договорился с братьями, что они препроводят девушку морем в Бристоль. Видите ли, юная леди твердо решила посетить одну из западных женских обителей. Кто знает, может, это было повеление свыше и Милдрэд однажды примет постриг.
— Неужели гронвудская леди решила стать монахиней?
— Доброе дело, доброе, — закивал лекарь. — Кто лучше подойдет для служения Богу, чем сия чистая, непорочная девица?
Пораженный Юстас молчал. Такая красивая, богатая, полная жизни девушка — и монахиня! Вслух же спросил иное:
— Братья будут провожать ее до самого места назначения?
— Да, милорд. Решено, что когда наша флотилия выйдет в море, дочь Эдгара будет плыть на одном из судов. Потом у мыса Фореленд флотилия отправится на юг, в то время как специально зафрахтованный корабль пойдет по Английскому каналу[41] до Бристоля, увозя леди Милдрэд и обязавшихся охранять ее братьев ордена. Вам удобно, ваше высочество? — спросил он, поправляя набитые овечьей шерстью подушки в изголовье принца.
Юстас не ответил — в голове его стал складываться план.
— Я не утомил вас своей болтовней? — суетился рядом брат Годвин. — Вы сын короля, я не смел бы не ответить на ваши расспросы, однако если комтур проведает…
— Ты повторяешься, Годвин! — резко прервал его Юстас и жестом указал на дверь.
На другой день Эдгар отправился на побережье. Столько дней державшаяся ясная погода теперь, как на грех, будто вспомнила, что еще не миновало межсезонье, и решила покапризничать. Моросил мелкий дождь, дул холодный ветер. Проскакав через холмистые поля, по редколесью и песчаным дюнам, которые в часы прилива исчезают под водой, Эдгар выехал к порту Харидж. Ветер тащил по небу тяжелые тучи, море пенилось барашками и казалось темным и неприветливым.
Оглядев суда, Эдгар отметил, что надо было очистить днища от налипших ракушек и грязи, как следует законопатить и осмолить щели. Он переговорил с капитанами и кормчими, рассчитал, сколько времени займет работа, обсудил необходимость полностью заменить весь такелаж перед столь долгим плаванием. Эдгар хотел быть уверенным в надежности кораблей, одному из которых он должен поручить свою дочь.
Возвращался он уже под вечер. Узнав у странноприимного дома, что Милдрэд со служанкой вышли погулять в город, Эдгар отправился в комтурию, намереваясь сообщить о своих соображениях насчет срока отплытия. Но едва он вошел, как барону доложили, что его уже несколько раз спрашивал принц Юстас.
Сына короля Эдгар застал примеривающим закрытый бочкообразный шлем. Кажется, это нововведение пришлось по душе его высочеству, ибо, облачившись в доспех, принц ловко упражнялся с мечом в паре с одним из тамплиеров. Эдгар отметил, что Юстас неплохой воин, хотя и пропустил удар, когда заметил стоявшего в стороне барона, и противник довольно ощутимо задел его за бедро. Юстас даже оступился, помедлил какое-то время, превозмогая боль, но потом направился к Эдгару.
— Мне необходимо переговорить с вами, милорд, — из-под закрытого шлема голос звучал глухо.
Да, к подобному облачению еще надо привыкнуть. И пока они стояли рядом, Эдгар ощущал некое неудовольствие от того, что Юстас столь пристально глядит на него сквозь прорезь шлема, а он даже не может видеть его лица. Но то, о чем принц завел речь, настолько заинтересовало Эдгара, что он весь обратился в слух.
— Норманны все больше сливаются с английской знатью, — говорил принц. — Местные женщины рожают им сыновей, но воспитывают их уже в английских традициях. Можно сколько угодно говорить о благородной нормандской крови, но не считаться с англичанами невозможно. Норманны стараются не причислять их к благородному рыцарскому сословию, оставляя им удел сквайров, но тем не менее все это хорошая саксонская кровь, благородные старые роды, небедные и имеющие свои понятия о чести. Я заметил, сколько саксов в этой комтурии. Орден и Церковь — вот где больше следят за личными достоинствами, здесь можно сделать карьеру любому вне зависимости от родовитости. И я подумал: так ли разумно нам, нормандской знати, открещиваться от прирожденных англичан?
Саксу Эдгару стоило немалого труда отстоять свое место среди первой знати королевства, и он не ожидал услышать такие речи от сына короля нормандской династии.
— Да, в ордене немало саксов, — осторожно заметил барон. — Но данная комтурия расположена в Денло, где потомки саксонских и датских танов сильны, как нигде в Англии.
Юстас лишь чуть пожал плечами, а сквозь прорези шлема невозможно было рассмотреть выражение его глаз.
— Я видел, сколь прекрасных воинов сделали из саксов в комтурии Колчестера. Наши представления о саксах как о племени, способном только разводить свиней в своих поместьях, гораздо дальше от действительности, чем полагают в баронских замках. И мало кто обращает внимание на то, что сильные саксонские парни не стремятся служить под знаменами нормандских лордов. А ведь это немалая сила, остающаяся в стороне от нашей войны. Им плевать, кому достанется трон — удержит ли его Стефан или добьется власти императрица. Война, столько лет терзающая Англию, чужда им. Но ведь и они тоже англичане. И если привлечь их на свою сторону… Послушайте, лорд Эдгар, если я кину клич, что возьму саксов в свое войско, если стану отстаивать и защищать их права, разве это не расположит их к нам, ко мне и моему отцу? И тогда я смогу пополнить свои ряды множеством смелых и решительных воинов. Подумайте, в этой войне погибло немало людей, и теперь мы все больше платим золотом, чтобы добыть наемников на континенте. А что такое наемники? Они верны, только пока им платят и все идет хорошо. Однако если денег недостает или их командир проигрывает, то все они превращаются в банды неуправляемых разбойников. Если же в мои войска вольются настоящие англичане — саксы, сыновья землевладельцев, соль земли, — это будет отменное войско, способное сражаться за свою страну, не разорять ее и грабить, а защищать и стремиться восстановить в ней мир и покой.
