На ее брата эти слова произвели впечатление.
– Правда?
Она только кивнула в ответ. Тревис посмотрел на Хэнка.
– Вы тут уже успели потолковать, да?
Хэнк открыл дверь.
– Он отличный парень, Тревис. Заходи, я тебе все расскажу.
– Сначала мне надо разобраться с лошадьми. – Тревис обратился к Джейку: – У тебя найдется пара свободных стойл?
Джейк кивнул.
– Там, за домом, конюшня.
С минуту Тревис смотрел на Джейка, потом протянул ему руку.
– Ну, раз уж Хэнк говорит, что ты отличный парень, наверное, мне сомневаться нечего. Добро пожаловать в семью. Надеюсь, все без обид.
– Без обид. Ты все равно промахнулся. – Джейк с силой пожал его стальную руку и заметил в небесно-голубых глазах отблеск уважения. – Пойдем. Я помогу.
Клэр быстро шагнула вперед.
– Я пойду с вами.
Хэнк взял ее за руку.
– Ты ведь даже не одета. Помоги лучше Алекс накрыть на стол к завтраку. Я пойду с ними.
– Но…
Хэнк поцеловал сестру в лоб:
– Не беспокойся. Я сам прослежу, чтобы они не поубивали друг друга.
Джейк поднял голову и увидел, как Сара гордо входит в гостиную, звоня в серебряный колокольчик. Остановившись, она с важностью объявила:
– Мама сказала, можем заходить.
– Куда заходить, бестолочь? В конюшню или в столовую? – насмешливо осведомился Мэтт.
Колокольчик звякнул еще раз, когда Сара уперла ручонки в бока.
– Если ты хочешь в конюшню, то и ступай – там тебе и место, индюшиная задница.
– Я тебе покажу индюшиную задницу! – Мэтт вскочил и погнался за сестрой, которая с визгом исчезла в кухне.
– Мэтт, – предупреждающе окликнул сына Хэнк.
Джейк не смог удержать улыбки при виде упрямого выражения на лице Мэтта. То же самое он заметил и за Тревисом.
– Ты слышал, как она меня обозвала? – спросил Мэтт.
– Да. И слышал, как ты сам назвал ее, – отозвался Хэнк. – Ты будешь есть индейку или нет?
– Или ты предпочитаешь индюшиную задницу? – хихикнул Джейджей.
– Папа!
– Джейджей, – угрожающе сказал Хэнк.
Тот только улыбнулся отцу.
– Прости, пап, но не мог же я упустить такую возможность.
Не выдержав, Тревис расхохотался и взял Мэтта на руки.
– Только оставь место для маминого орехового торта. Сразу забудешь все эти индюшиные неприятности.
Тревис пощекотал Мэтту живот. Тот захихикал. Посадив племянника на плечи, Тревис пошел в столовую, откуда доносился аромат индейки, дразнивший их вот уже два часа.
Джейк не мог припомнить, чтобы в его доме когда-нибудь так пахло. Когда он был маленьким, День Благодарения у них не отмечался вовсе и на обед подавали обычную говядину и бобы. Индейку на День Благодарения он ел уже взрослым, в ресторанах, и то только потому, что там ничего другого в праздник не подавали. Но такого запаха в ресторане не было никогда.
Он вошел в столовую последним и остановился в дверях. Длинный стол на восемь человек просто ломился от яств. На одном конце стола стояло блюдо с огромной индейкой, вокруг красовались зеленая фасоль, кукуруза, сладкий картофель, клюквенный соус и прочие вкусности.
Когда он поднял голову, его взгляд встретился с глазами Клэр. Она стояла у другого края стола и с улыбкой смотрела на мужа.
– Это все сделала ты?
Стены столовой задрожали от дружного хохота, и Джейк нахмурился. Клэр быстро подошла и взяла его за руки.
– Я только помогала. Все сделала Алекс.
– Спасибо тебе, Алекс, – искренно сказал Джейк. – А где мне сесть?
Все указали ему на место во главе стола, около индейки.
Джейк нахмурился. Они что, хотят, чтобы он разрезал индейку, словно какой-нибудь отец семейства? Он едва может отличить крыло от ножки.
Повернувшись к Клэр, он тихо сказал:
– Я не могу.
Она удивленно подняла на него глаза:
– Что не можешь?
– Я не умею резать эту проклятую индейку, – шепотом объяснил он. – Я ел ее только в нарезанном виде. Пусть лучше Хэнк.
Она успокаивающе погладила его по спине.
– Ты глава дома. Это твое дело.
– Я ведь ее раскромсаю на Бог знает какие клочки.
Она улыбнулась.
– Ну и что? Хэнк тоже кромсает как попало.
– Да?
Клэр кивнула.
– Давай, не бойся. Какая разница, какой формы будут куски. Вкус от этого не пострадает.
Джейк выпустил руку Клэр и занял свое место. Хэнк, Алекс и Сара сидели слева, а справа – Тревис с двумя мальчиками. Сделав глубокий вдох, Джейк взялся за нож и вилку.
– А как же молиться? – удивленно спросил Мэтт.
– Как же молитва, – машинально поправила его мать.
Все зашикали друг на друга, и семь пар глаз уставились на Джейка. Он с трудом сглотнул и положил нож с вилкой на место. Молитва? Он не то что сам не молился, но даже не помнил, как это делается.
– А, конечно. Я забыл.
Новым сюрпризом оказалось то, что все за столом взялись за руки. Джейджей взял его за правую руку, а Сара – за левую. Все склонили головы.
Великолепно. И что же говорить? Наверное, решил он, на День Благодарения надо произносить благодарственную молитву.
– Благодарим Тебя, Господи, за пищу, которую Ты нам послал на стол, и за то, что вся семья собралась вокруг него. Аминь.
Он поднял глаза на Клэр. Она улыбнулась ему и слегка кивнула.
– Ну, кто первый начнет в этом году? – спросил Хэнк.
Что еще? Опять традиция? Неужели эти люди не могут просто спокойно поесть?
– Я! Я! – закричала Сара.
– Ну, Сверчок, говори, за что ты благодарна? – сказал ей отец.
– За пони, которого ты обещал подарить мне на Рождество, – радостно объявила малышка.
– Тебе не кажется, что рановато благодарить за это, Сара? – спросила дочку Алекс.
– Все равно тебе нельзя самой кататься до четырех лет, – сказал Джейджей.
– Мне почти четыре.
– Нет, не почти, – сказал Мэтт.
– Сара может благодарить за что угодно, – твердо вмешался Хэнк. – Кто следующий?
– Давай в мою сторону, – сказала Алекс, заметив ужас в глазах Джейка. – Я благодарю за мою семью и за нового ее члена. Добро пожаловать, Джейк.
Он улыбнулся в ответ:
– Спасибо.
– Кстати, пока мы будем говорить, можешь резать индейку, – мягко добавила Алекс.
Обрадовавшись возможности заняться чем-либо, он схватил нож и взялся за дело. А Хэнк продолжал:
– Я тоже благодарен за мою семью и за то, что могу заниматься любимым делом.
Настала очередь Клэр.
– Я благодарна за работу, где наконец могу применять знания, полученные в колледже, и за моего мужа, который дал мне эту работу.
Джейк, держа в руке полуотрезанную ногу индейки, поднял на нее взгляд. В ее бездонных голубых глазах светилось неподдельное чувство. Что это – любовь? Или благодарность? Сможет ли он когда-нибудь понять разницу?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
