— Вилли, — сказал он коротко, — если ты сегодня не побелишь стены, то я сделаю это сам, а ты послужишь мне вместо кисти.
— Хорошо, Джо.
— В последний раз предупреждаю тебя. Мы все уже сыты твоим бездельем; палец о палец не ударишь, чтобы хоть как-то заработать на свое содержание.
— Хорошо, Джо.
— Валяешься в постели всю ночь и еще полдня.
— Да, Джо.
Вилли взглянул в чистосердечное, открытое лицо брата, и его охватило великое искушение открыть Джо, Аде, Эмили и всем другим, как они должны быть счастливы, что он, Вилли, не провалялся в постели всю ночь. Потому что благодаря его бдению они выиграли немного времени. Но все же он решил, что не следует говорить об этом преждевременно, и вышел во двор.
Задача оказалась труднее, чем он предполагал, и первой преградой было отсутствие подходящего материала. Он потерял много времени, копаясь в груде подгнивших, почерневших досок в самом углу двора, калеча себе при этом пальцы и пачкая одежду зеленым замшелым налетом и каким-то оранжевым грибком. В конце концов он убедился, что в этой куче не найдет ничего подходящего, и пошел в сарай, который Ада и Эмили использовали в качестве склада.
Около двери стоял большой ящик из толстого картона, наполненный мешочками и кусками коричневой бумаги для упаковки овощей. Он начал осторожно выгружать содержимое ящика, но пачки бумаги оказались неожиданно тяжелыми, их трудно было удержать в неловких руках. Они падали, вырываясь из его рук, и рассыпались. Вилли сносил эту зловредность мертвых предметов так долго, как только мог, после чего перевернул ящик вверх дном, вызвав беспорядочную лавину, которая обрушилась на грязный бетон двора.
«Теперь это не имеет значения», — подумал он.
Но даже когда он разорвал ящик, работа как-то не шла. Картон расползался на слои, когда он пытался его кроить, а шляпки гвоздей проходили насквозь. Однако он работал с самозабвением, не отрываясь для того, чтобы съесть что-нибудь или хотя бы утереть пот с лица; уже далеко за полдень он завершил сооружение чего-то неслыханно неустойчивого, что в первом приближении соответствовало его требованиям.
Он буквально корчился от голода, но решил использовать удобный момент, пока сестры, Ада и Эмили, не совали сюда нос, и закончить дело. Он нашел банку с красной краской и кисть, после чего продолжил свою работу, покряхтывая время от времени с выражением полной сосредоточенности.
Когда он кончил, было уже за пять, но поскольку краска все равно должна была сохнуть, он решил немного привести себя в порядок и что-нибудь съесть. Прыгая через две ступеньки, он помчался наверх по темной лестнице, вымыл лицо и переоделся в праздничную одежду, которая показалась ему подходящей для такого случая. Радуясь тому, что еще довольно хорошо видно, он сбежал вниз, взволнованно дыша.
В темном проходе за магазином он столкнулся с братом, который как раз вернулся с работы.
— Ну? — Голос брата был напряженным от сдерживаемой злости. — Сделал то, что тебе велено?
Вилли, остолбенев, глядел на него. Он совершенно забыл о побелке.
— Ох… у меня не было времени. Я был занят.
— Я так и думал. — Джо поймал Вилли за ворот и пихнул его в дом, используя всю силу взрослого мужчины. — Ты сделаешь это сейчас, или я тебя убью! Убью тебя!
Джо вышвырнул Вилли на двор и захлопнул за ним дверь. Мальчик беспомощно осмотрелся глазами, полными слез, а потом побежал в сарай, взял там ведро извести и большую широкую кисть. Он неистово набросился на работу, расплескивая булькающий раствор по неровной поверхности стены длинными дугообразными мазками. На свою одежду он не обращал внимания. Часом позже все стены были побелены, и Вилли, мучимый болью, с пузырями на руках отставил ведро. И именно в этот бесценный момент дверь отворилась. На пороге стоял Джо.
— Прости, что я был так суров с тобой. — Тон Джо свидетельствовал, что он очень устал. — Тебе лучше пойти домой и съесть что-нибудь.
— Мне не хочется, — ответил Вилли.
— Послушай, я ведь сказал, что прошу прощения… — Голос Джо прервался при виде толстого слоя растоптанной бумаги перед дверью сарая. Затем брат увидел предмет, на создание которого Вилли потратил целый день, и челюсть его отвисла. — Что это, черт возьми?
— Не приближайся.
Когда до Вилли дошло, что происходит с Джо, его охватила паника — он знал, что его ждут тяжелые минуты. Он отстранил брата в сторону и приблизился к своему творению. Джо схватил его, но мальчик, движимый святым негодованием, отпихнул Джо одной рукой. Уголком глаза он заметил, как Джо падает на кучу досок, и ощутил прилив триумфа. Он поднял с земли хрупкую конструкцию, поставил ее себе на плечи и энергично рванулся в дом. Клиентки подняли визг, когда он, направляясь на улицу, промаршировал со своим сооружением через магазин. Вилли едва слышал эти крики; не видел он также смертельно бледных, перепуганных лиц сестер за прилавком. В первый раз в жизни он нашел свое настоящее место в мире, перед ним была важная цель, и он знал, что ничто не заставит его свернуть с избранного пути.
Поэтому, двигаясь по проезжей части улицы, он даже не воспринял визга покрышек безуспешно тормозящего автомобиля, пируэта, который этот автомобиль совершил, и дробящего кости и ткани удара. А несколькими секундами позже он уже не воспринимал ничего.
Зеваки, столпившиеся, чтобы увидеть происшествие, бессмысленно топтали столь трудолюбиво сделанную Вилли конструкцию. Никто, однако, не прочитал написанных неровными буквами слов:
Конец близок — приготовься к встрече со своей судьбой
— …но, — проговорил в эту минуту генерал Абрам, — если все это правда, то это означает…
Доктор Раш кивнул.
— Именно так, генерал. Это означает конец света.
XII
Бретон был решителен: запер дверь и поспешил к автомобилю.
Он понятия не имел, как долго намерена Кэт пробыть у Пэлфри, но, конечно же, он должен был возвратиться раньше нее, если хочет, чтобы она поверила, что Джон просто ушел. Летний домик был расположен приблизительно в сорока милях к северу, что не составляло проблемы для огромного «турбо-линкольна», но там, на месте, следовало еще совершить определенные приготовления, а кроме того, он не мог ехать слишком быстро, чтобы не привлечь к себе внимание дорожных патрулей. В случае невезения он мог бы наткнуться на моторизованный эквивалент лейтенанта Конвери.
Автомобиль легонько вздрогнул, когда Бретон тронул машину с места, после чего, казалось, впал в состояние чуткого спокойствия. Только положение стрелок на циферблатах свидетельствовало о том, что машина находится в движении. Бретон вывел автомобиль на шоссе, направил его на север и поставил ногу на педаль газа. Ускорение было так велико, что его голова откинулась назад, поэтому он несколько отпустил педаль, внезапно осознав, какой силой управляет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
